Партай-геноссе - Альберт Зарипов

— Так точно! — согласился я. — И до Кандагара…

Но древняя афганская столица находилась от нас слишком уж далеко. И пешочком мы до неё никак бы не дошли… По поводу данной очевидности Весёлый лишь хмыкнул, после чего отправился к своему навесу. А я медленно побрёл обратно… То есть под днище…

Как мне казалось, именно в нашем окопчике и было самое благоприятное место для долгого и вынужденного времяпрепровождения. Но сколько людей — столько и мнений! Командир группы с ротным старшиной теперь спасались под носовой частью БМПешки, соорудив там же дополнительный навес из плащ-палатки. Ведь к ним присоединился и товарищ майор… Думается, что комментарии излишни…

Основная часть бойцов нашей подгруппы укрывалась от солнца под маскировочной сетью, растянутой вдоль борта боевой машины. Наводчик Тетюкин каким-то образом отсиживался и отлёживался в своей башне, периодически открывая или опуская верхние люки. При этом задние двери десантного отделения были постоянно открыты. Как Лёньке удавалось не свариться вкрутую в стальной коробке, нам оставалось только догадываться… Хотя он сам утверждал о том, что внутри брони «очень даже прохладно»… И всё же в полуденный зной Пайпа вылезал из своей «духовки», как её прозвал Лука, и присоединялся к всеобщему лежбищу под масксетью.

Был третий час пополудни… Это означало самый пик местной жарищи… Уже находясь в окопчике, я вспомнил про очередной сеанс водопотребления… Получалось так, что из-за возникшей шумихи с миражём, мы пропустили столь приятное мероприятие. И всё же оно настало не сразу… Я с Бахтиёром прождали ещё минут с десять, чтобы у нас получился полуторачасовой интервал между моментами счастья. И в 14.30 мы намахнули по крышечке… И опять я пил вторым, чтоб чувствовать себя более защищённым от всяких там непредсказуемых факторов…

Затем фляга была убрана на своё место, и вновь настало «варево»… Именно так и следовало называть наше пребывание в раскалённой солнцем афганской пустыне. Когда человек начинает ощущать себя слишком вялым и даже обессиленным. И сейчас нам с Бахой предстояло продержаться вторые полтора часа. Чтобы не сбивать установленного ритма «водохлёбства», мы договорились потерпеть до четырёх часов дня… Это конечно было слишком уж тяжким испытанием, но конечная цель должна была оправдать наши мучения…

Ведь близился вечер… С каждым светлым часом и медленно текущими минутами. А вот когда безжалостное солнце начнёт клониться к горизонту… А тем паче когда оно совсем скроется с наших глаз долой… Вот тогда-то и настанет относительная прохлада… Невзирая даже на по-прежнему горячий ветер из пустыни… А ближе к полуночи вообще посвежеет…

Вот в это время мы и будем пить воду!.. Которую нам удалось сэкономить за весь день. И пить мы её будем не по одной крышечке в час, а по две или даже три. И такой режим является самым правильным. Ведь выпитая днём вода уже через минуту-другую проявится лёгкой испариной по всему телу… Которая высохнет также быстро… И таким образом какая-то часть спасительной жидкости попросту улетучится в атмосферу. Поэтому в светлое время суток воду следовало употреблять самыми минимальными дозами.

Зато с наступлением вечера, когда палящее солнце исчезнет за горизонтом и из пустыни не будет нести жаром как из адского пекла… Вот тогда-то и можно себя «побаловать». Ведь выпитая ночью вода окажет самое благоприятное воздействие на измученный организм. Какая-то её часть всё равно выйдет слабеньким потом, но это будет лишь небольшая потеря. Основная же доля воды останется в теле человека. Чтобы самым животворящим образом восстановить его силы и душевное здоровье. Вода в пустыне — это всё!.. И даже больше…

В обычных условиях, если это можно так назвать, человек может прожить без пищи чуть больше сорока дней. А вот без воды он продержится почти наполовину меньше. Точное количество дней я не помнил… Но это ведь в «обычных» условиях, когда бедняге не надо расходовать свои убывающие силы на какие-то там энергозатраты… Когда он может спокойненько так себе лежать на одном месте и беспрепятственно размышлять о чём-нибудь приятном… Или неприятном…

