Эхо прошлых времен - Элизабет Огест

Эрик видел, как шевельнулась занавеска, и понял, что Рокси отошла от окна. Он поднял глаза к вечернему небу. На лице появилась невеселая усмешка. Выходит, ему уже не так нравится быть одиноким волком. Может быть, пора поискать себе жену, такую, которая сможет примириться с его профессией? Образ Рокси снова возник перед ним. Эрик заскрипел зубами. Забудь ты о ней!

— Мне показалось, что это ты, — раздался совсем рядом голос Рокси.

Эрик заморгал: на какое-то мгновение он решил, что вообразил ее рядом с собой, потому что слишком упорно думал о ней. Отбросив эту нелепую мысль, он окинул ее пристальным взглядом. Даже в старом халате и драных тапках она была так сексуальна, как ни одна другая женщина в мире.

— Захотелось подышать воздухом перед сном.

Рокси вдруг поняла, что ей тоже нужно назвать какую-то причину, почему она здесь.

— Я не знала, сможем ли мы поговорить наедине до твоего отъезда, вот и решила воспользоваться случаем и поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал.

— Не за что. — Так вот как все кончится... спасибо и до свидания. Эрик решил показать, что он ее понял: — Миссис Гиббонс отвела мне комнату в восточном крыле.

Рокси так хотелось протянуть руку и коснуться его, что она едва сдерживалась. До этой минуты она не признавалась себе в том, что малейшее его прикосновение наполняет ее радостью. Но защитная броня, в которую она себя заковала, была еще не совсем разрушена.

— Джейми скучал по тебе сегодня. — Рокси вспомнила, что, по ее наблюдениям, Клер всегда замечает, когда Эрик поблизости. — И Клер, по-моему, тоже.

Эрика обидело, что она ничего не сказала о себе. Она же только что ясно дала понять, что ей не терпится распрощаться, мысленно возразил он.

— Я тоже по ним скучал. — Его лицо стало жестким. — Ты хочешь порвать со мной окончательно, это ясно, но, перед тем как уехать, я обязательно скажу им, что, если когда-нибудь им понадоблюсь, стоит только сказать Тобиасу, и я приеду. — Помимо своей воли он прибавил сдавленным голосом: — Это и к тебе относится. Я знаю, мы не одна семья и никогда ею не будем, но ты и дети — самые близкие люди, какие у меня были до сих пор.

Рокси нервно кусала губы. Хотя он с такой легкостью отстранился от них, видимо, окончательно от них отмахнуться не хочет. Это хороший знак. Доверься инстинкту! Рискни! — приказал внутренний голос. Я уже рискнула однажды, возразила она. А ты не торопись, настаивал внутренний голос. Нельзя просто сдаться и убежать, поджав хвост. Рокси с трудом вздохнула. Можно попробовать.

— Я сегодня гадала на тебя, а потом на себя.

Удивленный такой внезапной переменой темы, Эрик прищурил глаза:

— И что говорят карты?

Мысленно Рокси поздравила себя с удачной идеей. Так будет безопаснее всего. Она скажет от имени карт и посмотрит на его реакцию.

— Они говорят, что ты, я и дети должны быть вместе.

Ей хотелось сказать это небрежно, но от волнения получилось немного резко.

Очевидно, она недовольна гаданием, угрюмо подумал Эрик.

— Ты так это сказала, как будто такая судьба для тебя хуже смерти. — Она, конечно, облегчает ему разрыв, но продолжать этот разговор выше его сил. Он выпрямился, оторвавшись от дерева. — На этой высокой ноте, думаю, мы и распрощаемся.

— Постой, подожди, — выпалила она, рассердившись на себя. — Я не то хотела сказать.

Эрик нетерпеливо сдвинул брови.

— А что ты хотела сказать? — Он тут же пожалел, что не ушел. Она, вероятно, станет говорить о дружбе, а у него сейчас не то настроение. Приходится признать, что ему не удалось остаться равнодушным... совсем даже наоборот.

— Иногда карты говорят не то, что люди хотели бы услышать. Я полагала, тебе не хочется узнать, что они на самом деле сказали.

— Мы обо мне говорим или о тебе? — спросил он холодно.

— Может быть, о нас обоих. — Не скажешь, чтобы его это волновало. Я нарываюсь на очередное унижение, подумала она в отчаянии. Она этого больше не переживет. — Зря я сюда пришла. — Рокси повернулась, чтобы уйти.

Эрик увидел, что у нее дрожит подбородок, а в глазах — страх. Может быть, он все не так понял? Он удержал ее, поймав за руку.

— Вообще-то я не против детей, — признался он словно против воли.

Рокси боролась с новым приступом паники. Пора задать главный вопрос:

— Твоих собственных, родных детей или оравы беспризорников, которым больше некуда идти?

Зная ее историю, Эрик понял, чего ей стоил этот вопрос.

— В мире хватает детей, которым нужны родители, так что я вполне могу израсходовать свои отцовские чувства именно на них.

Она слышала, что он говорит искренне, но все еще боялась поверить ему.

— Ты уверен?

— Да. — Неужели она поэтому все время держала его на расстоянии?

— А вдруг ты передумаешь?

Ему так сильно захотелось обнять ее и сказать, что ей нечего бояться!.. В эту минуту он понял, что любит ее. Но любит ли она его? Не нужно спешить с выводами.

— Это зависит от того, что ты предлагаешь. И вообще, предлагаешь ли что-нибудь.

Рокси слишком долго держала свое сердце в узде. Даже теперь не могла заставить себя полностью раскрыть душу.

— Дети очень привязались к тебе, а у тебя, кажется, от природы сильные отцовские инстинкты. Мы могли бы попробовать создать семью.

— Только ради детей? — Его ранило, что она по-прежнему ничего не говорит о себе. Заметив вдруг, что все еще держит ее за руку, он отпустил ее. — Думаю, не стоит.

Рокси вдруг стало так одиноко, как никогда в жизни.

— И ради меня тоже, — призналась она еле слышным шепотом. — Без тебя я чувствую себя какой-то ущербной.

Ее слова прозвучали для него как музыка, но его смущало, что она произнесла их с таким трудом. Вдруг ему пришла в голову не очень-то приятная мысль.

— А ты говоришь это не из-за карт?

Рокси покачала головой.

— Нет. Я и без гадания это понимала. Честно говоря, надеялась, что они скажут что-нибудь другое, помогут мне освободиться от тебя.

Эрик снова не выдержал:

— Неужели это так плохо — быть со мной?

Ее глаза наполнились слезами.

— Я не хочу, чтобы меня снова отвергли. В этом мире ничего нельзя знать наверняка, особенно в сердечных делах. Я боюсь рисковать.

— А если я скажу, что стоял здесь сейчас, пялился на твое окно и страдал от мысли, что больше никогда тебя не увижу, тебе станет легче?

В ее душе проснулась надежда.

— Правда?

Он нежно провел кончиками пальцев по ее щекам и подбородку.

— Жизнь без тебя пуста и безрадостна. — Его голос стал резким. — Но я не могу измениться — я такой, какой есть.