Расправа над СССР – предумышленное убийство - Андрей Буровский

Все, что производилось и ввозилось, распределялось через государственные же торговые сети. В каждый город и каждое село планировался завоз абсолютно всего, от электролампочки до лодочного мотора и холодильника.

Естественно, чиновник не всегда мог учесть завоз какого-то продукта или неточно рассчитать, сколько и чего надо завозить. Население Красноярска уже выросло, а лампочек или тех же мужских трусов завезли, исходя из численности населения пятилетней давности. Вот и дефицит, как повседневная норма.

А если иностранные товары считаются лучше советских, а их ввозят мало – вот еще один источник дефицита.

Добавьте к этому еще один интереснейший момент: низкую стоимость товаров. Почти полное отсутствие зависимости цены от качества. Прекрасную вещь модно было легко «достать», заплатив очень скромные деньги.

В 1970 году средняя зарплата в СССР составляла 122 рубля. В 1985-м средняя зарплата составляла порядка 200 руб. в месяц, а в 1987-м она составила уже 214,4 руб. При этом еда стоила очень дешево. Килограмм сахара стоил от 94 до 97 коп., литр молока – 28 коп., мясо – от 1 руб. 10 коп. до 2 руб. 20 коп., соль стоила 7 коп., коробок спичек – 1 коп., колбаса – от 2 руб. 20 коп. до 2 руб. 80 коп. Крупы стоили от 15 до 25 коп. за килограмм, мука – 22 коп., рыба – от 36 коп. (треска и камбала) до 90 коп. килограмм (хек серебристый и сазан), растительное масло – 96 коп. литр, сливочное масло – 3 руб. 60 коп., маргарин – 1 руб. 60 коп. Яйца стоили за десяток от 90 коп. («яйцо столовое») до 1 руб. 30 коп. («яйцо диетическое»). 2 руб. 19 коп. стоил торт «Ореховый», 3 руб. – торт «Прага».

Промышленные товары тоже были дешевы. Мужская рубашка могла стоить от 5–6 до 20 руб., мужской костюм – порядка 70 руб. Ткани стоили от 30 коп. до 3 руб. метр, набор инструментов – от силы 3–4 руб. (отдельная отвертка мне обошлась в 1978 году в 15 коп.), кресло – 15 руб., набор из 6 стульев – 70 руб., диван – 60–80 руб.

Пальто стоило от 70 руб. («не имеющее вида») до 150–250 руб. Мужская куртка – от 100 до 200 руб. При том, что ватник стоил 18 руб., но носить его было, конечно же, очень «неприлично».

Заплатить такие деньги было не сложно, но те же самые 150–250 руб. стоило и отвратительное пальто-костюм местной швейной фабрики и хорошее польское. «Достать» было важнее, чем купить.

В сущности, дефицит есть и при капитализме: не всем и не все вещи доступны. В СССР красивое белье или черная икра не лежали на прилавках, но их не все могли достать. А сейчас черная икра и белье от модных парижских кутюрье лежат в магазинах, но их не все могут купить.

Разница в том, что если дело в «купить», то ответственность возлагается на самого бедняка. Почему ты не заработал на то, что хотел бы приобрести?! Ты что – ленив?! Или глуп?!

Если дело в «достать», всегда возникает вопрос: а почему дают ему, а не мне? Если дефицит достается космонавтам или пожарникам – еще понятно. А если он достается тем, кто сидит в конторах и складах, распределяющих продукты? Если все достается по знакомствам?

Для основной массы жителей СССР главным и самым неприятным видом дефицита стал нарастающий дефицит продуктов. Если при Брежневе не был в дефиците хлеб, «зато» при нем были другие виды дефицита продуктов, в том числе самые невероятные.

Еще в середине 1960-х в крупных провинциальных городах, особенно за Уралом, можно было свободно купить и мясо, и молоко, и сыр, и масло, и шоколад или хорошие конфеты.

Все эти продукты постепенно исчезали из продажи. Общая тенденция – один и тот же продукт, например масло, постепенно исчезал там, где его раньше можно было свободно купить. Раньше он в городе лежал на прилавках – теперь его нет в свободной продаже. Приходится ехать за маслом из малого города в большой… А потом и там масло исчезает. Приходится масло возить из более крупного города, если оно там еще есть, или из Москвы или Ленинграда.

Или: что такое – длинная, зеленая, пахнет колбасой? Это субботняя электричка из Подмосковья.

Анекдот родился потому, что столичное снабжение кончалось аккурат на 101-м километре – на границе столичного округа. По субботам-воскресеньям жители Подмосковья дружно ехали в Москву, закупая все, что только можно – в том числе пресловутую колбасу.

