Горький мед - Мария Лебедева

Пройдя афганское пекло и оставшись живым и невредимым, Никита внезапно исчез из Москвы, поговаривали, что он купил себе какую-то избушку-развалюху в Калининской области и живет там в полном одиночестве. Года через два некоторые бывшие одноклассники, и Кирилл в их числе, получили приглашение на банкет в ресторан «Прага». «По случаю бракосочетания…» — каллиграфически было выведено на красивой открытке с изображением розочек и двух переплетенных колец посередине.

Кириллу запомнилась невеста Никиты, кроткая, ангелоподобная девушка в белом воздушном платье, не сводившая влюбленных и преданных глаз с жениха, и он искренне порадовался тогда за друга, который, казалось, нашел наконец свое счастье и свою тихую пристань. Никого из друзей не удивило, что Никита за это время успел выбрать себе опасную профессию автогонщика, — это вполне соответствовало его буйному, неуемному темпераменту. Но Кирилл надеялся, что именно этой хрупкой девушке удастся своей нежностью и любовью удержать Никиту от непредсказуемых поступков и необдуманных решений, удастся хоть немного обуздать его взбалмошный и взрывной характер.

После свадьбы молодожены уехали куда-то путешествовать, кажется, по Крыму. Позже друзья раза два-три созванивались и все собирались встретиться, да как-то не выходило. А потом у Кирилла началась новая полоса в жизни. Полеты, к которым готовился он долгих два года, и знакомство с Полиной, которая стала вскоре его женой, с корнем вырвали его из прежней жизни, появился новый круг друзей, новые интересы и заботы.

Они летали в одном экипаже, но однажды, в феврале прошлого года, Полину попросили подменить заболевшую бортпроводницу на одном из рейсов южного направления. «Полечу в теплые края, погреюсь», — сказала она Кириллу при прощании. Он и представить себе не мог, что видит ее в последний раз. Самолет взорвался в воздухе, едва оторвавшись от земли. Весь экипаж и все пассажиры погибли.

Ольга помнила, как дрогнул его голос, когда он произносил имя погибшей жены, как весь он словно сжался, лицо напряглось, и ей стало ясно, что до сих пор эти воспоминания слишком тяжелы для него. Она, конечно, пони мала, что Кирилл заговорил об этом лишь для того, чтобы объяснить, как же получилось, что они совсем разошлись с Никитой и не виделись последние шесть-семь лет.

Впрочем, случайно до Кирилла доходили порой кое-какие слухи через их общих знакомых. Он знал, например, о том, что живет Никита где-то на окраине Москвы с женой и двумя детьми, по-прежнему участвует в различных авторалли, мотаясь по всему Союзу, и даже снялся в трех приключенческих фильмах в качестве каскадера.

Конечно, Кирилл был потрясен, встретив вдруг своего бывшего одноклассника, да еще в роли бандита, в квартире Ольги. После этой злополучной встречи он пытался разузнать координаты Никиты, но выяснить так ничего и не смог. В квартире на Арбате жила теперь семья преуспевающего дельца, который понятия не имел, куда девались предыдущие хозяева; в адресном столе отвечали, что в их списках такой не значится; никто из бывших друзей ни адреса, ни телефона Никиты не знал. Оставалось только ждать обещанного звонка от самого Никиты. И тот действительно позвонил.

Разговор был трудным для обоих. Это была не радостная встреча одноклассников, которые вспоминают школьные годы, умиляясь юношеским проказам, и делятся своими успехами и достижениями. Никите тяжело было рассказывать о последнем годе своей жизни. Прошлой осенью, на очередных автогонках, его машина неожиданно на полной скорости сошла с трассы и, перевернувшись в воздухе и ударившись о землю, взорвалась. Никиту выбросило из машины до взрыва, и отделался он на первый взгляд легко: сотрясение мозга, перелом ноги, глубокая рана на лбу, но получил при этом серьезную контузию, нечто вроде затяжного психического шока, и с тех пор при попытке сесть за руль его охватывает дикий, панический страх, парализующий конечности и вызывающий слабость и тошноту. Врачи разводят руками, не исключая возможности избавления от этого страха, но и не гарантируя быстрого и полного излечения.

Так Никита лишился любимой работы, без которой жизнь потеряла для него всякий смысл и интерес. Не имея никакой другой специальности, он, чтобы прокормить семью, перебивался случайными заработками, ремонтируя машины, пока не устроился автомехаником в «Автосервис». Но работа эта была ему не по душе, грызла постоянная тоска по любимому делу. Кирилл, как никто, мог понять состояние друга, потому что и сам не представлял жизни без своей работы, поэтому, хорошо зная характер Никиты, не удивился, что, устав бороться с тоской и отчаянием, тот стал крепко выпивать.

