Мир, где все наоборот - Татьяна Коган

Если бы неодушевленные предметы умели чувствовать, фреска наверняка бы ощущала гордость. И совсем чуть-чуть – беспокойство. От того, что не может поведать многочисленным посетителям и менявшемуся из года в год персоналу бара о маленьком, но неприятном секрете, прятавшемся за тыльной стороной холста, там, где фреска соединялась со стеной.

Дело в том, что стена, на которую планировалось монтировать холст, была бессовестно плохо ошкурена и загрунтована. Уж неизвестно, по какой причине – возможно, у ответственных рабочих в тот день было плохое настроение, или им осточертел пыльный и непрестижный труд, а возможно, они просто торопились быстрее расквитаться с заказом, чтобы взять новый. Так или иначе, на некачественно подготовленную стену клей лег неравномерно. А со временем начал отходить.

К концу девятого года фреска все еще держалась, чудом не падая. Задень ее кто-то рукой, попади пробкой от шампанского – и она бы шумно рухнула на пол. Ничего этого не происходило. И возможно, еще долго бы не произошло, если бы управляющему, чей кабинет находился по ту сторону стены, не приспичило повесить новую полку. Был он мужиком домовитым, руки росли откуда надо, да и дело это пустяковое – забить четыре гвоздя. Он сделал разметку, взял в руки молоток, залез на стул и вбил первый гвоздь. Затем второй. На третьем фреска упала вместе со штукатуркой и острыми кусками клея.

Все произошло стремительно, Джек ничего не успел понять. Лишь почувствовал удар по голове, машинально вскинул лицо вверх и вскрикнул, когда глаза пронзила острая вспышка боли.

Глава 24

Сергей Велецкий сидел на открытой террасе своего загородного дома и смотрел на возившегося над клумбой садовника. Оленьке внезапно приспичило облагородить аскетичную территорию двора, и она наняла специалиста по ландшафтному дизайну. За неделю унылый пейзаж, открывавшийся с террасы, изменился до неузнаваемости. Сергей не разбирался в тонкостях садоводства, однако то, что он видел, не могло не нравиться. Разные деревца – карликовые и чуть побольше, аккуратно преобразованные в плавные геометрические фигуры, вместе являли весьма недурственный оазис. Оленьку стоило похвалить за инициативу. Сергей боялся, что после неудачной попытки суицида и последующего откровенного признания жена замкнется в себе и станет еще более нелюдимой, чем прежде. Он ни черта не смыслил в женщинах: вопреки его опасениям, Оленька не только не приуныла, а наоборот – приободрилась. Он давно не помнил ее столь оживленной и радостной. Она словно сбросила тяжелый груз, мешавший ей наслаждаться жизнью, и с легкостью зашагала вперед. Эта перемена была неожиданна, но приятна. Велецкий заново знакомился с женщиной, с которой был вместе долгие годы, и удивлялся, сколь многого раньше не замечал.

Сергей всегда считал свою супругу человеком если не холодным, то сдержанным и малоэмоциональным. Она, несомненно, испытывала некие чувства, но их накал был существенно ниже, чем у среднестатистического человека. Велецкий смирился с этой особенностью жены и не требовал от нее страстей. Он привык к ее безучастности и научился находить в этом своеобразное удовольствие. Оказалось, все, что он выучил о любимой женщине, являлось не более чем иллюзией, поверхностным взглядом. Это не Оленька была холодна, это Сергей не умел докопаться до полыхавшего внутри ее пламени.

Тот жесткий, болезненный, предельно прямой разговор стал первым шагом в правильном направлении, ведущем к истинной близости. Они оба ощутили это. И, пожалуй, как бы богохульно это ни звучало, Сергей в глубине души радовался страшному инциденту, едва не унесшему жизнь любимой. Ведь благодаря этому их отношения вышли на новый чувственный уровень. Порой самая страшная трагедия оборачивается благом.

Несмотря на позитивные перемены, Велецкий не собирался прощать врагов. А как иначе назвать ублюдков, обидевших слабую девушку? Первым подвергнуться наказанию предстояло Максиму Гладко. С ним проблем не возникло. Половину работы ушлепок сделал сам. Он полностью доверял своим сотрудникам. Во-вторых, прелюбодействовал. Подловить господина Гладко на его собственных слабостях не составило труда. Возможно, лишить подонка средств к существованию и разрушить его семью было слишком мягкой карой. Но Велецкий решил не торопиться. Пусть для начала справится с этим. А потом можно будет придумать что-то новое. Всему свое время.

Вторым в списке значился Иван Кравцов. Именно он, по словам Оленьки, помогал насильнику удерживать жертву. Сергей планировал лишить его врачебной лицензии и немного подпортить внешность – судя по предоставленной информации, и первым, и вторым тот изрядно дорожил. Месть должна была осуществиться на прошлой неделе. И осуществилась бы, если бы Велецкому не сообщили экстренную новость: господин Кравцов находится в больнице.

