Камни Фатимы - Франциска Вульф

– Ваша правда, повелитель. – Ахмад безучастно смотрел на слезы, катящиеся по круглым щекам эмира. Он не испытывал к нему сострадания. Если бы Нух II прислушивался к советам Ахмада, то не испытывал бы сейчас никакой боли. И никогда не посмел бы даже прикоснуться к этой белокурой ведьме. – Что будет с рабыней? Отрубите ей голову или сожжете? Вы могли бы вернуть ее работорговцу…

– Какая глупость! – со злостью прервал его на полуслове эмир. – Не бывать ни тому ни другому. Я должен сам усмирить дикую и темпераментную лошадь и подчинить ее своей воле.

– Но, повелитель. Вы…

Нух II снова отмахнулся.

– Конечно, я должен наказать ее, но палач – это уж слишком. – Он подумал немного, и лицо его осветилось догадкой. – Я запру ее. Дней, скажем, на десять. В темный карцер без окон. И тогда посмотрим, осмелится ли эта баба наброситься на меня еще раз.

– И вы собираетесь пустить ее еще раз в свою опочивальню? – с раздражением вырвалось у Ахмада.

Между тем Али аль-Хусейн закончил свою работу и убирал в саквояж пузырек с мазью. Нух II неуверенно поднялся со своего ложа. Складывалось впечатление, что у него повреждено не только лицо, но и спина. С громким стоном он тяжело опустился на одну из мягких подушек для сидения и потребовал принести кресло. Всего на мгновение, как заметил Ахмад, лицо молодого врача озарила злорадная ухмылка. Но и пропала столь быстро, что Ахмад даже засомневался, была ли она.

– Разумеется, я вновь приглашу рабыню к себе, Ахмад. Она должна отработать право прогуливаться в моем саду, – смотрясь в зеркало и осторожно щупая плотную повязку на носу, возразил эмир. – А эта повязка обязательна, Али аль-Хусейн? Я выгляжу как шут.

Врач аккуратно закрыл саквояж и равнодушно пожал плечами.

– Она оберегает носовую кость и напоминает вам о том, что следует вести себя с особой осторожностью. Если вам будет угодно, я, разумеется, могу снять ее. Но тогда я слагаю с себя всякую ответственность за то, что кость срастется неправильно и ваш нос будет кривым.

– И как долго мне нужно носить эту повязку?

– Дней десять – двадцать…

– Что? Аллах совсем лишил вас рассудка? Помилуйте, Али аль-Хусейн! Я не стану так долго носить эти бинты…

– Все зависит от вас и вашего терпения, повелитель, – спокойно возразил врач. – Если вы будете неукоснительно выполнять все мои наставления, то я смогу снять повязку уже через десять дней. В противном случае это затянется надолго.

Нух II окинул врача злым взглядом. Ахмад не мог не восхититься тем, насколько хладнокровно врач выдержал уничтожающий взгляд повелителя. В конце концов эмир сдался.

– Ну ладно, так тому и быть. – Он вздохнул, взглянув в зеркало еще раз, и сокрушенно покачал головой. – Ахмад, позаботьтесь о том, чтобы в течение грядущих десяти дней были отменены все важные дела. Не могу же я предстать перед народом в таком виде.

– Будет исполнено, мой господин. А что я должен сказать народу?

Нух II задумался.

– Что я подвергся нападению еще не обученного сокола и получил повреждение лица.

Ахмад поклонился.

– Да будет воля ваша.

– Могу ли я с вами попрощаться, мой господин? Завтра в это же время я приду осмотреть вас.

Молодой врач склонился в поклоне перед Нухом II, мимоходом кивнул Ахмаду и удалился, не дожидаясь на то разрешения эмира.

«Хороший специалист, – подумал Нух II. – Но когда-нибудь ему все же придется расплатиться за свои высокомерие и дерзость».

– Да будет так, как вы скажете, – сказал Ахмад. В чем-то он завидовал Али аль-Хусейну. – Но мы только что говорили о рабыне. Вы на самом деле вновь хотите призвать ее к себе?

– Ты что, оглох на старости лет? Я уже ответил.

– Но, мой господин, я не могу одобрить этого, – осторожно заявил Ахмад. – Хорошенько обдумайте ваше решение. Эта баба не чета нашим женщинам. Она опасна и уже причинила вам увечье. Что взбредет ей в голову в следующий раз? Вам необходимо…

– Могу себе представить, – вновь прервал его Нух II, – какой совет ты мне хочешь дать, Ахмад. Прогнать такую женщину для мужчины моего темперамента не самое лучшее решение. Ты холост и потому не умеешь обращаться с женщинами. – Нух II одарил Ахмада презрительной улыбкой. – А в моем гареме более двадцати женщин. И каждая со временем становится послушной и исполнительной. Поверь мне, покорится и эта рабыня с Севера.

Ахмад почувствовал, как его охватила волна ненависти. Нух II опять разбередил старую рану, которую собственноручно нанес советнику, забрав в гарем его единственную возлюбленную. Прошло уже почти двадцать лет, но рана болела так же, как и тогда. Ахмад не вымолвил ни слова. Он не имел права ограничивать Нуха II в его желаниях. Потому и загнал свою обиду в самый дальний уголок души.

– Простите, мой господин, что возражаю вам. Но эта женщина совсем не такая, как другие. Она крупнее, сильнее, и кто знает, что у нее на уме. Приручить ее будет нелегко. Она снова кинется на вас. Спросите Али аль-Хусейна, он ее осматривал. Может статься, он подтвердит мои слова.

– Ты советуешь мне искать подтверждения у этого самовлюбленного врача, чтобы сделаться в конце концов посмешищем всей Бухары? Не дождешься! – возразил Нух II и зло рассмеялся. – Нет уж. Один раз этой бабе удалось нанести мне оскорбление, но только потому, что она застала меня врасплох своим отчаянным сопротивлением. Уверяю тебя, что в следующий раз ей это не удастся.

Ахмад хотел бы выслушать слова Нуха так же, как Али аль-Хусейн, не моргнув глазом, но это ему не удавалось. Несмотря на все унижения и оскорбления, которые он претерпевал от эмира, Ахмад чувствовал себя обязанным этому человеку и старался угодить ему даже тогда, когда это давалось с большим трудом.

– Мой господин, я…

– Ахмад, не будем больше говорить об этом, – резко прервал его Нух II. – Ты слышал мой приказ. Распорядись насчет государственных дел и позаботься о том, чтобы Юсуф запер рабыню в темном карцере и выпустил ее не раньше, чем через десять дней.

– Мой господин…

– Ступай!

Ахмад, прикусив губу, поклонился и спешно покинул помещение. Плотно прикрыв за собой дверь, он сделал глубокий выдох. Впереди его ждало непочатое море работы. Дела государственные не представляли особой проблемы. Со многими из них он в силах справиться и сам, какие-то можно отложить до полного выздоровления эмира. Да, еще НЕБОЛЬШАЯ услуга, о которой его просил кочевник. Пожалуй, Ахмаду не составит труда договориться об освобождении мошенника Малека аль-Омара.

По поводу Юсуфа он даже не раздумывал. Евнух послушно выполнит приказ и ровно через десять дней выпустит рабыню из карцера. Мысли Ахмада занимал лишь один важный для него вопрос: как предотвратить новую встречу эмира с этой германской ведьмой.