Миссия выполнима - Андрей Ильин

Спецов генерала Крашенинникова разместили в отдельно стоявшей казарме и первые несколько дней сильно не кантовали — кормили обедом и действительно из трех на выбор блюд, причем доставляли еду в термосах прямо в казарму.

— Однако у них тут сервис — как в ресторане!

— Ну да, только тюремном.

— Ты что имеешь в виду?

— В зонах, между прочим, тоже баланду по камерам разносят.

— Так ты думаешь, они нас просто отсюда выпускать не хотят?

— Не думаю, а так и есть…

И так и было! Потому что, когда спецназовцы пожелали выйти на свежий воздух, дорогу им преградил часовой с автоматом и штык-ножом на ремне.

— Стой! Туда нельзя.

— Как так нельзя?

— Так — нельзя!

— А куда тогда можно?

— Вам что, здесь места мало? — огрызнулся часовой.

— А если мы размяться хотим?

— Разминайтесь в тренажерном зале.

Осмотревшись сквозь окна, спецназовцы быстро поняли, что к чему. Похоже, внутри часть была поделена на несколько секторов, куда могли попадать не все. Кое-где виднелись сеточные заборы и грибки и будки для часовых. Тот, кто хотел перейти из сектора в сектор, останавливался возле грибков и что-то показывал часовым. Вряд ли семейные фотографии…

— Круто у них тут! — удивился кто-то.

Но долго им слоняться без дела не дали, безделье в армии штука недопустимая, потому что опасная. Не должен солдат бездельничать, лучше пусть плац зубными щетками чистит, лишь бы полезным делом занят.

— Выходи строиться!

Спецназовцы привычно выстроились в коридоре, где им представили их нового командира.

— Майор Симонов. Можете меня не любить, но жаловать придется. Вопросы есть?

— Так точно! Почему нас из казармы не выпускают?

— Не только вас. Я тоже далеко не везде пройти могу. У нас за одним забором квартирует несколько частей. Каких, сказать не могу, сам не знаю. И, честно говоря, не стремлюсь узнать. Чем меньше знаешь, тем меньше шансов проболтаться.

Тоже верно…

— Распорядок дня пока будет такой — в семь ноль-ноль подъем, зарядка в тренажерном зале, завтрак, теоретические занятия в классах.

Теоретические занятия оказались полной, вроде зубных щеток, мурой — их просто выдерживали в стенах казармы, рассказывая о том, что они и так знали.

— Может, мы лучше с самого начала начнем — с алфавита? — посмеивались спецназовцы.

Потом посмеиваться перестали.

В казарму заявились люди в белых халатах, наброшенных поверх одинакового покроя серых костюмов. Спецназовцев по одному приглашали в отдельную, оформленную как медкабинет, комнату.

— Лейтенант Егоров по вашему приказанию!..

— Проходите, лейтенант.

Садитесь.

Расстегните, пожалуйста, рубаху и закатайте левый рукав.

Лейтенант садился, расстегивал и закатывал.

Ему пристегивали к указательному и безымянному пальцам небольшие прищепки, оборочивали руку резиновой лентой, под которую совали металлическую пластинку, прикрепляли к груди и вискам датчики.

— Это что, детектор лжи, который мысли угадывает? — интересовался лейтенант.

— Да, полиграф.

— А на шиша он, я и так все могу рассказать.

— На всякий случай.

Мужчина в халате проверял надежность закрепления датчиков и открывал крышку ноутбука.

— Я буду задавать вам вопросы, а вы должны отвечать на них «да» или «нет». Только «да» или «нет».

— А если я не знаю ответа?

— Не бойтесь, таких вопросов не будет.

— Да ничего я не боюсь..

А зря, между прочим, не боялся.

— Для начала прошу вас сказать… — небольшая пауза. — Как вас зовут?

— Сергей, — не задумываясь отвечал лейтенант. На экране задергались, поползли вверх и вниз цветные линии.

— Как звали вашего отца?

— Михаил. Михаил Федорович.

— Вы любите сладкое?

— Ну люблю, а что?

— Отвечайте только «да» или «нет».

— Ну, тогда — да.

Кривые, нарисованные полиграфом после ответов на эти и другие простейшие и однозначно толкуемые вопросы, были довольно похожи.

— Вы когда-нибудь врали?

— Да.

— Вы могли бы переспать с женой вашего близкого друга, если бы она была очень красивой и инициатива исходила от нее?

— А друг узнает? — спросил практичный лейтенант. Мужчина в халате на мгновение задумался. Такие оговорки в вопросе предусмотрены не были.

