Звездная пыль - Гейман Нил

– Когда доживешь до моих лет, – вздохнула старуха, – ты узнаешь о сожалениях все, что о них возможно знать. Например, что одним сожалением больше, одним меньше – это не так уж важно в долгой дороге. – Она втянула носом воздух. Ее платье, некогда ярко-красное, а ныне ветхое и заплатанное, выцвело от старости. Дыра на одном плече открывала сморщенный шрам, которому, похоже, сравнялась не одна сотня лет. – Знаешь, что меня интересует? Причина, по которой я больше не вижу в уме, где ты находишься. Даже сейчас ты стоишь передо мной – а я вижу только призрак, смутную тень. Совсем недавно ты горела – вернее, горело твое сердце и отражалось в моей голове как вспышка серебряного огня. Но после той ночи в трактире все подернулось дымкой и начало истончаться, а теперь и вовсе исчезло.

Ивэйна осознала, что не испытывает ничего, кроме жалости, к несчастному созданию, которое хотело ее убить. Она сказала:

– А может быть так, что мое сердце, которое ты ищешь, больше не принадлежит мне?

Старуха закашлялась. Все ее иссохшее тело содрогалось и корчилось от спазмов сухого кашля. Звезда терпеливо подождала, когда ведьма оправится, и объяснила:

– Дело в том, что я отдала сердце другому.

– Мальчишке? Тому, из трактира? С единорогом?

– Да.

– Так отними у него сердце и отдай мне, нам с сестрами оно куда нужнее! Мы возвратим себе молодость и проживем новую эпоху мира. А твой мальчишка только разобьет его, или растратит впустую, или просто потеряет. Они все такие.

– Однако же, – возразила звезда, – мое сердце принадлежит ему. Надеюсь, сестры обойдутся с тобой не слишком сурово, когда ты вернешься к ним с пустыми руками.

Как раз тут подошел Тристран и взял Ивэйну за руку, вежливо кивнув старухе.

– Мы договорились, – радостно заявил он. – Волноваться больше не о чем.

– И как насчет паланкина?

– В паланкине поедет мама. Я обещал, что рано или поздно мы явимся в Штормфорт, но добираться будем сами по себе и столько времени, сколько захотим. Думаю, нам стоит купить пару лошадей и всласть постранствовать.

– Твоя мать согласилась?

– В конце концов – да, – весело сказал Тристран. – Кстати, извините, что вмешался в разговор.

– Мы уже почти договорили, – ответила Ивэйна и вновь повернулась к маленькой старушонке.

– Мои сестры грубы и, конечно же, будут ко мне жестоки, – сказала та. – Однако спасибо за сочувствие. У тебя доброе сердце, дитя. Жаль, что оно досталось не мне.

Звезда наклонилась и поцеловала старуху в морщинистую щеку; колючие волоски на старой коже царапнули ее мягкие губы.

После чего звезда и ее возлюбленный медленно пошли прочь, в сторону стены.

– Кто такая эта старая карга? – спросил Тристран. – По-моему, я ее где-то видел. Что-нибудь случилось?

– Да нет, ничего, – ответила Ивэйна. – Мы с ней познакомились по дороге, и она подошла поговорить, вот и все.

Позади сияли огни ярмарки – свечи, фонарики, волшебные светильнички и эльфийские огоньки, как будто на землю спустилось сияние ночного неба. Прямо перед ними, через луг, по ту сторону бреши, где сейчас не стояло стражей, мерцала деревня Застенье. Газовые и керосиновые лампы светились в окошках домов. Однако Тристрану они показались такими же далекими и чужими, как мир Тысяча и Одной Ночи.

Он взглянул на огни Застенья – и неожиданно ясно осознал, что видит их в последний раз. Некоторое время Тристран молча смотрел на них, стоя рядом с упавшей звездой. А потом отвернулся, и они вместе зашагали на восток.

Эпилог,

в котором заканчиваются кое-какие истории

Многие считали одним из величайших в истории Штормфорта день возвращения в горный край леди Уны, давно пропавшей и считавшейся мертвой (говорили, что ее ребенком похитила ведьма). Там, где проезжал паланкин с тремя слонами во главе процессии, тут же начинались торжества и многонедельные празднества с фейерверками.