Кончилось все тем, что его уволили из «Автосервиса». Тут-то и подвернулся ему Вовчик, с которым он служил в Афганистане. На встречи с «героями Афганской войны» Никита никогда не ходил и вообще не любил вспоминать то время, казалось, он даже старался забыть о своем участии в той войне, чем многие другие, напротив, очень гордились.

С Вовчиком они случайно столкнулись в метро. Тот искренне обрадовался неожиданной встрече и предложил выпить по этому поводу, от чего Никите отказаться было слишком трудно.

Засидевшись у Вовчика до полуночи, вспомнив погибших друзей и кровавые стычки с «духами», выпив две бутылки водки, они заговорили и о насущном. Вовчик внимательно выслушал скупой рассказ Никиты об автокатастрофе, превратившейся в катастрофу всей его жизни, и предложил свою помощь. Сам он работал, по его словам, «на одного барыгу», охранял его офис и выполнял время от времени необременительные поручения по вытряхиванию денег из обнаглевших должников. Шефа своего он, как ни странно, в глаза ни разу не видел, дело имеет только с его помощниками, а так работа не пыльная, и платят дай Бог каждому, нигде сейчас столько не заработаешь. «Я имею в виду честным путем, конечно», — добавил он, выразительно посмотрев на Никиту. Вовчик пообещал похлопотать о Никите, он знал, что шеф очень уважает «афганцев», считая их самыми храбрыми, опытными и неподкупными работниками.

Так Никита оказался на службе у режиссера и тут же получил задание во что бы то ни стало выйти на след Ираклия с Николашей. Чем Ираклий так досадил режиссеру, Никита поначалу не знал, но из отдельных фраз своего напарника по кличке Малыш при его телефонных переговорах с шефом догадался, что у Ираклия находятся какие-то важные бумаги и видеокассеты и, если они попадут в руки определенным людям, это будет равносильно смертному приговору режиссеру и всей его братии. Еще Никита понял, что если шеф кого-то и боится в этой жизни, то, пожалуй, только этих самых людей, кому Ираклий может направить кассеты.

Поначалу Никите казалось, что все это довольно безобидная игра, ведь даже пистолет у Малыша был не настоящий, а газовый, с липовым глушителем. Так, игрушка для детей. Новая работа напоминала ему подчас приключенческий фильм, где он выступал уже не в качестве трюкача-каскадера, а имел свою роль, пусть маленькую, эпизодическую, зато требующую не простого заучивания текста, а максимальной отдачи, смекалки, готовности к любым непредвиденным ситуациям.

Но вскоре погиб в перестрелке Вовчик, и шеф через Малыша передал Никите, чтобы тот «не дергался и не вякал», иначе не видать ему ни жены, ни детей. Вот тут-то до Никиты наконец дошло, что он здорово влип и что фирма по операциям с недвижимостью была лишь прикрытием для крутой мафиозной группировки. Не на шутку испугавшись, не за себя, а в первую очередь за безопасность своей семьи, он повел переговоры с шефом через одного из его помощников. В итоге тот согласился отпустить Никиту, но не раньше, чем получит информацию о местонахождении Ираклия.

И в результате поисков, включавших предположения и расчеты, осторожную слежку, вынюхивание и запугивание, изнурительное сидение в засаде, они с Малышом эту информацию добыли.

От резкого телефонного звонка Ольга вздрогнула и упустила петлю. Отложив вязанье, прошла в прихожую, сняла трубку.

— Олюня, привет! — раздался знакомый голос. — Ну как ты там? Что делаешь?

Светка старалась говорить легко и непринужденно, как прежде, но в интонациях ее голоса и даже в паузах чувствовалась скованность и настороженность, словно она боялась сказать что-то не то.

Ольга вспомнила, как Светка, узнав от Кирилла об обстоятельствах смерти дяди Паши, примчалась на Кутузовский на такси и, войдя в квартиру, не раздеваясь, бухнулась ей в ноги и залилась слезами. Задыхаясь от рыданий и глотая слова, она выкрикивала что-то бессвязное о своей вине и о том, что прощения ей нет и быть не может. Потом вдруг внезапно замолчала, будто какая-то мысль неожиданно осенила ее, резким движением поднялась с колен и, проговорив: «Я знаю, что мне делать!» — выбежала из квартиры.

Это воспоминание тоже было смутным и туманным, как и все, что происходило вокруг в те дни. Потом пришел Кирилл и появился откуда-то страшно взволнованный Шурик, который разыскивал убежавшую из-под надзора тети Дуси Светку. Но Ольга не могла бы поручиться, что все это было на самом деле, а не приснилось ей в беспокойном, тревожном сне.