Тайник - Элизабет Джордж

— Ваш брат покровительствовал художникам.

Сент-Джеймс повернулся спиной к окну, в которое смотрел, пока Рут Бруар бесшумно закрывала за ними дверь.

— Мой брат, — ответила она, — покровительствовал всем на свете.

«Вид у нее нездоровый», — решил про себя Сент-Джеймс.

Все ее движения были точно рассчитаны, голос звучал опустошенно. Она подошла к креслу и медленно в него опустилась. Глаза за стеклами очков прищурились, точно она хотела зажмуриться от боли и только твердое решение сохранить лицо неподвижным, как маска, удержало ее от этого.

В центре комнаты стоял ореховый стол, на нем — детальный макет здания в оправе пейзажа, состоявшего из фрагмента шоссе перед домом и сада за ним, включая миниатюрные деревья и кустарники, которые будут там расти. Макет был так тщательно сделан, что имел не только окна и двери, но и бордюр вдоль фасада, который впоследствии предполагалось, наверное, вырезать из камня, а пока он был приклеен к нему рукой опытного мастера. «Музей военной истории Грэма Узли», значилось на нем.

— Грэм Узли. — Сент-Джеймс сделал от макета шаг назад.

Здание было тяжелым и приземистым, словно бункер, и только входная арка живописно взмывала вверх, напоминая творения Ле Корбюзье.

— Да, — тихо сказала Рут. — Он гернсиец. Довольно старый. Ему за девяносто. В годы оккупации стал местным героем.

Больше она ничего не добавила, явно ожидая его реплики. Прочитав имя и род занятий Сент-Джеймса на его визитке, она немедленно согласилась с ним поговорить. Но очевидно, хотела сначала узнать, что ему нужно, и только потом предлагать какую-то информацию.

— Это проект местного архитектора? — спросил Сент-Джеймс — Как я понял, он сделал для вашего брата макет.

— Да, — ответила ему Рут. — Этот макет сделал человек из Сент-Питер-Порта, но Ги в конце концов остановил свой выбор на другом.

— Интересно, почему? У этого вид вполне подходящий, разве нет?

— Понятия не имею. Брат мне не говорил.

— Архитектор, наверное, расстроился. Похоже, он очень старался.

Сент-Джеймс снова склонился над макетом.

Рут Бруар поерзала на сиденье, словно ища более удобное положение для спины, поправила очки и сложила свои маленькие ручки на коленях.

— Мистер Сент-Джеймс, — начала она, — чем я могу быть вам полезна? Вы сказали, что пришли поговорить о смерти Ги. Поскольку ваше занятие судебная медицина… У вас есть новости? Поэтому вы здесь? Мне сообщили, что его органы будут исследованы?

Она запнулась, словно ей трудно было говорить о брате по частям, а не в целом. Нагнув голову, она через минуту продолжила:

— Мне сказали, что органы и ткани моего брата будут подвергнуты исследованию. И другие части тела тоже. В Англии, как мне сказали. Поскольку вы из Лондона, то, может быть, вы привезли информацию? Хотя, если бы что-то нашли, что-то неожиданное, мистер Ле Галле сам сообщил бы мне об этом лично, не правда ли?

— Ему известно, что я здесь, но он меня не присылал, — ответил Сент-Джеймс.

Потом осторожно объяснил ей, что именно привело его на остров. И закончил:

— Адвокат мисс Ривер сообщил мне, что вы именно тот свидетель, на чьих показаниях строит свое дело инспектор Ле Галле. Я пришел спросить вас о том, что вы видели.

Она отвела глаза.

— Мисс Ривер, — сказала она.

— Она и ее брат гостили здесь несколько дней перед убийством, как я понял.

— И она попросила вас помочь ей избежать обвинения в том, что случилось с Ги?

— Я ее еще не видел, — ответил Сент-Джеймс — И не говорил с ней.

— Тогда почему?

— Она и моя жена давние подруги.

— И ваша жена не верит, что ее давняя подруга могла убить моего брата?

— Весь вопрос в мотиве, — ответил Сент-Джеймс — Насколько хорошо мисс Ривер успела узнать вашего брата? Может быть, они познакомились еще до ее визита сюда? Ее брат ничем этого не подтверждает, но он мог и не знать. А вы?

— Если она когда-нибудь бывала в Англии, то не исключено. Она могла встретить Ги. Но только там. Ги никогда не был в Америке. Это я знаю точно.

— Знаете?

— Он, конечно, мог поехать и не сказать мне, но я не понимаю зачем. Или когда. Если он туда и ездил, то давным-давно. С тех пор как мы здесь, на Гернси, он туда не выезжал. Он бы сказал мне. За те девять лет, что он ушел от дел, он почти никуда уезжал и всегда сообщал мне, где его можно найти. Это было его достоинством. Точнее, это было одним из многих его достоинств.

