Ядовитая пыль (ЛП) - Лангле Ив

— Встань прямо. Вытяни руки, — приказал роботизированный голос.

Проще сказать, чем сделать после состояния летаргии. Лаура покачнулась и, несмотря на то, что чувствовала себя более бодрой и осознающей окружающую обстановку, вялость не прошла.

— Вытяни руки! — гаркнул второй вооружённый солдат.

Лаура подняла руки на уровень плеч. Они были тяжёлыми и сразу же начали медленно опускаться. Лаура закрыла глаза, и тут же почувствовала, как знакомый туман коснулся лица, оседая на коже. Её обеззараживали. Лауру и сопровождающих, но с одним существенным отличием. Солдаты остались в защитных костюмах. Лаура стояла обнажённой. Полностью. Даже лифчик сняли. У Лауры от стыда горели щёки. Она должна разозлиться на происходящее, но внутри царила пустота. Абсолютная пустота. Страх тоже не проявлялся, хотя Лаура и надеялась, что они не заметят признаков того, чем она с Акселем занималась. Если они узнают… Наказание будет хуже смерти.

Пока её раздевали, а затем мыли так тщательно, что она чувствовала себя осквернённой, никто не проронил и слова. Лаура обхватила верхнюю часть тела, когда двери на другой стороне камеры открылись, и к ним вышла женщина. Она была старше Лауры, одетая в белое, но с оттенком желтизны. Светло-кремовый цвет. С опущенной головой она подошла с ножницами к Лауре. Её намерение было очевидно. Апатию Лауры как рукой сняло.

— Только не волосы.

Зажатая в ловушку между солдатами и женщиной, она дёрнулась, избегая ножниц. Солдаты снова крепко схватили её за предплечья. Лаура сопротивлялась, пока женщина состригала ей волосы, пучками, где-то обнажая даже череп, где-то оставляя длину в толщину пальца. Где-то в два. Ножницы состригли её гордость и оставили ни с чем. Здесь у Лауры не было выбора.

Никаких прав.

Ещё одно ополаскивание позаботилось об оставшихся прядях волос, смывая их с кожи. Лаура дрожала, с неё капала вода. Закончат ли они всё, наконец? Они подвергли её стольким уровням обеззараживания, что Лаура задавалась вопросом, отделится ли кожа от плоти. Она поднесла руку к голове и почувствовала щетину. Они лишили её волос. Это не должно волновать. В конце концов, Лаура и раньше их сбривала. Но в этот раз, почувствовав под ладонью колючки, расплакалась. Эта потеря лишь подчеркнула её глупость — думать, что она может быть свободна. Лаура считала себя такой умной. Думала, что может справиться с Анклавом и свободно уйти.

«Мне следовало бы знать лучше».

Анклав забрал всё. Её волосы. Её личность. Даже жизнь Акселя. Лаура слышала отчёт солдат, пока они проходили дезинфекцию. Им плевать, что они добавляют ей страдания. Аксель умер в Долине. Он и вся его шайка. Никакого спасения. Никакого побега, потому что Лаура не могла призвать силу. Препараты, которые ей ввели, замедлили движения. Затуманили разум.

Лаура не могла вызвать гнев или ярость. Только печаль.

Из-за тяжести внутри она совершала действия на автомате. Она надела платье, которое ей, наконец, дали, естественно, белое, из тонкого материала. Съела принесённую еду — какую-то питательную безвкусную похлёбку. Лаура с трудом смогла её проглотить. По щекам потекли непрошеные слёзы, пока Лаура черпала ложкой ту ужасную смесь. Какое же резкое отличие от того, что она потеряла.

Она сдалась на их анализы. Её кололи. Скребли. Прослушивали сердце и заглядывали в рот. В течение этих экзекуций Лаура не проронила ни слова, иначе раздался бы визг, от которого разбились стёкла, и замолчать она уже бы не смогла.

Закончив с анализами, они сняли лёгкое платье и выдали форму Улья — платье из плотного материала, который, наконец, вернул немного тепла конечностям. Лаура остро ощутила, как воздух обдувает голову, когда пара солдат повела её куда-то по ряду коридоров, стены которых были сделаны из окрашенного цемента. Белые. Никаких окон, лишь двери. Они спустились на лифте и пересекли дорожку, сделанную из переплетённых стеклянных листов, образующих мост между зданиями.