С нашествиями провинциалов старались бороться, выдавая в одни руки по полкилограмма колбасы или сыра, не больше. Что ж! Провинциалы приезжали целыми семьями, приходилось давать им сразу несколько кило, на папу-маму-бабушку-дочку-сына-дядюшку. Или провинциалы «кооперировались»: вот нас пять человек – дайте на нас пятерых два с половиной килограмма. Купили, постояли на улице, покурили… И снова зашли, а очередь предусмотрительно заняли заранее.

Впрочем, в Москву ехали порой и с намного больших расстояний. В городах европейской России, в средней полосе временами пропадали даже мука, макароны и крупы. Из Твери или Орла хоть приехать сравнительно нетрудно… А ехали и из Оренбурга: по неизвестной причине Оренбург снабжался очень плохо. Люди в пятницу вечером садились в поезд, вечер субботы посвящали покупкам, ночевали на вокзале, утром воскресенья опять покупали. Во вторую половину воскресного дня они опять садились в поезд, чтобы рано утром в понедельник высадиться в Оренбурге, привезя кило десять или двадцать гречневой, манной и перловой крупы. Чтобы надолго.

В конечном счете люди побеждали в «борьбе с дефицитом» – у всех или почти у всех было все…или почти все необходимое для жизни. Но у советского человека нарастало чувство несправедливости, «неправильности» происходящего.

Конечно, сама по себе дефицитная экономика была детищем идеологической зашоренности… Никто ведь не мешал в любой момент допустить частное предпринимательство, позволить народу самому решать вопросы доставки в магазины и приобретения лампочек, костюмов, трусов и холодильников. Но правительство СССР до самого конца СССР продолжало жевать унылую околомарксистскую мочалку про «рецидив психологии собственничества» и «недопустимость реставрации капитализма». При этом ЦК КПСС вряд ли вообще интересовался, а что думает народ, от имени которого он вещает? Он-то согласен терпеть дефицит, не иметь собственности, «доставать» каждую малость? Беда в том, что правительство СССР вовсе не нуждалось в том, чтобы спрашивать мнение народа. Оно и так «знало» истину в последней инстанции.

Деньги и доходы советского человека

В 1970-м и особенно в 1980-е годы советский человек считал себя очень бедным, намного беднее западного человека. При этом он считал, что ему полагается такой же уровень благосостояния, а его такового лишают.

Сравнивать реальное положение дел крайне трудно – слишком разными были источники доходов и образ жизни в СССР и на Западе.

Например, автомобили для большинства населения СССР были мало доступны… Но зато общественный транспорт работал очень хорошо. Перерыв в работе автобусов и трамваев в крупных городах составлял не более 4–5 часов, а иногда и 2–3 часов. Например, с часа ночи до 4 часов утра. Билеты на самолеты и поезда были совершенно доступны практически для каждого работающего.

Всякий, кто бывал на Западе, знает – с машинами там очень хорошо, но общественный транспорт ходит плохо и очень дорог. Ну и что чему предпочесть?!

Если сравнивать количество денег – то как ни считай, а западный человек зарабатывал больше. Даже то, что получали в СССР, часто не на что было тратить – не случайно же шутили, что в СССР является дефицитом все, кроме денег. В результате росли сбережения, положенные «на книжку». В смысле, на сберегательную книжку. Редко в какой семье не было сберкнижки, а то и по книжке на каждого члена семьи. К началу 1981 года количество счетов вкладчиков составило 142,1 млн, сумма вкладов достигла 156,5 млрд рублей, а средний размер вклада – 1102 рублей.

А с другой стороны, правительство поддерживало очень низкие цены … решительно на все. А с другой стороны, джинсы в США стоили 50–70 долларов, а в СССР «настоящие американские джинсы» продавали за 300–400 рублей. Но ведь покупали! Деньги у людей очень даже водились.

При этом уже в конце 1970-х в Твери джинсовый завод шил из индийской ткани джинсы «Тверь». Стоили эти советские джинсы 35–45 рублей. Индийские джинсы «Aviss» стоили примерно 70 рублей, а итальянские «Rafl» и «Riorda» шли по 100 рублей. За этими джинсами уже стояли километровые очереди! Престижная вещь, прямо как «дипломат». Ну, а за американскими «Леви стросс» очереди не стояли, потому что в продаже таких джинсов не было.

Никакими силами невозможно доказать, что «Леви стросс» были хоть чем-то лучше джинсов «Тверь». Но «зато» на попе обладателя «страусов» красовался «лейбл»! Настоящий американский «лейбл»! Получается, платили вовсе не за качество продукта, а за престижный «лейбл». В Одессе даже действовала шайка, изготовлявшая поддельные «лейблы». Стоили они порядка 100 рублей, но «зато» купил тверские, наклеил «лейбл» – и имеешь престижную вещь.

Годы «застоя» – эпоха, когда практически в каждый дом вошли различные приборы и предметы длительного пользования. Число семей, которые имели холодильники, телевизоры и стиральные машины, было сравнимо с таким же в ФРГ и в США, и больше, чем в Италии, в Греции или в Ирландии.