Посох Велеса - Евгения Витальевна Кретова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я верю, – сказала она больше себе, чем ему.
– А раз так, то какие могут быть между нами недоговорки? – ему было уже мало просто слов, он требовал доказательств. И Катя доказала:
– Вы думаете, что вы в две тысячи шестнадцатом году, но это не так. Вы в глубоком прошлом, в тысяча пятьсот девяносто седьмом. Сейчас в Москве правит царь Федор Иоаннович, сын Ивана Грозного.
Антон смотрел на нее не моргая. Прошла минута, другая. В его глазах мелькнуло недоверие, сменившееся разочарованием и обидой.
– Шутишь? – наконец проговорил он.
– Да нет, куда там… Сама была в шоке, как узнала. Я оказалась в коридоре, из которого вело много-много дверей. Я открыла одну из них, и теперь я здесь.
– А как мы сюда попали тогда?
– Видимо, с помощью вашей бабки-колдуньи, – вздохнула Катя.
– А твой коридор откуда взялся?
– Из-за одной шкатулки, – Катя не хотела продолжать, но что теперь делать, он задавал все больше вопросов, а ей приходилось все больше открываться.
– А зачем? – он все еще сомневался.
– У меня мама исчезла, растаяла на глазах. За несколько минут до того, как в квартиру ворвались вы, – Катя подняла собранную Антоном охапку хвороста в руки, слегка подбросив, удобнее перехватила. Рядом заливался соловей, отвлекая от серьезного разговора.
– Так вот почему ее в доме не было! – Антон прищурился, уставившись в кусты. – Афросий следил за ней, говорил, что как утром пришла, так из дома не выходила.
Катя кивнула:
– Она и не выходила, она заболела, отпросилась с работы. Вызвали врача, а она исчезла… Сказала, что ответ в той шкатулке, а там вместо ответа какое-то старье. Я толком ничего не успела сообразить, появились вы. Афросий, этот второй…
– Шкода, – подсказал Антон.
– …напугали меня сильно. Я подумала, что надо убегать, и оказалась в этой шкатулке, а потом здесь, в этом времени, оказалась в доме своей прапрабабушки.
Антон тряхнул головой:
– Это как – оказалась в шкатулке? Ты ж не мальчик-с-пальчик…
– Ой, не знаю я ничего! – воскликнула наконец Катя. – Мне маму надо найти. Бабушка обещала помочь. – Она резко повернулась в сторону своей полянки. – Мне идти надо. Пока!
И она, удобнее перехватив охапку сухих веток, пахнущих смолой и почками, бросилась в сторону.
– Стой! – Антон схватил ее за рукав. – Так ты не разыгрываешь меня? Это правда прошлое?
– Для нас с тобой – прошлое, для них, – она кивнула в сторону полянки и освободила рукав, – настоящее. Они хорошие ребята, не причиняйте им вреда.
– Да подожди ты! – снова остановил ее Антон. – Связь держим тем же способом?
Катя кивнула.
– Я постараюсь увести Шкоду и Афросия в другую сторону без вмешательства старухи. А вы уходите как можно быстрее и как можно дальше. По крайней мере выиграем время. И думай, как избавиться от старухи.
Катя кивнула в ответ, поглядывая на его руку с тонкими, длинными, как у скрипача, пальцами, которая все еще удерживала ее за рукав.
– Слушай, – он вдруг снова заулыбался, – а если вы оторветесь от нас и когда все это закончится, давай дружить будем? Ну, в нашем времени…
Катя ошеломленно молчала, а Антон, видимо, расценив это как согласие, продолжил:
– Ты прикольная…
Катю передернуло. «Прикольная». Странное предложение и странное объяснение… Если это вообще можно было назвать объяснением.
– Посмотрим, – уклонилась она от ответа и пошла в сторону привала.
На душе вначале остался неприятный осадок, но прошло всего несколько минут, и Катя решила, что она брюзга, что он современный молодой человек и не сказал ничего такого.
Она вздохнула, окончательно прогнав из головы и сердца все сомнения, и поспешила к друзьям. Тем более что оттуда стал доноситься аромат пшеничной каши, а голодный желудок не позавтракавшего до полудня подростка способен заглушить и более серьезные мысли и сомнения.
Глава 23
Карта
Выйдя на поляну, она сразу почувствовала царившее там оживление: по центру поляны, от края и до края, поблескивая серебристой росой, туманными склонами холмов и горными вершинами, раскинулась полупрозрачная, черно-белая, но при этом довольно подробная карта. Все ребята склонились над ней и жарко спорили.
– Нет, мы вот здесь! – настаивал Истр, указывая на какую-то темную точку на карте. – Вот, смотрите, это скала, с которой мы слезли только что, вот ручей… Енисея с ним не соглашалась, утверждала, что они находятся в другом месте. Катя подошла поближе.
Без сомнения, перед ней распростерлась немного напоминавшая голограмму карта России.
Цепь Уральских гор величественно клубилась черным туманом, Западно-Сибирская равнина, испещренная лучиками серебристых рек, поблескивала вершинами церквей. Повсеместно возвышались над равниной в излучинах и устьях рек, в местах их слияния с притоками многочисленные купола и башенки городов, большие и малые.
Темными линиями чернели нитки дорог и трактов. При этом карта была живая. Над городами струился тоненькой струйкой дымок от тысяч печей, по дорогам то тут, то там тянулись цепочки караванов и маленькие точки одиноких путников.
Вот эти-то точки и разглядывали ребята, пытаясь найти среди них самих себя. Спор еще осложнялся тем, что если следовать логике Истра, то они находились совсем рядом с Аркаимом, всего в нескольких часах ходьбы.
– А эта карта показывает все в настоящем времени, да? – на всякий случай уточнила Катя. Ребята ей хором утвердительно закивали. – А давайте тогда какой-нибудь знак подадим, и сразу будет понятно, где мы есть…
Ребята призадумались.
– Что именно? Какой знак? – не поняли они. Катя пожала плечами:
– Ну, если карта показывает эту местность так, как она выглядит с высоты, то можно ввысь пучок света пустить. Ярослава говорила, что есть светлый морок, то есть чистый свет. Наверно, его видно будет даже днем…
Она оглянулась на Ярославу. Та, в отличие от всех ребят, участия в споре не принимала, держалась в стороне. Когда Катя вышла на полянку, та еще ниже опустила лицо, старательно ковыряя тонкой веточкой землю, и вроде как спрятала лицо.
Катя вначале не придала этому особого значения, но сейчас отстраненность подруги ее озадачила. Своим чутким сердцем она сразу поняла – что-то случилось. Вот и сейчас Катя практически напрямую к ней обратилась, а Ярослава будто и не слышала, продолжая увлеченно ковырять веточкой землю.
– Это, конечно, можно было бы, – отозвался Олеб, почесывая подбородок и
