Четвертый ледниковый период - Абэ Кобо

– Именно. В этом-то, сэнсэй, и состоит ограниченность вашего метода, когда вы выбираете тему.

– Да кто вы, собственно, такие – учить меня? – Я закинул руку за спинку стула и наклонился вперед. Я пытаюсь кричать, но у меня спирает дыхание и каждая фраза застревает в глотке. – Ты, Ёрики-кун, убийца, что бы ты там ни говорил! А ты, Вада-кун? Ты украла моего ребенка! Вы здесь все сумасшедшие! А вы, Томоясу-сан? Вы чудовищный лицемер, вот кто вы такой! Вы лгали и лгали на каждом шагу; и я даже не знаю, как вас назвать после этого!

– Но ведь я… – Томоясу, словно ища помощи, забегал взглядом по полу. – Я только старался спасти положение. Все, что было в моих силах…

– Это так, – сказал господин Ямамото и выставил в мою сторону плоскую ладонь. – Томоясу-сан тоже играл трудную роль. Позиция его была очень шаткой, ведь в его задачу входило скрывать от посторонних глаз нашу двойную организацию…

– Двойную организацию?..

– Погодите, вернемся к нашей теме, – сказал Ёрики. Он прошел мимо меня, возле двери повернулся и упер костяшки пальцев в служебный стол. – С некоторых пор мы начали использовать машину-предсказатель для нужд компании по разработке морского дна. Мы делали это тайком от вас, сэнсэй, но вы, наверное, догадывались. Нет, этот счетчик не точен. Он оборудован устройством, которое позволяет переводить его назад.

– Кто разрешил это самоуправство?

– Видите ли, по линии организации меня назначили заведующим этого зала. Разумеется, сначала я отказывался. Хотя компания по разработке морского дна обладает полномочиями, превышающими полномочия правительства, мне было страшно неприятно брать на себя такую ответственность без вашего ведома. Но руководство компании торопило меня. Оно спешило. Правда, оно понимало, что разработки морского дна зашли слишком далеко и пятиться уже поздно, но надо было узнать, какие плоды они принесут в будущем. И едва руководство прослышало о машине-предсказателе, как тут же на нее накинулось. Запросить предсказание официально было нельзя… организация абсолютно секретная… Тогда к нам откомандировали Ваду-кун, поискали, проверили и нашли, что я вполне подхожу. Но я долго отказывался от назначения. Мне хотелось во что бы то ни стало убедить вас, уговорить, чтобы ответственным лицом от нашей тайной организации стали здесь вы. Работать тайком от вас мне было неприятно. С другой стороны, следовало опасаться, что вы в любой момент можете обнаружить новые знания машины, которые она неизбежно получит при этой работе. Правда, в этом отношении вы были страшно лояльны и никогда не пускали машину в ход без разрешения комиссии.

– Это значит, – с раздражением сказала Вада, – что сэнсэя интересовало не будущее, а только сама машина.

– Нельзя ли тоном ниже?.. – резко заметил Ёрики и продолжал: – Коротко говоря, в предвидении таких затруднений руководство компании поручило Томоясу-сан тормозить, поелику это возможно, работу комиссии по программированию… Но это противоестественное положение не могло продолжаться до бесконечности, нужно было искать выход…

– И вы решили меня убить?

– Нет, не тогда. Мы поняли, что иного выхода нет, гораздо позже. Вы не смотрите, сэнэсй, что Вада-кун говорит здесь таким тоном. Она ведь тоже вся извелась, стараясь вас спасти. Компания предложила несколько проектов вашего легального устранения, но мы не согласились. Мы не могли поступать с вами жестоко. Мы отлично понимали, что для вас значит ваша машина. Тогда не кто иной, как Вада-кун, предложила подвергнуть вас машинному анализу и выяснить ваше будущее. Результат пробного испытания оказался не очень благоприятным, но мы решили, что для окончательного вывода этого недостаточно. Решили уточнить… И мы задали машине предсказать ваши действия, когда вы будете обладать конкретными знаниями о работах на морском дне.

– И что получилось?

– Э-э… – Ёрики замолчал, сжал губы и принялся вычерчивать на углу стола маленькие квадратики.

– Землетрясение! – воскликнул вдруг Соба, глядя на потолок.

Действительно, по ногам к коленям поползли мелкие округлые толчки. Это продолжалось всего несколько секунд.

– Итак? – сказал я.

Ёрики растерянно кивнул.

– Да. Э-э… Одним словом, мы поняли, что это безнадежно.

– Что безнадежно?

– То есть что это будущее для вас невыносимо, сэнсэй. Вы не могли себе представить будущее иначе, как продолжение повседневного. В этом смысле вы возлагали на машину большие надежды, но вы не могли идти к будущему, которое оторвано от настоящего… которое отрицает настоящее, разрушает его. Вы являетесь, возможно, лучшим специалистом по программированию, но программирование есть не что иное, как превращение качественной реальности в реальность количественную. А без обратного синтеза этой количественной реальности в качественную будущее постигнуть нельзя. Это просто и понятно, но вы, сэнсэй, были в этом отношении неисправимым оптимистом. Будущее для вас всегда было лишь механическим продолжением количественной реальности. Вот почему реальное будущее оказалось для вас невыносимым, хотя вы всегда питали огромный интерес к его предсказанию.

– Не понимаю. Все это ерунда. О чем ты говоришь?

– Погодите, я постараюсь объяснить. Потом вы увидите это будущее на экране своими глазами. Вы не только открыто выступили против него, но даже усомнились в возможностях машины.

– Ничего не понимаю. И почему в прошедшем времени?..

– Потому что все это предсказала машина. И чтобы предотвратить наступление этого будущего, вы нарушите обещание, как вы пытались сделать это несколько часов назад, и разоблачите тайну организации.

– А если даже и так? Что плохого в том, что я против этих подводных колоний с подводными людьми? Тогда мы получим будущее второго предсказания, выведенное из новых условий, и оно будет великолепным. Я полагаю, ценность машины-предсказателя в том и заключается, что она дает возможность заблаговременно исключать такие идиотские варианты будущего.

– Значит, по-вашему, машина-предсказатель нужна не для того, чтобы строить будущее, а для того, чтобы законсервировать настоящее?

– В том-то все и дело… – торопливо вмешалась Вада. – В этом весь Кацуми-сэнсэй. Кажется, говорить больше не о чем…

– Нельзя же рассуждать так узколобо, – сказал я, сдерживая закипающую злость. – Не думаете же вы, что это будущее с подводными колониями – единственно возможное? Нет идеи опаснее, чем возведение предсказания в абсолют, я постоянно, до горечи во рту твердил вам это. Ведь это же фашизм. Все равно что предоставить божественную власть политиканам. Почему вы не попробовали предсказать будущее при условии разоблачения тайны?