Ликование в Штормфорте и всех его ленах достигло и вовсе небывалого размаха, когда леди Уна объявила народу, что за время своего отсутствия она дала жизнь сыну, который вследствие исчезновения и предполагаемой смерти ее последних двоих братьев является прямым наследником трона. Кроме того, она сообщила, что этот юноша уже носит на шее Камень Власти.

Сам наследник и его невеста должны были приехать вскорости, хотя леди Уна не знала точной даты их прибытия – что, похоже, несколько раздражало ее. В отсутствие наследника леди Уна заявила, что принимает на себя регентство Штормфорта. Так она и сделала и правила весьма хорошо, так что под ее рукой все лены от и до горы Гуон процветали и преуспевали.

Прошло три года, и в городок Облачный Кряж на нижних границах владений Штормфорта явились два странника, мужчина и женщина, запыленные и со сбитыми ногами. Они сняли комнату в харчевне и тут же велели подать им жестяную ванну и горячей воды. В трактире странники прожили несколько дней, болтая с прочими посетителями и жильцами. В последнюю ночь их пребывания в городе женщина, которая слегка прихрамывала при ходьбе и чьи волосы были светлыми почти до белизны, сказала своему спутнику:

– Ну?

– Н-ну, – отозвался он неуверенно. – По-моему, мама неплохо справляется с управлением.

– Ты сам, – резко заметила она, – справлялся бы не хуже, если бы принял трон.

– Может, и так, – пожал плечами мужчина. – Трон – неплохое местечко, в конце концов я намереваюсь там оказаться. Но на свете столько всего, чего мы еще не видели… Столько народу, с которым мы не встречались… Не говоря уж о неисправленном зле, не побежденных злодеях, не посещенных достопримечательностях и все такое прочее. Ты понимаешь.

Его жена усмехнулась.

– Ладно, – сказала она, – по крайней мере соскучиться нам не грозит. Но мы должны хотя бы послать твоей маме записку.

Так и получилось, что леди Уна получила из рук трактирного мальчишки послание на клочке бумаги. Письмо было запечатано воском, и леди Уна подробно расспросила посыльного о путешественниках – муже и жене – перед тем, как сломать печать и прочесть записку. Она адресовалась ей и была весьма коротка: кроме приветствий, письмецо состояло всего из двух строчек.

Совершенно против нашей воли нас задерживает белый свет.

Ожидай нас в день нашего прибытия.

Внизу красовалась подпись Тристрана, а рядом с ней – отпечаток пальца, который поблескивал и сиял в тени, будто присыпанный звездной пылью.

Этим леди Уне и пришлось удовлетвориться за неимением лучшего.

Прошло еще пять лет, прежде чем двое странников окончательно вернулись в горную крепость. С ними – грязными, усталыми, одетыми в лохмотья – к великому стыду целой страны сперва обошлись как с бродягами и побирушками; но потом мужчина продемонстрировал висевший у него на шее топаз на серебряной цепи – и все поняли, что он и есть единственный сын леди Уны.

Вступление наследника во владение и последующие торжества длились не меньше месяца. По прошествии празднеств молодой восемьдесят второй лорд Штормфорта начал постигать азы правления. Он старался принимать как можно меньше решений, но те, которые он все же принимал, были мудрыми – даже если мудрость оказывалась не всегда ко времени. В битве лорд сражался отважно, хотя так никогда и не мог использовать в бою левую, обожженную руку. Он прославился как хитрый стратег и привел свой народ к победе в войне с Северными Гоблинами, когда те перекрыли дороги для путешественников; он заключил долгий мир с Орлами Высоких Скал – мир, который длится и поныне.

Жена лорда, прекрасная леди Ивэйна, происходила с дальних рубежей (хотя никто точно не знал, где именно эти рубежи находятся). Когда они с мужем только что прибыли в Штормфорт, она выбрала себе покои на самом высоком пике цитадели – чертог, который был давно заброшен и не использовался ни обитателями дворца, ни даже слугами. Дело в том, что крыша его обвалилась при камнепаде уже с тысячу лет назад. Никто не хотел жить в покоях под открытым небом, где в разреженном горном воздухе так ярко светили звезды и луна, что казалось – их можно коснуться рукой, если потянуться.