В глазное отделение, где лежал пациент, Сергей приехал тотчас и первым делом побеседовал с лечащим врачом. Тот был краток: у пострадавшего проникающее ранение глазного яблока. Абсолютная слепота, наступившая после травмы, связана с повреждением зрительного нерва. Было проведено срочное хирургическое вмешательство, однако на данном этапе гарантий восстановления зрения врачи дать не могут. Скорее всего, понадобится еще не одна операция.

– Я могу поговорить с ним? – спросил Велецкий.

– Да. Но недолго, – ответил доктор. – Ему необходим покой.

В палату Сергей вошел один, оставив телохранителей в коридоре. Кравцов лежал под капельницей и даже не пошевелился, когда хлопнула дверь. Его глаза были забинтованы, и посетителю оставалось гадать – спит ли пациент или бодрствует. Несколько минут Велецкий молча взирал на беспомощную жертву и думал: как удивительно, что судьба играет на твоей стороне. Сергею даже не пришлось прилагать усилий, чтобы отомстить. Враг уже наказан. Нужно лишь поведать ему, что это не несчастный случай, а закономерное возмездие.

– Кто вы? – послышался тихий голос. – Вы находитесь здесь уже пять минут и до сих пор не обозначили себя.

Велецкий улыбнулся. Внимательный сукин сын.

– Вы не врач, так ведь? – спросил Кравцов.

– Я не врач, – откликнулся Сергей.

Пациент молчал, надеясь на дальнейшие объяснения. Но невидимый посетитель испытывал его терпение. Иван нервно усмехнулся, но не сказал ни слова. Немая дуэль длилась несколько минут. Велецкий не выдержал первым.

– Я не врач, – повторил он. – Но могу поставить тебе диагноз.

– Любопытно, – насмешливо отозвался собеседник. Он пытался казаться спокойным, но напрягшиеся мышцы выдавали сильное волнение.

– Диагноз таков: ты преступник. И то, что ты сейчас имеешь, – закономерное возмездие.

– Сделайте милость, выражайтесь конкретнее, – нарочито вежливо попросил Кравцов.

– Конкретнее? – Сергей выдержал паузу. – За любым преступлением следует наказание. Рано или поздно. Думаю, ты понимаешь, о чем я. А если нет – у тебя будет время подумать. Теперь тебе спешить некуда. Скажу по секрету, твой лечащий врач уверен, что ты останешься слепым.

Иван ничего не ответил. В палате воцарилась такая тишина, что стало слышно, как тяжело вздымалась его грудь. Велецкий постоял немного и вышел.

Следующей в очереди была Елизавета Гончарова. Девица, заманившая Оленьку к себе домой, чтобы ее дружки на славу поразвлекались. Сергей долго думал, как поступить с этой змеей. Выяснилось, что Гончарова – обладательница приличного состояния, доставшегося ей в наследство от погибшего супруга. Чтобы разорить мощнейшую корпорацию, понадобилось бы чрезвычайно много усилий и денег, что было слишком невыгодно. К тому же у Гончаровой была маленькая дочь. Обрекать ее на нищету из-за мамашиных грехов было бы несправедливо. Страдать должен виновный. Деньги пусть остаются. Сергей заберет у Елизаветы кое-что другое.

Пожалуй, это было жестокое намерение. Несколько раз Велецкий отказывался от него, однако все равно возвращался к своему решению. Возмездие должно соответствовать преступлению. Если Гончарова подстроила изнасилование, то будет логичным заставить ее на собственной шкуре испытать подобное.

Несмотря на праведный гнев, кипевший внутри, Велецкого передергивало от мысли о предстоящем событии. Он был довольно жестким в бизнесе, умело и безжалостно устранял конкурентов. Он редко испытывал сочувствие к поверженным: бой шел на равных, и побеждал сильнейший. Однако все его противники были мужчинами. Теперь же ему предстояло наказать женщину. Какой бы тварью она ни являлась, она слабое и хрупкое существо, обидеть которое – не много чести.

Сергей матерился и вспоминал о том, что пришлось пережить Оленьке по вине этой змеи. Он вновь и вновь мысленно воспроизводил рассказ супруги о самой страшной ночи в ее жизни, поддерживая в себе негодование и злость. Преступник не имеет пола. Без разницы, кто он – мужчина или женщина. Каждый обязан отвечать за свои поступки. К счастью, у Велецкого имелась возможность переложить исполнение приговора на чужие плечи. Нанятые им специалисты не демонстрировали душевных метаний. Им хорошо платили за плевое, в общем-то, дело.