Колонисты - Коротыш Сердитый

Залез на водительское сиденье, нашел кнопку пуска — никакого тебе ключа, замкнул цепь от генератора, подача электроэнергии на двигатели, расположенные в колесах началась, придавил чуть-чуть педаль газа и вперед. Оставалось только вспомнить навык, еще сохранившийся с прошлой жизни, тело было новым и органы управления непривычными, но все же заученное однажды очень тяжело забыть. Покрутился по двору — гоблины вытаращили глаза от удивления и даже забыли про горилку, как это пацан и такие кренделя выписывает, а я, освоившись с управлением (не надо резко дергать ручку, не танк все-таки), сделал им ручкой и укатил с территории рембазы, прихватив по дороге приятелей, которые сели на платформу и беспечно болтали ногами. Я прикрикнул на них, чтобы держались крепче, а то может произойти ДТП с особо тяжкими последствиями, но они даже слушать не хотели, начали бегать по платформе и скакать. Гоблины, что с них возьмешь, дети природы. Пришлось остановится и всыпать обоим хорошенько. А потом то же самое проделала их мать и старшая сестра, после того, как увидели, что гоблинята подкатили на платформе к дому — дал Скоку порулить. Он так слезно просил, что пришлось уступить. Наверное он все же не мужского пола — так ныть могут только женщины. Хотя, у него такой пример перед глазами — сестер много, а их мужиков, не считая отца, только двое в семье. Так или иначе, но оба брата были лишены привилегии идти со мной на охоту, даже упоминание учителя Жгута не произвело необходимого впечатления на мать гоблинов — та стояла уперев руки в боки.

— Ладно этот дурак. — Указывала она на меня. — Но вы-то куда с ним собрались? А ну, марш домой, работы полно, а они тут на машинах раскатывают! Пока все не переделаете, на улицу не выйдете. А ты давай, езжай на свою охоту, чтобы духу твоего тут не было!

— Ну строга же ты мамаша. — Покачал головой я.

Гоблинша надулась.

— Я вот тебя как тряпкой сейчас отхожу, сразу научишься как со старшими разговаривать!

— Не надо. — Буркнул я и тронул машину, побыстрее покидая нарастающую позади сирену и бросая братьев на растерзание их мамани. Мне еще со своими своей головной боли хватает.

Машину оставил возле калитки, сам пошел прихватить рюкзачок с харчами, боло, пару ножей, метательный чехол на шесть штук, за пояс топор, которым можно не только ветки рубить. Надел широкий отцовский кожаный ремень, нацепил на него пару мешочков — в одном травы, в другом мази от ран. Так, на всякий случай, остальное разместилось в рюкзаке — смена белья, еда на три дня, огниво, веревки, спальник, так, мелочевка всякая, которая тоже может пригодиться. В общем собрался как тогда, когда по горам приходилось бегать, только патронов и огнестрельного оружия не взял — нет его здесь, да и на охоту меня никто не выпустит. Осталось только в Управе отметится, лицензию на единовременный выход я уже получил. Как так? Жгут помог. Он же не зря в малый совет входит. Поговорил с Древляной, та поначалу охала, но тролль ее убедил, что я справлюсь, потом к Круту зашел, тот сразу сделал нужные документы, глянул на меня так по-отечески, вроде как гордясь, потрепал по лысой голове (брился я, не люблю космы, хотя Горшок подсмотрел панковский хаер у гоблинов и себе захотел такой же, сейчас отращивает гриву) и сказал напутственное слово. Так что я был благословлен на охоту самым высоким нашим руководством.

Мать вышла из дома, вытирая полотенцем руки — у нее еще один свободный день оставался. Переделку в доме Нилины мы закончили, духовой шкаф уже заказали, Управа пошла нам навстречу, внеся недостающие монеты, а мы должны были отдать их по прибытии оборудования. Денег, полученных от Кнута с лихвой бы хватило, чтобы окупить затраты — дядька впал в уныние и сейчас был согласен купить шкуру уже за тридцать больших монет, когда я пришел к нему с предложением. У кожевенных дел мастера пропадали редкие и дорогие вещества, которые он получил персональной посылкой и обоим очень уж хотелось побыстрее провести опыт по выделки кожи и шитью, а тут такая оказия — оба браконьера отдыхали в камере, а никто больше не брался, хотя пара фермеров и принесла им шкуры Зубанов, но Кнут отправил их куда подальше — тонкие, мелкие, а нужна толстая и волосатая — в горах по ночам холодно, вот Круторог и обзавелся такой вот «шевелюрой». Мама посмотрела на меня внимательно.

— Не ходил бы, Молчун. — Сказала он, глядя на меня с какой-то грустью в глазах.

— Придется. — Я двинул плечами, застегнутая безрукавка натянулась на груди. — Я и транспорт добыл, чтобы на своем горбу не тащить.

На крыльцо вышла Зорька, посмотрела на мать.

— Пусть идет. — Сказала она и глянула на меня. — Только мясом не забудь поделится.

— Это ты о чем? — не понял я, а мама странно на нее посмотрела.

— Поймешь. — Кивнула девочка и ушла обратно в дом.

— Ладно, пойму так пойму. — Я повернулся и вышел со двора, притворив калитку. Разогнал мелкоту, которая уже вовсю лазила по машине.

Майя прошептала про себя слова напутствия, приложила руку ко лбу и вернулась в дом — оставалось еще много дел. Она была уверена что с ее сыном ничего не случится — когда он одел ремень Грома, то не просто стал напоминать ей ее деда, словно дух старика склонился рядом с женщиной и шепнул ей, чтобы отпустила парня. Все его движения, повадки, этот взгляд исподлобья, все так сильно напомнило деда, который сгинул неизвестно где, когда Майя была еще маленькая и запомнила его именно таким, уходящим из дома. Вот почему так защемило сердце, заставило тревожно забиться. И только вышедшая на крыльцо Зорька остановила ее от желания сбежать по ступеньками крыльца и заключить сына в объятия, как будто она его никогда больше не увидит. Маленькая ладошка девочки тронула ее в сенях — та не пошла в дом, а просто отступила назад, чтобы сын ее не увидел и подумал, что она вернулась к работе по хозяйству.

— Я знаю, что все будет хорошо. — Произнесла она. — Но все же что-то тревожно в сердце, как будто есть какое-то препятствие.

— Что-то случится на охоте? — спросила Майя.

— Нет, что-то будет потом, может быть через много лет. — Девочка подняла на нее свои глаза. — Я это чувствую с рождения. Что-то произойдет и Молчун будет в самом центре событий.

— Хорошо бы не война. — Произнесла мать. — А с кем он должен поделиться мясом?

— С Духом Гор. — Серьезно ответила Зорька. — Я думаю, он поймет. Я не вижу отчетливо, только чувствую.

— Шаман тебя смотрел?

— Давно. — Кивнула та. — Сказал, это не его дар, другое, но тоже не менее важное. Но вот учить отказался. Нечему там, говорит, учить.

— Правильно. — Кивнула в ответ мать. — Видящих не учат, они сами и так все знают. Ладно, пойдем в дом.