Клинок Ворона - Саша Молох

Несмотря на то, что я в процессе не участвовала (за меня все делал клинок), после нескольких часов таких упражнений я чувствовала себя, как выжатый лимон.

Каждый день командор спрашивал об успехах на поприще контроля, но я только разводила руками и обещала стараться. Но клинок не хотел слушать никаких увещеваний — он действовал прямо и грубо. Если мне предлагалось чуть приподнять железную плошку от пола и передвинуть ее влево — бедную посудину впечатывало в потолок, а когда тренер пожелал, чтобы я осторожно перенесла дощечку из одного конца зала в другой, то помещение лишилось завидного куска стены, а деревяшка осталась целой и невредимой. Поняв, что подобные упражнения под крышей замка весьма рискованны, занятия перенесли на внутренний двор.

Сабир объяснял мне принцип действия силы: больше всего это напоминало математический расчет. Говорил о равновесии и о куче всяких заумных вещей, но, если я внимательно все выслушивала, то меч плевать хотел на эти занудные лекции, он действовал по собственному усмотрению, которое заключалось в олимпийском девизе «Быстрее, дальше и как можно сильнее».

Надо сказать, что подробные объяснения сабира здорово помогли мне разобраться в самом загадочном явлении так называемой силы, которую я про себя называла прикладной магией, хотя она не имела никакого сходства с чтением заклинаний и вычерчиванием пентаграмм. Волшебство сабиров было однобоко — атака и защита — никакого созидания или превращения. Тренер с сожалением упомянул, что когда-то давно они могли больше, но теперь сила способна только разрушать. При желании сабир мог создать из нее непроницаемый щит, гарантировавший полную неуязвимость, и укрыться за ним в момент опасности. Мог атаковать любого противника в пределе видимости и стереть огромный каменный валун в песок, даже не вспотев. Было очень похоже на то, что творил Дарт Вейдер в «Звездных войнах».

Вороний клинок без труда имитировал обе ипостаси силы, правда, с защитой были некоторые сложности — она срабатывала через раз и только против непосредственной опасности. Меч спокойно отражал летящий в меня предмет, но лишь в том случае, когда я не могла увернуться от него самостоятельно.

На исходе недели командор с наигранным сожалением сообщил, что, по всей видимости, вместе с потерей памяти я навсегда утратила возможность контроля и дальнейшие тренировки мало чем помогут, поэтому во избежание неприятностей мне следует остаться в замке, дабы не подвергать свою драгоценную жизнь опасности, пока не найдется способ вернуть все на свои места. Если читать между строк: мне категорически запретили выходить за ворота. Понуро опустив голову и сделав вид, что безумно расстроилась, я не стала справляться, что за опасность может мне грозить, если любого, кто попробует угрожать, пошинкует на салат бесконтрольная сила. Только жалобно осведомилась, могу ли я заняться восстановлением своей памяти путем посещения библиотеки, или это только помешает моему выздоровлению?

Командор взял секундный тайм-аут на размышление и ответил:

— Безусловно. Замковая библиотека к вашим услугам. Я предупрежу хранителя, чтобы дал вам допуск.

«Ты мне еще абонемент на посещение по будним дням выпиши, бюрократ», — зло подумала я и, церемонно откланявшись, отправилась восвояси.

Первый раз за всю неделю я шла по замку днем. До этого вояжи происходили либо ранним утром, пока все еще спали, либо поздним вечером, когда все уже спали. Оказалось, что здесь шастает бешеное количество народу. Мне то и дело приходилось уступать дорогу группам расфранченных сабиров, которые уважительно со мной раскланивались и старались особо не пялиться на потрепанную куртку и заляпанные джинсы, или пережидать, пока узкую лестницу освободят слуги, спешащие с поручениями — эти были обычными людьми, с обычными лицами, каких полным-полно в моем родном мире.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, тем более что до вечера оставались считанные часы, я обратилась к одному из прислужников с вопросом российской интеллигенции:

— Простите, а как пройти в библиотеку?

Молоденький лакейчик впал в ступор и долго морщил узенький лобик, стараясь понять, что от него требуется. Пришлось повторить в более жесткой формулировке:

— Комната с книжками где?

Парень, дотумкав, что от него требуется, расцвел в счастливой улыбке и выпалил «япровожусабируобязательнотуда».

Вопреки всем ожиданиям, библиотека оказалась маленькой. Располагалась она в круглом зале на самом верхнем этаже одной из башен. Лестницы, ведущие сюда, оказались крутыми и неудобными. Служка, держа в руке факел, весело скакал по разнокалиберным ступеням, а я с ругательствами плелась следом, проклиная местного архитектора. Подъем напоминал тренировку по скалолазанию.

Доскакав до низких дубовых дверей с заплывшими зеленью медными кольцами, лакейчик отвесил полный обожания поклон, выпалил «здесьточтонадосабире» и умчался в обратном направлении.

Стоило мне только взяться за кольцо, как за дверьми раздались тяжелые шаркающие шаги, и одна из створок со скрипом приотворилась. За ней обнаружился библиотекарь. Сухонький, сморщенный старикашка, с водянистыми мутными глазами и дергающейся щекой.

— Што угодно госпоше? — прошелестел он, окидывая меня расфокусированным взглядом.

— Смотреть книги.

— У госпоши ешть допушк?

— Допуск имеется. Только что получен у командора. Думаю, он просто не успел оповестить вас.

— Я долшен проверить, — невозмутимо прошепелявил сморчок на ножках и, шаркая, поплелся куда-то вглубь зала.

Мне оставалось топтаться на месте и осматриваться. Свободного пространства здесь было метра два, не больше, все остальное занимали высокие, под потолок, стеллажи с пылящимися книгами и свитками. Между стеллажами были протоптаны узкие тропинки, по обочинам которых, уныло свесив гербовые печати, ютились стопки пергаментов.

— Я проверил. Допушк дейштвительно ешть, — старичок возник словно ниоткуда, во всяком случае, шагов я не расслышала. Теперь его голос звучал так печально, словно наличие у меня допуска огорчило старичка до предынфарктного состояния. — Госпоша шелает пошмотреть што-то определенное?

— Да. Для начала карты и атласы. Все, что найдется. Дальше по обстановке.

Библиотекарь сдержанно кивнул, давая понять, что слова были услышаны, и поплелся к стеллажам со скоростью один шарк на два килограмма моего терпения.

Через некоторый промежуток времени, достаточно длительный для меня, и практически ничтожный для существа, называющего себя хранителем, я обнаружила, что сижу в каком-то укромном уголке, в компании нескольких фолиантов, куска чистого пергамента и чернильницы с пером. Старческое кхеканье раздавалось откуда-то из-за ближайшего стеллажа — оставить меня наедине с драгоценными изданиями ему не позволял долг службы.