Верни меня - Эми Роджерс

- А не то что, Чейз? - серьезное выражение лица перешло в веселый смех. - Расслабься. Хоть мне и понравился результат, сегодня я не собираюсь повторять наши занятия по украшению печенья.

- И что ты задумал на сегодня?

- Торт, Алессандра, - сказал он, игнорируя ее вопрос.

Алли поборола желание закатить глаза и вместо этого просто встретила его взгляд, пока он положил ей в рот кусочек торта.

- Вкусно.

- Дай попробую, - Хадсон зарылся пальцами в волосы Алли и привлек ее к себе. Его губы мягко двигались поверх ее губ, язык глубоко проникал в неспешном поцелуе. Когда он закончился, Алли была более чем готова покинуть прием и направиться прямиком в люкс для молодоженов, но Хадсон, похоже, не торопился. Он потянулся за пультом, лежавшим на столе, и нажал на кнопку.

- Время для первого танца, - из динамиков полилась песня Эда Ширана, под которую Алли шла к алтарю.

Расплывшись в улыбке, она приняла руку Хадсона.

- Ты правда продумал все на свете, да?

Он поднял руку Алли над головой и закружил по гостиной. - Я хотел, чтобы этот вечер стал особенным для тебя, - скользнув рукой по пояснице, он привлек ее к себе. - Для нас.

Она посмотрела на него снизу вверх.

- Каждый вечер с тобой - особенный.

- Ах, но это твой первый вечер в качестве моей жены, - он раскрутил ее и вновь привлек к себе. - Должен повысить ставки в игре.

Его лицо осветила почти мальчишеская улыбка. Такая же, что и много лет назад, невероятно по-мужски красивая и на удивление смущенная. Десять лет ничуть не ослабили эффект, который он на нее оказывал, и сердцем она знала, что он не ослабнет никогда.

Они покачивались под музыку, кружась по гостиной, пока Ширан напевал про вечную любовь. Рука Хадсона крепче обхватила талию Алли, он низко наклонил ее, запечатывая губы страстным поцелуем.

- Хмм, - промычал он ей в губы и тихо пробормотал, цитируя песню, которая уже заканчивалась: - До семидесяти лет.

- Я хочу намного больше, мистер Чейз. Девяносто минимум.

Хадсон рассмеялся, но когда он вновь поднял ее, его взгляд смягчился.

- Целой вечности будет недостаточно, - произнес он, проводя пальцем по ее нижней губе, затем опустил голову, мягко соединяя их губы. Это было легчайшее прикосновение, но каждый нерв в ее теле пробудился к жизни. Хадсон дразнил ее легкими касаниями, затем накрыл ее рот своим, целуя медленно, глубоко и долго. Она тихо застонала, наслаждаясь пьянящими ударами его языка, и когда его рука скользнула ниже талии, она прижалась к нему, страстно желая ощутить его обнаженную кожу своей.

Сзади раздался тихий щелчок камеры. Алли повернулась и увидела, что Хадсон снял их двоих на свой телефон.

- Улыбнись в камеру, - сказал он. Те же слова он произнес, когда фотограф прервал их танец в Филдовском музее. После вспышки камеры Алли невольно подумала, сколько они пережили с той случайной встречи три месяца назад. В глубине души она понимала, что им еще очень многое предстоит, но оттолкнула нежеланные мысли. Это вечер ее свадьбы, и единственное, что имело значение - это мужчина, который обнимал ее за талию, виском прижимаясь к ее виску.

- Уверен, в следующий раз, когда мы будем делать это, профессиональных фотографий хватит, чтобы забить весь твой планшет, - сказал он. - Но я хотел этот снимок чисто для себя.

- Это мне напомнило ту случайную встречу в сентябре, - сказала Алли.

Хадсон отключил телефон и убрал его в задний карман джинсов.

- Заставило подумать о том, как ты меня хотела той ночью?

В этот раз она все же закатила глаза.

- Вообще-то той ночью ты вел себя как напыщенная задница.

Он широко улыбнулся.

- Но ты все равно меня хотела.

Она прикусила губу.

- Возможно.

- Ну, той ночью я подумал, что ты испорченная замкнутая сука, - Алли раскрыла рот в притворном возмущении, но Хадсон просто улыбнулся и закончил мысль: - И еще прекраснее, чем в день нашей первой встречи. Что, для галочки, мне казалось невозможным в принципе.

- А теперь? - спросила она.

- А теперь я поверить не могу, что я такой счастливый ублюдок, которому довелось видеть этот твой взгляд.

- Какой взгляд?

- Тот, который говорит, что ты больше всего хочешь, чтобы я глубоко вошел в тебя.

Алли тихонько ахнула.

- Ну, если меня так легко прочесть, какого черта ты ждешь? Давай уже доведем дело до конца.

Хадсон расхохотался, запрокинув голову.

- Очень романтично, миссис Чейз, - легким движением он подхватил ее под колени и поднял на руки.

- И что ты теперь делаешь?

- Мы уже проходили это, - сказал он, направляясь к лестнице. - Я должен перенести тебя через порог.

- Порог спальни? - в ее груди поднялись пузырьки смеха. - Я думала, что имеется в виду только порог входной двери.

- Смейся сколько хочешь, но насколько я помню, это ты решила соблюдать приметы, - он широко улыбнулся. - Или знаки, как ты это называешь.

Алли обвила руками шею Хадсона, и он отнес ее наверх, в спальню. Команда эльфов-планировщиков свадьбы, очевидно, поработала и на втором этаже. На белом пуховом одеяле были разбросаны лепестки роз, на прикроватной тумбочке стояли свечи в стакане.

Он уложил ее на кровать королевских размеров, присоединился к ней, и они принялись раздевать друг друга. Нетерпеливые руки и непослушные пальцы в сочетании с беспокойными стонами и тихими смешками напоминали скорее двух подростков на заднем сиденье авто, чем пару в их первую брачную ночь.

Когда они оба оказались голыми, он не спеша накрыл ее тело, контролируя себя, что полностью противоречило их торопливому раздеванию, не говоря уж об эрекции, прижимавшейся к ее бедру. Все смешки исчезли, осталось лишь глубокое прерывистое дыхание.

Хадсон смахнул волосы с ее лица, большим пальцем лаская ее щеку.

- Меж призраков любви блуждал мой взор,

Ты снилась мне в любой из Евиных сестер.

Слова из стихотворения Джона Донна лаской омыли ее разгоряченную кожу, и на глаза Алли навернулись слезы. Хадсон был не из тех мужчин, которые станут цитировать поэзию, и от того этот жест становился еще трогательнее. И слова, которые он прошептал своей жене, были не только прекрасными, но и подходящими. Для окружающего мира Хадсон Чейз имел все, чего только мог пожелать, и все же он снова и снова давал понять, что Алли была единственной мечтой, имевшей значение. Поэтическое напоминание, что ее любимый мужчина ставил ее выше всего на свете, возвело желание на почти невыносимый уровень. Она не могла больше ждать. Она нуждалась в его руках, губах и языке на своей коже. Она желала слиться с ним в самом первобытном единении. Она нуждалась в своем муже.