Большой секрет умницы Софии - Марина Ефиминюк

Киар на секунду замер. Пришлось уверить, что ситуация совершенно безвыходная и гибкости мне не хватит, даже если свернусь бубликом, а я им точно не свернусь.

– Я честно пыталась сама…

Он прервал стенания простым кивком, дескать, леди, возвращайся в исходную позицию и подставляй спину, пока магистр-злыдень готов причинить немножко добра.

– Спасибо! – Второго приглашения я не ждала, немедленно подставила, как и велели.

Киар ловко справлялся с крючками. Чувствовался опыт, который, как утверждали знающие люди, под ногами не насобираешь. Но, сам того не замечая, раз за разом он задевал пальцами обнаженную кожу. Спина вдруг сделалась такой чувствительной, что каждое случайное касание вызывало волну мурашек. И я краснела в цвет дурацких сердечек, подаренных Финисту. Почему-то именно они в этот момент стояли перед мысленным взором.

Когда все крючки вошли в петельки, платье послушно стянулось по фигуре, поднялся длинный подол, лиф обтянул грудь, шелковая юбка прильнула к ногам. Волосы завились локонами, а на лице, должно быть, появился легкий, едва заметный макияж, идущий в комплекте с нарядом. Оставалось обуть волшебные туфли, и принцесса готова стать Лунной Девой!

– Как вам? – Я повернулась к Киару и расставила руки. – Правда мне идет?

– Да, – отрывисто проронил он, не сводя взгляда с моего лица. – Красиво.

По-моему, таким холодным тоном насылают черные заклятия, а не говорят комплименты. Придираться не стала и еще раз поблагодарила за подарок от Нетайного Чародея. Благодарность смягчает злыдней.

И ведь тактика себя оправдала! Упакованный в черный смокинг, вероятно, обязательный даже на скучных вечеринках аристократов, он проводил меня к экипажу и помог усесться в теплый салон.

– Хорошего вечера, София, – пожелал он.

– Вам тоже хорошего вечера, магистр, – кивнула в ответ.

Я серьезно опасалась, что в легком платье отморожу зад и что-нибудь помимо него, пока буду мелкой рысью нестись от центральных ворот до исторической части дворцового комплекса, но трагического обморожения удалось избежать.

Ради бала открыли старые ворота, и карета остановилась возле лестницы в парадное здание. Именно здесь проходили официальные торжества, а верхние этажи занимала ректорская приемная и академический музей древних артефактов. Кстати, весьма любопытный.

В холле творилась страшная неразбериха. Яркий свет каскадной люстры озарял каждый угол. Воздух, пропитанный безудержным праздничным весельем, сотрясался от громких разговоров и смеха. Анфилада залов с высокими широкими арками вместо дверей была заполнена нарядно одетыми студентами.

Я огляделась, пытаясь в разноцветной толпе отыскать Финиста. Спрятав руки в карманы строгих брюк, он стоял в самом центре холла. На лице сияла чарующая улыбка. И как его сразу не заметила?

Он шагнул навстречу первым, не заставив меня лавировать среди людей. Казалось, вечер начинался волшебно, и тут меня нагнало проклятие от слияния! Парень из мечты шел, а у меня перед мысленным взором приближалась фигура другого мужчины, поджарого и жилистого, упакованного в дорогую белую сорочку и узкие брюки. В нем не было юношеской нескладности и незрелости, каждое движение излучало уверенность.

И я вздрогнула, когда он прошептал голосом Финиста Берта, чьи ладони смело легли на мою талию:

– Кто ты, прекрасное видение? Я не могу отвести от тебя глаз.

– С наступающим Днем схождения лун, – выдохнула я, заставляя себя вернуться в реальность, которая, ей-богу, была не так уж плоха.

До официального открытия праздника оставалось немного времени. Мы прошлись по залам, собственно, ни о чем не разговаривая. Перекричать шумную толпу было нереально, да и Берта постоянно отвлекали. Кажется, его знала если не вся академия, то большая часть собравшегося на праздник народа. Но его рука многозначительно и веско лежала на моей талии, и всем было очевидно, что девушка рядом с любимчиком толпы ходит не в качестве домашнего питомца.

– Что-нибудь выпьешь? – совершенно неожиданно, когда ему что-то втолковывал парень с факультета алхимии, повернулся ко мне Финист. – Пунш?

Неизвестно, что в этот пунш намешали. Только в кошмаре может присниться, как во время бала на спине начнет проявляться метка. Обычно ее контуры становились видны только утром, а к вечеру рисунок начинал напоминать яркую и неопрятную татуировку, словно сделанную подпольным мастером.

– Лучше воды, – попросила я, искренне опасаясь нахлебаться чего-нибудь с аскаромом.

– Подождешь меня здесь? – предложил Финист.

Невольно я глянула через широкую арку в зал, где накрыли фуршетные столы. Традиционно в нем набилось больше всего народу.

– Да.

– Никуда не сбежишь?

– У меня туфельки не для бега, – пошутила я.

– Ладно, – подмигнул он. – Дай мне пять минут.

Через десять он тоже не вернулся. Я стояла одна, оглядывалась по сторонам, пытаясь отыскать знакомые лица, и чувствовала себя очень глупо. Отчего-то вспоминалось, как на выпускном балу мой бывший одноклассник бегал за напитками. Он с таким усердием меня поил, словно надеялся, что я захмелею с ягодного пунша. Или, может, считал, что я умираю от жажды.

Парень вообще плохо представлял, с какого бока подходят к девушкам, и мама возмущалась, что с таким партнером по танцам ее дочь никогда не испытает счастья первого поцелуя на главном празднике взросления. Она ошиблась. Я испытала из принципа. Целовался одноклассник чудовищно.

Финист точно целовался отменно, и уверена, что в мой бокал с пуншем, если бы я его пила, был бы добавлен крепкий хмель. Конечно, исключительно для вкуса, а не для сговорчивости дамы.

Неожиданно передо мной вырос шкаф в костюме темно-синего цвета. Едва не уткнувшись носом в атласный лацкан, я обалдело подвинулась. Сверху нависал и отчаянно краснел капитан команды по турнирной магии Эзра Ходж.

– Грандэ, поговорить надо. – Он нервно откашлялся в кулак и дернул головой. – Отойдем на минуту?

– Куда?

– В место потише, – буркнул он.

Я вновь покосилась на фуршетный зал, но ни со стаканом воды, ни с пустыми руками Финиста не заметила. Он растворился где-то между столами с напитками и закусками. От разнообразия, что ли, глаза разбежались?

– Давай отойдем, – со вздохом согласилась я.

Эзра шел, сунув руки в карманы, развязной, но нервной походкой. Он вклинивался в толпу, как таран, и народ поспешно расходился в разные стороны. Аккуратно придерживая платье, я шустро семенила следом. Было заметно, что к костюмам здоровяк не привык: пиджак стеснял движения и натягивался на мощных плечах, а брюки не позволяли сделать широкий шаг.

Место потише, по мнению Эзры, находилось за одной из колонн. Когда мы скрылись от лишних глаз, он помялся и резковато проговорил:

– Твоя подружка…

– Какая из них? – Я изогнула брови, хотя прекрасно понимала, что для Ходжа у меня имелась единственная подружка.

– Не гони, Грандэ, ты понимаешь, о ком я говорю, – огрызнулся он, видимо, взбесившись, что его заставляют вести себя по-человечески, а не как обычно.

– Ах, ты об Альме. – Я скрестила руки на груди. – И что с ней?

– В общем, я хочу пригласить ее на танец, – буркнул он. – Ты замолви словечко, чтобы она не послала меня… ну…