— Где мы? — нарушила тишину Лаура, когда любопытство взяло верх над апатией.

— В Инкубаторе.

— Это я поняла. В какой его части?

— Мы только что покинули центр приёма.

— И куда направляемся? — спросила Лаура, когда они вошли в новое здание.

Солдат ничего не ответил и не объяснил, почему они спустились на ещё одном лифте на главный уровень и направились наружу, где повели Лауру по потрясающе чистым дорожкам, образованным бесшовным бетоном.

По-видимому, их пунктом назначения являлось высокое круглое здание, которое могло похвастаться большими окнами. Лифт доставил их на верхний этаж. В помещение пентхауса с окнами по всему периметру. Упорядоченное место. Всё в Инкубаторе работало как часы.

Какая скука.

Сопровождавшие Лауру солдаты усадили её на стул и сделали шаг назад, оставив её лицом к лицу с человеком за массивным столом. У него были тёмные волосы с рыжим отливом, и обвиняющий взгляд.

— Ты старая, — заявил он, что казалось странным, учитывая, что сам выглядел почти того же возраста, что и Лаура.

— Если я старая, тогда зачем меня сюда притащили? — вырвались из вялого тела гневные слова. На мгновение Лаура почти разозлилась. Раскалённый взрыв, как ливень красок в сером мире.

— Ты здесь, потому что, похоже, поздно расцвела.

Тонкое замечание. А Лауре не хотелось тонкости.

— Уж не хотите ли вы сказать, что я Аномалия? — Лаура вздёрнула подбородок и заставила себя сосредоточиться на мужчине. Красивый, хотя и внешне жестокий, с суровыми чертами лица, бескомпромиссно сжатыми губами, холодным взглядом.

— Ты не Аномалия. Посмотри на себя. Ты совершенна со всех сторон. — По какой-то причине эти слова вызвали облегчение. Но мужчина вдребезги разбил это облегчение, продолжив: — Ты — Аунимаа. Тот, кто эволюционировал внутри, а не снаружи.

— Понятия не имею, о чём вы говорите.

«А действительно ли не понимаешь?»

Слова зазвенели в голове, вызвав испуганный вздох.

— Что это было?

Мужчина усмехнулся, откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— Ты отталкиваешь вещи с помощью небольшой силы. Я заглянул в твой разум.

Словно в доказательство слов, он царапнул её разум.

— Убирайся из моей головы.

«А ты меня заставь».

Царапание повторилось, острые пальцы проникли в голову. Так похоже на тот случай с Горацио, с одним отличием. Несмотря на то, что Лаура пребывала в ужасе, не могла совладать с магией внутри. Стена, которую она пыталась возвести, рухнула, и мужчина рассмеялся.

— Старайся сколько душе угодно. Мы знаем, как усыпить твои силы.

— Что со мной будет?

У Лауры оставалась слабая надежда, что этот мужчина выбросит её из купола. Отпустит самой о себе заботиться.

— Хочешь, чтобы я тебя отпустил? — Сказано так насмешливо. — Забавно. Этого не произойдёт. Ты нам нужна.

Лаура опустила взгляд на белое платье.

— Мне суждено стать Матерью.

— Особым видом Матери. Из тех, кому не позволено умничать. — Призрачные пальцы покинули её разум, но не исчезли окончательно, а скользнули вниз по телу Лауры, прикасаясь к тем местам, которые её заставляли стыдиться и пугали.

«Не помогает», — рассмеялся мужчина.

— Прекрати.

— Заставь меня. — Он подался вперёд. — Давай, попытайся.

Лаура посмотрела ему в глаза.

— Я жду, — спустя мгновение выдохнул мужчина. — Лаура, учитывая твоё родство, я ожидал лучшего.

— Ты знаешь, кто дал мне свою генетику?

— Знаю мать. Отец… что ж, он, вроде как, неизвестен. Её семья была больше всего возмущена случившимися действиями, учитывая, что родословная — всё. Зная это, женская часть вашей родословной всё равно отказалась назвать имя мужчины. Стало понятно, что у него не было звания. Никто не удивился, когда ребёнок оказался в Улье, а затем в Академии.

— Другими словами, меня отослали, потому что я не унаследовала силу матери. Кем она была?

— По большому счету, никем. От неё избавились вскоре после твоего рождения. В конце концов, правящая семья сильна настолько, насколько сильны её самые слабые звенья.