Верхняя Москва. Русский блицкриг - Анатолий Матвиенко

Того доставили к вечеру. Он не упирался, но ехидно спросил:

– Раньше бегал от меня, грохнул по башке куском штукатурки. Теперь передумал?

– Если бы сразу вел себя как человек и рассказал бы все, не пришлось бы ерундой страдать. Зачем в поезде загадками терзал, драку в Каракоруме устроил? Скажи спасибо, что я тебя совсем не прибил.

– Совсем – сложно. Я немножко живучий. И ты не прав, юноша. Не пройдя через испытания, мне не поверил бы.

– Хочешь сказать, что все подстроил? Погоню в Кыргызстане, стычки с бандитами и полицией. Без скана ауры вижу – врешь.

– Зачем? Я же знаю Милославских тысячу лет. Вы обязательно найдете массу приключений на пятую точку. Помогать не нужно.

Богуслав чуть смутился. Что правда – то правда. Ярослав и длинная цепочка беспокойных предков тому подтверждение.

– Замнем. Лучше расскажи, как устроен глоб.

– О-о! Наконец-то правильный вопрос. – Борис устроился удобнее, демонстративно приготавливая тело к долгой лекции и длинному сидению.

– Не так. Кратко и по существу.

Создатель мира глянул со снисхождением.

– Попробуй объяснить, например, квантовую теорию в трех словах, а? Глобы – сложнее.

– Про дуализм волн и частиц можно и в трех. А формулы расчета квантовых генераторов не требуются.

– Ладно. – С Бориса слетела капелька спеси, но девяносто девять процентов осталось. Не часто в последнее время ему приходилось ощущать себя бывшим демиургом, а не синтом-нули. – Если предельно кратко, они состоят из нескольких слоев. Или уровней. Нижний, самый многочисленный, больше всего напоминает привычные компьютеры из верхнего мира, увязанные в сеть. Они отвечают за обеспечение действий отдельных субъектов, поддержание виртуального пространства на ограниченных участках. То есть с высокой математической точностью формируют локальный реализм. Второй уровень отвечает за единство законов местного мира. Всюду должно быть единообразно, от силы тяжести до скорости света. Применения магии это тоже касается. Соответственно, низшие компьютеры обязаны эти стандарты соблюдать. Верхний уровень, самый скромный с точки зрения схемотехники, это блок управления глоба. Тут параллель с компьютером минимальная, особенно цифровым. Скорее аналоговое устройство. Так сказать, центральный процессор глоба.

– А над процессорами?

– Раньше был я, рулил через восточно-европейского глоба, который унаследовал мое местное имя – Род. Пока глупостей не натворил, вошедших в противоречие с базовыми принципами их алгоритмов. Теперь глобы сами координируются. У меня осталось лишь средство для подсматривания, которое на Арарате. И то столько лет в него не заглядывал.

– Рассказывай про алгоритмы.

– Не гони коней, юноша. Я про аппаратную, так сказать, часть не закончил. Важнейшая штука – переход. Отец тебе про «лодку» и «команду» рассказывал? Можно и на компьютерный язык перевести. Лодка – это операционная система. Команда – прикладные программы и файлы, определяющие личность, память и мотивацию поступков. Операционку я научился создавать в виртуальном пространстве, в реальном – нет. А с файлами еще хуже. Представь дикаря с ноутбуком в руках. Он может научиться им хоть как-то пользоваться, но понять принцип действия и устройство – ни за что. Разве что залезть внутрь и сломать. – Завидев ироничное выражение собеседника, Борис раздраженно дернул головой. – И не смотри на меня так. Да, двух тысяч лет не хватило. Человеческая душа – исключительное магическое чудо, по сравнению с ней весь остальной мир, что нижний, что истинный, не более чем детская песочница.

– Давай ограничимся терминами «лодочка» и «команда», как бы коряво они ни звучали. Мне так Ярослав рассказывал, я уже привык. Теперь – переходы, – напомнил Богуслав.

– Он один. Состоит из эмулятора лодочки для спускающихся вниз людей или других высокоорганизованных существ, у которых есть некое подобие души, механизма переноса на лодочку файлов личности и памяти. То есть команды, если тебе привычнее. Ну, понятно, эмулируется тело, если при нем грузы и личные вещи – тоже без проблем, аналог в истинном мире уничтожается. С той стороны – 3D-принтер, лет на триста, а то и навсегда превосходящий механические технологии. – Борис снова надулся гордостью как шар до разрыва оболочки. – Человеческое тело синтезировать не так просто.

