Корпорация цветов - Константин Соргунов

Их голоса были зовом, а зов проникал сквозь кожу прямо в кровь, доходил до самого сердца и говорил с вами на вашем языке. По крайней мере такое у меня сложилось ощущение, когда дрэи впервые заговорили со мной.

— Пришлый?

Мне показалось, что голос прозвучал прямо в моей голове. Я посмотрел на двух дрэев, стоящих на некотором отдалении от меня и увидел, что губы одного из них двигаются. Сами Аидрэ-дэи были неподвижны. Только сейчас я заметил, что на них не было никакой одежды, только на шее женщины (если это была женщина) висел кожаный шнурок с маленьким черным камнем. Я сделал несколько шагов по направлению к ним и остановился, только когда между нами осталось менее трёх метров.

— Пришлый, — сказал я, удивляясь, как глухо и хрипло звучит мой собственный голос. — Я только хочу вернуться домой.

— Аларин, — прозвучал у меня в голове новый голос, гораздо мелодичнее предыдущего. Я посмотрел на говорящего дрэя и тут же уверился в мысли, что существо женского пола. Почему-то тут же иллюзия голоса внутри меня рухнула и я понял, что всё дело было в его необычайном тембре. Некоторые оперные певцы способны голосом разбить стеклянный стакан, голоса дрэев разбивали реальность. От звуков голоса-зова у меня вставали дыбом волоски на руках, сердце начинало стучать чаще, дыхание ускорялось. Через какое-то время я немного привык к его дивному звучанию, но поначалу меня била мелкая дрожь, стоило только кому-то из дрэев открыть рот.

— Я не знаю, как я сюда попал, — зачем-то сказал я. Вероятно вид у меня был несколько нелепый, потому что дрэи переглянулись и издали горлом странные булькающие звуки. Полагаю, это был смех.

— Ты уже был здесь, — утвердительно сказал дрэй. — Видел. Знаешь.

— Я ничего не знаю, — сказал я устало. — Я просто хочу домой. Моя дочь одна. Дочь… вы знаете, что такое дети?

— Дети, — удивлённо повторил он, словно бы пробуя слово на вкус. — Дети?

— Да, дети, ребёнок, — быстро кивнул я. — Маленькая девочка одна в квартире. Я должен вернуться к ней.

— Тогда иди, — сказала дрэйка. — Возвращайся в свой аларин.

При этих её словах кровь бросилась мне в лицо. Я с трудом смог удержаться от того, чтобы не кинуться на дрэйку со сжатыми кулаками. К счастью, я быстро взял себя в руки и только сказал раздраженно:

— Я не знаю, где дом! Это ваш мир, черт бы его побрал. Я попадаю сюда уже третий раз не по своей воле. Я не хочу больше сюда приходить! Почему это место не оставляет меня?

Дрэйка посмотрела на меня с интересом, по крайней мере я увидел в её глазах явное любопытство.

— Ты из тех, кто строил золотой мост? Ты из аюров?

— Нет, — чуть ли не закричал я. — Я просто ищу дорогу домой!

— Два дня назад здесь проходил другой пришлый, — продолжала она, не слушая меня. — Он хочет построить золотой мост.

— Построить заново, — поправил её дрэй. — Но нам не нужен мост. Этого нет в замысле.

Слово "замысел" он сказал очень значительно. Я не понимал, что он имеет ввиду, но меня бросило в холод.

— Я ищу дорогу, — снова сказал я, переходя на шепот. — Мне не нужны ни мосты, ни замыслы. Я просто хочу вернуться домой.

— Тогда иди, — равнодушно сказала дрэйка. Я сделал шаг назад, но тут дрэй коснулся рукой её шеи.

— Ахт, — сказал он на выдохе. — Ахт инаги. Смотреть. Видеть. Это он. Он пришел.

Дрэй сделал руками жест, будто бы разгонял густой дым. Дрэйка заинтересованно на него посмотрела и сказала вопросительно:

— Аи?

— Он. Должен видеть, — кивнул дрэй. — Это их условия. Их ахго тин. Так сказал отец.

— Хорошо, — спокойно сказала дрэйка и к моему вящему изумлению стала меняться. В детстве я часто плавил в костре куски полиэтилена, которым моя бабушка закрывала грядки с огурцами. Полиэтилен не горел, а медленно плавился, вливаясь в пылающие палки густой темнеющей массой. Нечто похожее происходило сейчас с дрэйкой. Мне показалось даже, что я чувствую запах горения.

Её глаза вспыхнули и будто превратились в расплавленный металл, который медленно потёк по лицу вниз, оставляя на синей коже дымящиеся полоски. Губы изогнулись как в ухмылке и начали таять, обнажая зубы и черные десны. Нос стал мягким и стёк на подбородок, а потом и вся кожа на лице вздыбилась тонкой коркой и плавно сползла на шею. В течении нескольких секунд я с ужасом созерцал полностью обнажившийся мозг, затем с него сошли два тонких пласта полупрозрачного вещества и воздух вокруг дрэйки задрожал, как воздух над пылающим костром. Весь её облик таял и истончался, с неё обильно стекала прозрачная и густая жидкость. Я смотрел как завороженный на тошнотворную картину, разворачивающуюся прямо передо мной. Когда отваливался очередной пласт костей и жил, вокруг тотчас начинал собираться дрожащий воздух. Наконец дрэйка, потеряв последний кусок плоти, оказалась в вибрирующем коконе. Он покрывал её тело словно тонкой тканью, из-под которой, несмотря на кажущуюся прозрачность, ничего нельзя была рассмотреть. Потом по кокону прошла яркая сиреневая вспышка и он начал распадаться сверху вниз, обнажая существо, находящееся под ним.

Первым, что я увидел, когда кокон раскрылся, были глаза. Голова женщины была запрокинута, глаза, направленные вверх, горели зловещим синим огнём. Боковым зрением я видел, что дрэйка изменилась до неузнаваемости, но никак не мог отвести взгляда от её горящих глаз. Но вскоре пламя в них потухло и я с изумлением увидел, что передо мной стоит молодая женщина со светлой кожей, свежим гладким лицом и тёмно-каштановыми волосами, собранными в аккуратный пучок. На женщине был строгий деловой костюм светло-бежевого оттенка. Но метаморфоза от чудовища к симпатичной женщине меня изумила не так, как удивили её ноги. И дело было не в том, что вместо костлявых изогнутых конечностей у неё появились стройные и длинные ножки. Меня почему-то поразило то, что женщина была в туфлях на шпильках. Не знаю почему, но некоторые самые, казалось бы, обыденные вещи могут сильно меня напугать. И дело не в самих вещах, что может быть страшного в обыкновенных женских туфлях на шпильке, дело скорее в том, где именно находятся эти вещи. К примеру, я уверен, что астронавт, впервые ступивший на поверхность Марса, будет до смерти напуган розовым плюшевым мишкой, если встретит такового, сидящего рядом с каким-нибудь кратером. Тогда я чувствовал себя в роли этого самого космонавта. Я смотрел на роскошные ноги женщины, в которые превратилась ноги дрэйки, и чувствовал, как живот покрывается гусиной кожей. Я видел её тонкие щиколотки, видел наливные икры, видел округлые колени, видел, наконец, юбку в широкую складку, но ничего не пугало меня так, как её туфли на высокой и тонкой шпильке. Готов поклясться, что я бы не испугался, увидев на месте дрэйки двухголовую собаку или ребёнка с клешнями. И то и то было бы куда как более уместно на берегу неземного моря в месте, которого не было ни на одной карте. А вот туфли на шпильках были совершенно нездешними. И от этого мне было жутко.