Как, например, гонка вооружений в космосе. Ведь совсем недавно в нашей советской прессе очень широко освещалась политическая акция одного американского астрофизика, который устроил публичную голодовку перед Белым Домом Президента США. Он таким образом выражал свой гражданский протест по поводу разворачиваемой американской военщиной программой СОИ. То есть Стратегической Оборонной Инициативы. Это когда на околоземной орбите зловредный Пентагон планирует разместить боевые спутники с противоракетами… А также мощные лазерные установки, действующие по принципу свободных электронов да с ядерной подкачкой… в общем, один американский астрофизик решил перебороть всю империалистическую сущность Соединённых Штатов, для чего и объявил публичную голодовку. Он обустроился в палатке, разбив её на лужайке перед Белым Домом. Бедолага вроде бы на самом деле ничего не ел. Но всё-таки воду он пил. Причём с какими-то минеральными добавками…

И американец, кажется Чарльз Хайдер, продержался дней эдак сто двадцать или даже сто сорок! Это было настоящим достижением в области человеческих возможностей!.. Старательно так упрятанных в его хиленьком организме. Правда, этот доброволец похудел очень здорово! Если раньше он весил килограмм сто пятьдесят, то после окончания своей голодовки протеста бедолага потянул килограмм так на семьдесят пять. То есть ровно наполовину своего прежнего веса. Только вот этот добровольный страдалец так ничего и не добился, вследствие чего американский империализм продолжает осуществлять свои коварные планы по дальнейшей милитаризации мирного космического пространства… Зато как он похудел!.. Столько лишнего веса сбросить! Шутка ли?!..

Однако у нас всё обстояло совершенно по иному. Ну… Мы совершенно не страдали избыточным весом, потому что американская наука астрофизика даже и не думала нас откармливать… Как того своего учёного мужа!.. Мы были худенькими советскими солдатами второго периода службы, то есть молодыми духами. То есть не прожорливыми дембелями и даже не фазанами, которые живут на подножном корму… Что успел, то и съел!.. Мы являлись молодыми срочниками, которые не прослужили и половины двухгодичной службы…

И сейчас мы голодали вовсе не потому, что также удумали попротестовать против американской гонки вооружений в нашем мирном космосе… просто весь выданный нам сухой паёк Љ5 мы сожрали в предыдущие дни. И вместо красивой беленькой палаточки у нас имелась большая и пыльная маскировочная сеть. Да и окружающая нас саксаульная растительность с горячим песочком под ногами совершенно не была похожа на аккуратную зелёную лужайку, что перед самым Белым Домом. И пронырливых репортёров вокруг нас не имелось… Ну, и Слава Богу!.. А то ещё притащат за собой местных бородатых «журналистов» с автоматами Калашникова китайского производства…

Да и по своей нынешней жизнедеятельности мы не были похожи на праздных отдыхающих, которые решили провести один свой уик-енд в экзотической афганской пустыне. Чтобы вволю позагорать на солнышке и от души полюбоваться окружающим природным ландшафтом. Мы сейчас продолжали вести очень даже боевую деятельность. Вели постоянное наблюдение за близлежащей местностью, регулярно чистили оружие и перебирали от песка патроны, связисты периодически прокачивали связь, а наводчики старательно протирали пыль со своих оптических прицелов… Короче говоря, все мы продолжали представлять собой вполне жизнеспособную разведгруппу специального назначения. Которая, невзирая на имеющиеся у неё трудности, находится в постоянной боевой готовности.

Вот в чём мы слегка совпадали, так это только по приблизительному химическому составу потребляемой воды. Уж в чём, в чём… Но здесь мы ничем не уступали знаменитому американцу. Он там попивал водичку с минеральными добавками… И у нас была Аш-два-О, очень уж богато насыщенная оксидом железа. С химической формулой Феррум-два-О-три… Или же с другим оксидом железа, двойную валентность которого я вечно путал… Хотя ржавчина — она и в Афгане ржавчина. Противная на вкус и неприятная на вид. Но на вкус особенно…

И всё равно мы её пили с большим таким удовольствием. Эту мутную и ржавую воду с другими химическими элементами. С хрустящими на зубах песчинками и ржавой окалиной. Очень тёплую и кисловатую на вкус. Потому что другой воды у нас уже не было. Даже у товарища майора и товарища прапорщика… Ну, старший лейтенант Веселков относился к особо уважаемым нами лицам… Да и свой рюкзачок он охранял гораздо бдительней… Чем ротный старшина… Бедняга…

А ночью все мы проснулись почти разом… Непонятный спросонок звук повторилс, и я понял его значение… То осторожно звякнула накидная ручка, накрученная на болт. Этих резьбовых соединений было три и все они надёжно запирали крышку Це Вешки… И вот кто-то втихаря осмелился покуситься на общую святыню…