— Допустим, нет.

— Ну, тогда… Нет, все же нет.

Линии снова задергались, но теперь задергались по-другому. Потому что если с очень красивой, да по ее инициативе и никто ничего не узнает, то тут мало кто устоит. Потому что если нельзя, но очень хочется…

— Вы когда-нибудь испытывали затруднения в сексуальной жизни?

— Кто — я?! Да никогда!..

Оператор полиграфа сделал какие-то отметки на экране. Он пытался выстроить визуальные алгоритмы правды и лжи. На его языке это называлось калибровкой респондента.

Постепенно вопросы утрачивали безобидность.

— Вы готовы убить человека, если это прикажет ваш командир?

— Да.

— Вы способны лишить жизни своего друга, если этого потребуют интересы дела?

— Смотря какого дела.

— Отвечайте только «да» или «нет».

— Да.

— Вы согласны с утверждением, что честь выше жизни?

— Конечно… То есть — да.

— Вы любите своих близких?

— Да.

— Вы готовы ради них пожертвовать жизнью?

— Да…

— Вы способны пожертвовать жизнью… Вопросов было много, так много, что испытуемый отвечал на них уже почти механически.

— Да…

— Да…

— Нет…

— Спасибо.

— Я свободен?

— Нет, вам нужно ответить еще на несколько вопросов.

«Несколько вопросов» на проверку оказывались сотнями.

Им задавали бессмысленные и даже смешные на первый взгляд вопросы, показывали картинки с оказавшимися в той или иной ситуации персонажами, просили выбрать из множества вариантов действий единственно приемлемые…

— Спасибо, вы свободны. Слава богу!..

— Тогда я пошел?

— Да, только не сюда, вот сюда.

Оказывается, в комнате была еще одна дверь…

— Следующий!..

Садитесь, расстегните рубаху, закатайте рукав…

Как вас зовут?..

Вы когда-нибудь воровали?..

Изменяли жене?..

Удовлетворены ли вы вашим положением?..

Любите ли вы деньги?..

Готовы ли вы за деньги пойти на неблаговидный поступок?..

А за очень большие?..

Есть ли у вас какая-нибудь, о которой никто не знает, тайна?..

— Спасибо, вы хорошо поработали. Можете идти. И очередной испытуемый возвращался в казарму.

— А Лешка где? — интересовались у него друзья.

— Как где? А разве он не вышел?

— Нет, не выходил. Мы думали, он там остался.

— Никого там нет.

Вот так номер, а куда тогда Лешка девался? И Иван? Иван тоже оттуда не вышел!..

На вечерней поверке спецназовцы потребовали у нового командира отчет.

— Где Иван? И Лешка… Где наши ребята, куда вы их девали?

— Никуда мы их не девали, они находятся на медицинском обследовании.

Объяснение звучало неубедительно, но проверить его было невозможно.

— Когда они вернутся?

— Точно не знаю, но обещаю, что вы с ними скоро встретитесь. Обязательно встретитесь.

Командир не соврал. Хотя было бы лучше, если соврал…

Люди в белых халатах обработали полученную информацию, отсортировали респондентов и доложили наверх выводы.

— Эти, — показали на первую стопку листов, — потенциально готовы подчиняться и принять новые правила, если они принесут им какие-либо ощутимые выгоды. Эти относятся к категории сомневающихся и способны принять как ту, так и другую позицию, в зависимости от того, как сложатся обстоятельства.

— То есть им можно доверять?

— Если провести соответствующую работу, усилить мотивации…

— Так можно или нет?

— Скорее да, чем нет.

— А эти? — кивнул заказчик исследований на последнюю, самую тонкую стопку листов.

— Эти не приемлют предложенные им новые условия и вряд ли способны пойти на компромисс. У них четко выраженная собственная позиция, которая вступает в противоречие с предложенными установками по целому ряду основополагающих моментов…

— Их можно исправить?

— Вряд ли.

— Выходит, они те самые «горбатые»?

— Что вы сказали?

— Не важно…

Я все понял. Спасибо…

На чем психологические изыски закончились…

— Строиться!..

Первое отделение нале-во! И… шагом марш!..

Первое отделение перевели в соседнюю казарму, где развели по отдельным комнатам, окна которых были забраны решетками, а стулья и столы прикручены болтами к полу.

— Садитесь, пожалуйста. Я следователь военной прокуратуры майор Шанин, — представился майор. — Я хочу задать вам несколько вопросов, касающихся вашего прежнего места службы…