Колдунья - Филиппа Грегори

Не торопясь, он вытащил булавки, крепящие ее головной убор, и снял его. Элис упала на подушку, лицо ее было бледным, глаза закрыты.

— Меня тошнит, — тихо пожаловалась она.

Хьюго повернул ее на бок, сноровисто распустил сначала шнуровку корсажа, а потом платья под ним, снова перевернул ее на спину и кое-как стащил платье; на девушке осталась одна только нижняя рубашка. Она снова упала на кровать, раскинув руки; золотистые волосы в беспорядке разметались по подушке. Лорд Хьюго отошел и оглядел ее всю, от маленьких грязных ступней до тонких изящных рук. Элис слегка посапывала.

Лорд Хьюго вздохнул, стащил с себя штаны и лег на нее сверху.

Почувствовав вес его тела, Элис широко распахнула глаза, и он приготовился закрыть ей ладонью рот на случай, если она закричит; но затуманенный блуждающий взгляд ее был приветлив и светился радостью, а губы улыбались.

— Ах это ты, любовь моя, — промолвила она так легко, словно они уже двадцать лет были женаты. — Давай не сейчас, я такая сонная… Давай лучше утром.

— Элис?

Она тихо засмеялась, это был теплый, доверительный смех женщины, которой известно, что ее любят от всего сердца.

— Давай не сейчас, — повторила она. — Я смертельно устала, вы с сыном совсем меня замучили. Позволь мне немного поспать.

Веки ее затрепетали и закрылись, длинные ресницы легли на щеки.

— Ты хоть знаешь, кто я такой? — уточнил Хьюго, совершенно сбитый с толку.

— А как же, — с улыбкой ответила девушка.

Она повернулась на бок, спиной к лорду, и протянула к нему руку. Привычным движением, тем более что оно было бессознательным, она нащупала его ладонь и сунула в горячий и такой уютный уголок между своих бедер. Хьюго, повинуясь требовательности ее маленьких ручек, повернулся и прижался к ней, повторив изгибы ее тела. Его охватило желание, которое он мог бы удовлетворить, как всегда, быстро и грубо, не обращая внимания на ее согласие. Но в спящей и хмельной Элис было что-то такое, что остановило его.

— Элис, сколько тебе лет? — вдруг спросил он. — Какой сейчас год?

— Скоро восемнадцать, — пробормотала она сонным голосом. — Сейчас тысяча пятьсот тридцать восьмой. А ты думал какой?

Молодой лорд молчал, его охватило смятение. Элис снилось будущее, которое случится через два года.

— А отец, как он сейчас? — задал он новый вопрос.

— Он же умер, почти год прошел, — отозвалась Элис все тем же голосом. — Спи, Хьюго.

Она назвала его по имени, и от неожиданности он вздрогнул.

— А леди Кэтрин?

— О, замолчи! Не надо никого винить. Она наконец упокоилась. И все ее земли достанутся маленькому Хьюго. Ну а теперь спи.

— У меня есть сын? — допытывался лорд.

Девушка вздохнула и чуть-чуть отодвинулась. Молодой лорд поднялся на локте, заглянул ей в лицо и увидел, что она крепко спит. Он осторожно убрал лежащую у нее между ног руку и заметил, как по лицу ее пробежала легкая тень сожаления. Потом она еще глубже зарылась в подушку и окончательно погрузилась в сон.

Он сел на кровати и обхватил голову руками, стараясь мыслить трезво и осознать то, что услышал. Либо Элис напилась и потому ей привиделось черт знает что, девичьи грезы, либо вино высвободило в ней какие-то силы, позволяющие заглянуть в будущее, и тогда все ее слова — правда. Значит, через два года он будет хозяином Каслтона, Кэтрин умрет, а Элис станет его женой и матерью его ребенка. Хьюго наклонился и поправил дрова в камине; по стенам маленькой комнатки забегали отсветы пламени. Чистый, красивый профиль Элис светился в полутьме.

— Какой у нас был бы сын! — тихо воскликнул он. — Какой сын!

Хьюго вспомнил, как привычно и уверенно она сунула его ладонь себе между ног, как в ленивой дремоте пообещала любовь на утро, и снова его охватило жгучее желание. Он подумал было взять ее силой, пока она спит, без позволения, но что-то снова остановило его.

Такого с ним еще не было: Хьюго любил получать удовольствие сразу. Благодаря Элис он мельком заглянул в будущее, и это будущее ему очень понравилось. Он вдруг увидел равную себе женщину, которая желала его не меньше, чем он ее. Женщину, которая разделяет его труды и планы, которая подарила ему сына и подарит еще детей. Он был бы рад, если бы сон Элис осуществился. Был бы рад этой близости с ней, этой нежности. Но больше всего на свете он мечтал теперь о сыне, которого она подарит.

Лорд тихо рассмеялся, и смех его странно прозвучал в тишине комнаты. Ему захотелось снова услышать, как она называет его просто по имени, как требует его ласк. Захотелось увидеть, как она утомлена его ненасытной страстью и заботами о сыне. Он снова недоверчиво посмотрел в сторону Элис. Нет, ни в коем случае он не нарушит данное ей обещание. Он не станет брать ее силой, не станет пугать. Она для него желанна, но не сейчас, а в той мимолетной картине будущего: уверенная, чувственная, довольная. Сильная женщина, знающая, что вправе приказывать ему, управляющая своей жизнью.

Он накинул на девушку плед, и она даже не пошевелилась. Затем наклонился к ней и поцеловал в изгиб нежной шейки, чуть пониже уха. Запах ее кожи снова возбудил его.

— Миледи Элис, — произнес он с усмешкой, после чего поднялся и вышел из комнаты.

За дверью ждала Элиза, круглое лицо ее раскраснелось от волнения.

— Все тихо, милорд, — доложила она. — А вы что, разве не легли с ней? Неужели вы оставили ее так?

Лорд Хьюго быстро посмотрел вниз, туда, куда вели ступени лестницы и где был большой зал.

— Подними-ка юбки, — коротко велел он.

Элиза удивленно округлила губки.

— О-о, милорд… — прошептала она, не в силах скрыть восхищенный протест.

Жесткой рукой он схватил край ее платья и задрал до самого пояса. Потом прижал Элизу к каменной стене и протаранил насквозь. Она вскрикнула от неожиданной боли. Он закрыл ей рот ладонью и прошипел:

— Дура. Ты что, хочешь созвать сюда весь замок?

Поверх его ладони Элиза умоляюще выпучила глаза.

Несколько раз он толкнулся в нее, а потом замер, плотно закрыв глаза и стиснув зубы в мрачной конвульсии облегчения, которая скорее напоминала злость.

Наконец он отпустил ее, и Элиза, хватая ртом воздух, отшатнулась в сторону, держась одной рукой за горло, а другой — вытирая подолом между ног.

Пошарив в кармане, Хьюго бросил ей пару серебряных монет и припугнул:

— Пикнешь — язык вырву.

Повернувшись к ней спиной, он неторопливо зашагал по галерее к лестнице, ведущей в большой зал. Она поплелась за ним и, стоя у двери, смотрела, как он спустился, помедлил немного в коридоре, разгладил одежду, расправил плечи, как на губах его заиграла улыбка и он отворил дверь, ведущую на помост, где сидели его отец и жена.