– И душу смонтировать.

Неоднократно обдумывая эти материи, Богуслав не переставал содрогаться. Человек, венец творения, механически собирается из отдельных кусков. Невольно вспомнилась армия и автомат Калашникова. Снята ствольная коробка, извлекается пружина, потом из затворной рамы вытряхивается затвор. Сборка в обратном порядке, со щелчком пристегнут магазин, автомат снова готов к бою. Затвор, рама, газоотводная трубка взаимозаменяемы, как и часть человеческой души, обозванная лодочкой. Лязг-клац, и душа снова собрана, словно «калаш»… Жуть!

– То, что считаешь разными переходами, это всего-навсего другие координаты для материализации объектов через принтер и создания их виртуальных образов здесь, – продолжал вещать Борис. – Заметь, без единого болта и микросхемы. Только ноосферные образования из человеческих разумов и созданных ими логических блоков!

Намек на реплику «ну ты и гений, человечище!», явно ожидаемую Бородой, Богуслав проигнорировал.

– Давай про алгоритмы и материализацию.

Энтузиазм творца несколько увял.

– Когда я собрал восьмерку единомышленников и приступил к работе, мы слишком мало знали. Даже карту земли не представляли, думали – Евразия, Африка и все. Тем более никто не додумался до трех законов робототехники. Поэтому краеугольным принципом алгоритмов стало сохранение стабильности по заранее заданным законам и условиям. Что ты хочешь – начало седьмого века, ислам даже не возник. Я тогда понял, что с природой душ долго не разберусь, и решил не откладывать. Могу перенести команду на магически созданную лодочку и навязать ей другие воспоминания, пока достаточно. Понятно, что созданные таким образом личности здорово отличались от оригинала. Хотя бы темпераментом. Но это были настоящие люди, хоть и в выдуманном мире, способные продлевать род, а им на смену приходили новые поколения с полноценными душами.

– Полагаю, переход наверх ты наладил гораздо позже?

– Не намного. Для меня важно было понять, сможет ли человек, рожденный внизу, существовать в истинном мире. Убедившись, что глобы работают как надо, сам ушел вниз.

– А почему именно Род?

– Удобнее управлять через него. Знаешь уже, что глобы несколько разные? Будда любит философию и гармонию, если слово «любовь» применимо к неразумному интеллекту. Скорее – предпочтение. Оба Аллаха нуждаются в периодических заверениях покорности, Христос грустный, а Род сохранил рационализм от меня. Те, подпитываемые энергетикой молитв, невольно подхватили центральным процессором черты, которыми их наделяет паства. Восьмой создавался по остаточному принципу и вообще лишен индивидуальных черт. Пингвины и кенгуру не молятся.

– Не понимаю. Ты говорил, что верхний уровень прост, отец утверждал, что глобы местами вообще глупы. Как же они контролируют средние и нижние слои?

Борис поджал губы.

– Ты ни черта не понял. Никак не контролируют, кроме как для выполнения конкретного действия. Центральный процессор не обязан осмысливать каждый изгиб червячка или твое желание пожрать. Вот ты меня нашел через Рода, я правильно угадал? Думаешь, он отслеживал мое местонахождение? Ему до лампочки, пока я не начинаю бузить и нарушать равновесие системы. А по твоей просьбе он отправил общий запрос на нижний уровень. Ему ответил блок, отвечающий за эмуляцию моей персоны. Узел формирования ландшафта, где я ловил рыбу, сообщил виртуальные координаты. Чем меньше вмешательства – тем лучше. Глобы в силу базового алгоритма предпочли бы вообще ничего не контролировать и все кинуть на самотек. Я создал самых больших на планете лентяев!

– Тем не менее, лентяи тебя прижучили.

– Сам виноват, – махнул рукой глобальный сисадмин. – Около 1500 года в верхней Европе огнестрельное оружие начало сказываться на поле битвы. С каждым веком – все больше. А я хотел сделать идеально и по-своему, в результате здешние законы термодинамики иначе распределяют тепловую энергию взрыва. В истинном мире ускорился прогресс. Отряды конкистадоров в несколько десятков человек захватывали территории с неразвитыми сообществами в миллионы душ. А здесь по-прежнему численность чингисовой конницы осталась решающим фактором на много столетий после смерти монгола. Оттого и Каракорум на Волге до сих пор стоит. Но глобы усмотрели противоречие базовой установке – стабильности, и я первый раз получил по носу. Не сильно, но ощутимо. Потом второй раз попробовал, это уже ближе к внутреннему сгоранию. О результате догадываешься.