Покорение Сюзанны - Нора Робертс

Не имеет значения, что заставило Дюмонта изменить планы и привезти ребят домой на неделю раньше, несомненно, вся вина обрушится на ее голову. С этим она справится. Но то, что дети расстроены — совсем другое дело.

— Иветт, — Сюзанна махнула на кресло, — хочешь чего-нибудь?

— О, если тебя не затруднит. Бренди есть?

— Конечно. Бакс?

— Виски, двойной.

Сюзанна направилась к домашнему бару, благодаря Бога, что пальцы не дрожат. Принеся Иветт бокал, поймала ее извиняющийся смущенный взгляд.

— Ну, Бакс, хочешь рассказать, что случилось?

— Случившееся началось годы назад, когда ты вбила себе в башку дурацкую идею, что в состоянии стать хорошей матерью.

— Бакс, — начала Иветт и тут же была прервана:

— Выйди на террасу. Это конфиденциальный разговор.

Так ничего и не изменилось, решила Сюзанна и обхватила себя руками. Иветт пересекла комнату и вышла через стеклянные двери.

— По крайней мере, этот небольшой эксперимент должен избавить ее от желания завести ребенка.

— Эксперимент? — повторила Сюзанна. — Твоя поездка с детьми была экспериментом?

Дюмонт потягивал виски и наблюдал за хозяйкой дома — на первый взгляд красивый мужчина с очаровательным мальчишеским лицом и ухоженными волосами. Но вспыльчивый характер, всегда присущий ему, уже отражался на внешности, превращая Бакса в довольно непривлекательного типа.

— Это моя забота — по каким причинам я забирал детей. А вот их непростительное поведение — твоя. Они совершенно не умеют себя вести ни на публике, ни дома. У них дикарские манеры и повадки и никакого самоконтроля. Никчемный результат твоих усилий, Сюзанна, если только ты не вознамерилась вырастить двух жалких сопляков.

— Даже не мечтай, что можешь просто стоять и обливать малышей грязью в моем доме.

И шагнула к Дюмонту с горящими яростью глазами:

— Мне плевать, соответствуют они твоим стандартам или нет. Я хочу знать, почему ты решил привезти детей назад раньше срока.

— Ну, так слушай.

Бакс резко пихнул Сюзанну в кресло.

— Твои драгоценные детеныши не обладают качествами, ожидаемыми от Дюмонтов. Они шумные и неуправляемые в ресторанах, плаксивые и капризные в дороге, злятся и дуются, когда им делают замечания. Моих знакомых на курорте такое поведение приводило в замешательство.

Слишком взбешенная, чтобы бояться, Сюзанна вскочила на ноги:

— Другими словами, они поступали, как все дети. Сожалею, что твои планы были нарушены, Бакстер, но трудно ожидать от пяти— и шестилетнего ребенка, что они всегда станут безукоризненно вести себя в обществе. Им пришлось еще сложнее, ведь они вынужденно попали в положение, к которому оказались не готовы. Дети тебя совсем не знают.

Дюмонт покрутил бокал с виски и сделал глоток.

— Они точно знают, что я их отец, но ты добилась того, что они совершенно не уважают меня.

— Нет, это твоя заслуга.

Бакс осторожно отставил бокал.

— Думаешь, я не догадываюсь, что ты внушаешь им? Маленькая, милая, безвредная Сюзанна.

Она машинально отпрянула, чем доставила ему удовольствие.

— Я вообще не разговариваю с ними о тебе, — отрезала Сюзанна, злясь на себя, что отшатнулась.

— Ах, нет? Значит, не ты рассказала, что у них есть незаконнорожденный брат в штате Оклахома?

«Так вот в чем дело», — сообразила Сюзанна, изо всех сил стараясь успокоиться.

— Брат Меган О'Рили женился на моей сестре. Невозможно сохранить тайну, даже если бы я и захотела.

— А ты только и ждала момента, чтобы опозорить мое имя.

Дюмонт толчком заставил ее отступить.

— Этот мальчик — им наполовину брат. Они признали его, но еще слишком малы, чтобы понимать, какой постыдный поступок ты совершил.

— Мои поступки не обсуждаются. Не смей забывать об этом.

Схватив Сюзанну за плечи, припер ее к стене.

— Не мечтай, что сможешь безнаказанно строить жалкие планы мести.

— Убери руки.

Она выворачивалась, но он держал крепко.

— Уберу, когда сам захочу, черт побери. Предупреждаю, Сюзанна, — я не потерплю болтовни о моих личных делах. Если даже намек выйдет наружу, сразу пойму, откуда просочилась информация, и ты отлично знаешь, кто заплатит за ущерб моей репутации.

Сюзанна стояла твердо, сохраняя спокойный взгляд:

— Больше тебе не удастся навредить мне.

— Не заблуждайся. Удостоверься, что твои сопляки не болтают повсюду эту чушь о наполовину брате. И, если еще хоть раз они где-то упомянут об этом… — он усилил захват и вздернул ее на цыпочки, — ты очень пожалеешь.

— Забирай свои угрозы и — вон из моего дома.

— Твоего?

Дюмонт схватил Сюзанну за горло.

— Запомни, он до сих пор твой лишь потому, что мне не нужен этот разваливающийся обломок прошлого. Только дай повод, и я протащу тебя через судебный ад. А на все это время заберу детей себе. Этим недоумкам просто необходима хорошая швейцарская школа-интернат, именно там они и окажутся, если не будешь держать язык за зубами.

Бакстер увидел, как изменился ее взгляд, но не от страха, которого он ожидал. Вместо ужаса запылала ярость. Сюзанна подняла руку, но не успела наброситься, потому что кто-то отдернул Бакса и швырнул на пол. И тут заметила Холта, схватившего Дюмонта за шиворот и ударом пославшего прямо на стол эпохи Людовика ХV.

Никогда раньше ей не приходилось видеть во взгляде человека такую жажду убийства, как сейчас у Брэдфорда, обрабатывающего кулаками физиономию Бакстера.

— Холт, не надо…

Сюзанна ринулась вперед, но ее перехватили за запястье с удивительной силой.

— Не лезь, — рявкнула Коллин, глаза сверкали на мрачном лице.

Брэдфорд жаждал убить подонка и убил бы, если бы слизняк сопротивлялся. Но Бакс резко обмяк в беспощадной хватке, из носа и рта сочилась кровь.

— Слушай сюда, козел.

Холт шваркнул ублюдка об стену.

— Коснись ее хоть пальцем и сдохнешь.

Трясясь и поскуливая, Бакстер нащупал носовой платок:

— Тебя арестуют за нападение.

Приложив ткань к носу, струхнувший мерзавец огляделся вокруг и увидел застывшую в дверях террасы Иветт.

— Ты напал на меня и угрожал моей жизни, и у меня есть свидетель.

Дюмонт впервые почувствовал вкус унижения и тут же возненавидел его. Потом метнул взгляд на Сюзанну:

— Ты еще пожалеешь.

— Она — нет, — вставила Коллин, прежде чем Холт поддался искушению вбить беспощадный кулак в глумливую пасть. — А вот ты — жалкая, трясущаяся, бесхребетная свинья, — точно пожалеешь.

Гранд-дама, тяжело опираясь на трость, направилась к презренному негодяю.