Женитьбы папаши Олифуса - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вытянув шею, я посмотрел вниз: мой зверь лежал мертвый на дне пропасти. Что до меня, то, надо признаться, я был не многим лучше: избитый, замученный, исцарапанный, покрытый кровью, но у меня ничего не было сломано.
С грехом пополам поднявшись и срезав деревце, чтобы опираться на него как на палку, я направился к ручью, блестевшему за деревьями в сотне шагов от меня.
Добравшись до берега, я опустился на колени и только начал умываться, как услышал голос, кричавший по-французски: «Ко мне! Ко мне! Помогите!»
Повернувшись на крик, я увидел молоденькую девушку, почти голую, которая бежала в мою сторону, протянув ко мне руки, и выглядела ужасно испуганной. Ее преследовал какой-то негр с палкой в руках; он так мчался, что, хотя до девушки ему оставалось сто шагов, он в секунду ее догнал, схватил и потащил в чащу.
Вид этой девушки, которая звала на помощь по-французски, ее жалобный голос, грубость негодяя, взвалившего ее на плечо и тащившего в лес, — все это вместе придало мне сил; забыв об опасности, я бросился за ним, крича: «Стой! Стой!»
Чувствуя за собой погоню, похититель побежал с удвоенной скоростью. Ноша едва замедляла его бег. Я не мог понять, что это за человек, наделенный подобной силой, и опасался, как бы в минуту нашей встречи мне не пришлось раскаяться в том, что строил из себя странствующего рыцаря.
Расстояние между нами почти не сокращалось, и не знаю, удалось бы мне, несмотря на пыл, с которым я преследовал негра, догнать его когда-нибудь, если бы несчастная женщина, похищенная им, не уцепилась за ветку оказавшегося на ее пути дерева с такой силой, что ее обидчик вынужден был остановиться. Он изо всех сил старался оторвать ее от ветки, а она продолжала кричать: «Ко мне! Ко мне! На помощь! Бога ради, не бросайте меня!»
До нее оставалось не больше двадцати пяти или тридцати шагов, когда внезапно негр, видя, что на него собираются напасть, решил, кажется, начать первым и, бросив женщину, с поднятой палкой направился ко мне.
В три прыжка он оказался рядом. Я вскрикнул от удивления: тот, кого я принял за негра, оказался обезьяной.
К счастью, у меня тоже была в руках палка, и я умел с ней обращаться. Я встал в оборонительную позицию, поскольку из нападающего превратился в атакуемого.
Женщина, почувствовав себя свободной, описала большой круг и спряталась позади меня, продолжая кричать: «Смелее! Смелее, сударь! Спасите меня от этого чудовища! Не бросайте меня!»
Не переставая делать мулине, чтобы отражать удары, нанося ему острием уколы в грудь, от которых он вскрикивал, но не уходил, я рассматривал моего противника. Это была большая волосатая обезьяна, около шести футов ростом, с седеющей бородой. Зверь так ловко и проворно размахивал палкой, что победа чуть было не оказалась на его стороне. К счастью, благодаря моему искусству этого не произошло. После десяти минут борьбы он, с раздробленными пальцами, с дырой в животе и с окровавленной мордой, начал отступать; но единственной целью его отступления стало дерево, на которое он быстро взобрался не для того, чтобы там и остаться, а чтобы броситься на меня сверху. Хорошо, что я это заметил и разгадал его план; я вытащил нож и вытянул руку над головой. Нападение обезьяны и мое ответное движение совпали. Я почувствовал, что на меня обрушилась невероятная тяжесть, мы оба — мой враг и я — упали на землю; но поднялся только я один: нож вошел ему в сердце.
Зверь вскрикнул, вцепился зубами в траву, заскреб когтями по земле, два-три раза судорожно дернулся и издох.
«Ох, до чего прекрасная вещь охота! — воскликнул я. — Но черт меня побери, если я еще хоть раз дам себя в это втянуть!».
«Так вы жалеете, что пошли на охоту?» — послышался позади меня нежный голос.
«Да нет же, Господи, — ответил я, обернувшись, — раз я оказался полезным вам, милое дитя; но какого черта вы оказались в лесу, что за удовольствие жить с обезьяной и как получилось, что вы говорите по-французски?»
«Я оказалась в лесу, потому что меня похитили; я не испытывала ни малейшего удовольствия от сожительства с обезьяной, раз позвала вас на помощь, чтобы избавиться от нее; я говорю по-французски, потому что я служила горничной у госпожи де Ла Жероньер».
«Значит, вас зовут Шиминдра?»
«Да».
«Вы та девушка, что пропала два месяца назад?»
«Да. Но теперь вы ответьте, откуда вы знаете мое имя, почему вам известна моя история?»
«Черт возьми, да потому, что господин де Ла Жероньер рассказал мне ее, назвав ваше имя!»
«Вы знаете господина де Ла Жероньера?»
«Мы вместе охотимся. Он в этом лесу, но в какой части леса, понятия не имею; должен признаться, я совершенно заблудился».
«О, об этом не беспокойтесь, я знаю дорогу».
«Так почему же вы не возвратились домой, раз знаете дорогу?»
«Потому что это мерзкое животное глаз с меня не спускало ни днем ни ночью. Я двадцать раз тщетно пыталась бежать; если бы Провидение не привело вас на берег этого ручья, возможно, мне никогда в жизни не довелось бы увидеть человеческое жилье».
«Что же, — ответил я, — в таком случае, если вы мне доверяете, вернемся туда как можно скорее, милая Шиминдра; признаюсь, в доме я чувствую себя куда в большей безопасности, чем здесь».
«Хорошо, я готова идти с вами; только прежде позвольте открыть вам один секрет, который будет наградой за ваш добрый поступок».
«Ну да?»
«Этот омерзительный орангутанг, от которого вы меня спасли, принадлежит как раз к той породе обезьян — возможно, вы слышали о ней, — из какой добывают самый чистый безоар».
«Правда?»
«Можете в этом убедиться, пока я с помощью нескольких листьев кокосовой пальмы приведу в порядок свой костюм».
Я посмотрел на прекрасную Шиминдру: ее сильно расстроенный туалет и правда нуждался в починке; признаюсь, только мысль о том, что этот беспорядок причинен был обезьяной, помешала родиться моему желанию еще усилить его.
Я зна́ком показал Шиминдре, что она может заняться починкой, и, полный любопытства, опасений и надежды, приступил к вскрытию трупа врага тем самым ножом, который в этот день оказал мне столько важных услуг.
Шиминдра не обманула меня: я нашел во внутренностях животного красивый голубой с золотыми прожилками камень размером с голубиное яйцо.
Это был один из лучших безоаров, какие только можно найти.
«А теперь, — сказала Шиминдра, — если мне позволено дать вам совет, то не хвастайтесь ни перед кем, что обладаете подобным сокровищем, потому что оно недолго останется вашим — вас убьют, чтобы заполучить его».
Я поблагодарил Шиминдру за совет, и, поскольку кокетка уже успела сделать себе очаровательный передник из кокосовых листьев и ничто теперь не удерживало нас в лесу — напротив, у меня возникло живейшее желание покинуть его, — я попросил Шиминдру послужить мне проводником и показать самую короткую дорогу домой.