— И ни у кого не могло быть ни малейшего повода его убить? Ни у кого, кроме Чайны Ривер, которая, похоже, убила его просто так?

— Мне это тоже непонятно.

Сент-Джеймс отошел от макета и сел в кресло напротив Рут Бруар, так что между ними оказался круглый столик. На нем стояла фотография, и он взял ее, чтобы рассмотреть поближе: большая еврейская семья собралась за обеденным столом, мужчины в ермолках сидят, женщины стоят за ними с раскрытыми книжечками в руках. С ними двое детей, маленькая девочка и мальчик. Девочка в очках, на мальчике полосатые подтяжки. Во главе группы патриарх, готовый разломить большую мацу. Позади него, на буфете, серебряный подсвечник с семью зажженными свечами, продолговатые тени от которых падают на картину на стене, а рядом с патриархом стоит женщина — судя по тому, как она продела свою руку ему под локоть и склонила голову на его плечо, это его жена.

— Это ваша семья? — спросил он у Рут Бруар.

— Мы жили в Париже, — ответила она. — До Освенцима.

— Я понимаю.

— Нет, вряд ли. Такое никто не может понять.

Сент-Джеймс согласился:

— Вы правы.

Его согласие отчасти удовлетворило Рут Бруар, как, может быть, и осторожность, с которой он вернул фотографию на место. Она посмотрела на макет в середине комнаты и без всякой злобы заговорила:

— Я могу рассказать вам лишь о том, что сама видела в то утро, мистер Сент-Джеймс, И о том, что я сама делала. Я подошла к окну в моей спальне и смотрела, как Ги выходил из дома. Когда он поравнялся с деревьями и вышел на аллею, она пошла за ним. Я ее видела.

— Вы уверены, что это была именно Чайна Ривер?

— Сначала я сомневалась, — ответила она, — Пойдемте. Я вам покажу.

И она повела его назад по темному коридору, стены которого были увешаны старыми гравюрами с изображениями дома. Не доходя до лестницы, отворила какую-то дверь и впустила Сент-Джеймса в комнату, судя по всему — свою спальню: в ней стояла простая, но хорошая старинная мебель и висел огромный вышитый гобелен. На нем были изображены несколько сюжетов, которые складывались в одну историю, как на гобеленах в докнижные времена. Это была история спасения: бегство в ночи от приближающейся чужеземной армии, дорога к морю, плавание по бурным волнам, прибытие на незнакомый берег. Только два персонажа переходили из одной сцены в другую: маленькая девочка и мальчик.

Рут Бруар шагнула в неглубокую оконную нишу и отодвинула прозрачные панели, закрывавшие стекло.

— Подойдите, — позвала она Сент-Джеймса. — Взгляните.

Сент-Джеймс подошел и увидел, что окно выходило на фасад. Под ним делала круг подъездная аллея, огибая участок земли, засаженный травой и кустарниками. За ними спускалась к удаленному коттеджу лужайка. Деревья плотно обступали его со всех сторон, и живой стеной стояли вдоль аллеи.

Брат вышел из дома через главный вход, по своему обыкновению, рассказала Рут Бруар Сент-Джеймсу. На ее глазах он пересек лужайку и пошел через рощу к коттеджу. Чайна Ривер вышла из-под тех деревьев и пошла за ним. Ее было хорошо видно. Она была в черном. На ней был плащ с поднятым капюшоном, но Рут сразу поняла, что это она.

— Как? — поинтересовался Сент-Джеймс,

Ему было ясно, что воспользоваться плащом Чайны мог кто угодно. По самой своей природе он подходил как мужчине, так и женщине. И разве поднятый капюшон не навел мисс Бруар на мысль о том, что…

— Я полагалась не только на свое зрение, мистер Сент-Джеймс, — ответила ему Рут Бруар. — Мне показалось странным, что она шла за ним по пятам так рано утром, без всякой видимой причины. Меня это встревожило. Я подумала, что могла ошибиться, и пошла в ее комнату проверить. Ее там не оказалось.

— Возможно, она была где-то в доме?

— Я смотрела. В ванной. В кухне. В кабинете у Ги. В гостиной. В галерее наверху. Ее не было нигде в доме, мистер Сент-Джеймс, потому что в тот момент она шла по пятам за моим братом.

— А вы были в очках, когда увидели ее внизу, среди деревьев?

— Вот поэтому я и обыскала дом, — сказала Рут. — Потому что когда я подошла к окну в первый раз, очков на мне не было. Мне показалось, что это она, — у меня хорошая память на рост и фигуру, — но я хотела убедиться.

— Почему? Вы в чем-то ее подозревали? Или кого-то другого?

Рут вернула прозрачные занавески на место. Ладонями разгладила тонкую ткань. При этом она говорила: