Умри, Йог, умри. - Бхагаван Раджниш

В опьяненных небесах глаз собираются облака слёз. Печаль и счастье улыбаются днём и ночью в жизни преданности, мечты разбиваются, тем не менее, иногда меня наполняет вздох. Нет, всё искоренено, но всё равно, дыхание иногда предает меня и говорит: «нет!» Это нежное цветение рассвета открывается внутри, но не может ничего сказать. Мои губы превратились от боли в алую розу, но я не могу говорить.

Боль вирахи — очень тихая боль. Она становится молчаливой тогда, когда добирается внутрь. Когда вы говорите, она вырождается. Не говорите, она очень ценна. Говорите, что она стоит два цента. Говорят или нет: «Ладонь накрыла миллионы, а когда открылась, там осталась только пыль!» Вираха рыдает тихо, рыдает тихо и прячется.

Молитва не может быть высказана. Она не может быть выставлена напоказ. Нельзя бить в барабаны и трубить в фанфары. Именно поэтому, когда вы звоните в колокольчики в храме, когда вы шумите, когда вы начинаете молиться, вирахи не возникает. Это, конечно, удобно: не приходится страдать. А вы когда-нибудь замечали это? Если в храме есть зрители, те, кто молятся, делают это долго, и молятся они изо всей силы. Они бьют в караталы, стучат в мридангу. Но если нет никого, если вы молитесь в одиночестве, вы делаете это быстро, шепчете молитвы, кое-как закончили и убежали.

Вы молитесь Богу или тем людям, которые наблюдают за вами? Или для показухи? Вы танцуете перед Ним или для людей? Если ваш ум наслаждается оттого, что позволяет узнать другим, какие вы великие преданные, как велика ваша молитва, тогда вы вообще не молитесь Богу, а просто позируете перед зрителями. Вы торгуете. И вы только питаете своё эго.

Вираха рыдает в тишине, тихо. И чем тише вы рыдаете при этом, тем глубже ваше чувство, и тем дальше оно достигает.

Луна вышла на небо —где же Ты можешь быть? Одна лампа зажгла десять ламп. Птицы вернулись домой с далёких земель. И я праздную, нежные мечты заволакивают глаза. Сердце в панике —где же Ты можешь быть? Луна вышла на небо —где же Ты можешь быть?

Королева ночи брызгает искорки своего благоухания, нетерпение бьётся в сердце как кукование кукушки.Что я могу сказать? У меня такое странное сердце — жизнь бьётся в нём.

Весна омыла меня —где же Ты можешь быть? Луна вышла на небо —где же Ты можешь быть? Музыка булькает в моём горле, она едва достигает моих губ и возвращается обратно. В танце всё пропадает перед глазами, в процессе поклонения дрожит лампа. Прекрасный нектар проливается —где же Ты? Луна вышла на небо —где же Ты можешь быть?

Поиск Бога вырастает в вашем сердце, и он подобен тому зову, которым призывает возлюбленная своего возлюбленного в ночь полнолуния, когда льют дожди Шавана, когда облака собираются кругом, когда кукушка начала куковать, когда павлин танцует — куда Ты ушёл? Цветы цветут во всех направлениях и начинается праздник — куда Ты ушёл? Луна вышла на небо — где же Ты можешь быть? Когда вы начинаете это чувствовать — отсутствие Бога, — внутри у вас появляется вираха.

Вираха — это опыт. Его нельзя описать. Знайте это, и вы узнаете. Живите этим, и вы узнаете. Вираха — это не теория. Невозможно понять её. И трудность заключается в том, что ваши слёзы высушили ваши глаза, и ваше сердце совершенно опустело от любви. Нас научили не любить. Мы получили наставления, как быть жестокосердными. Нас научили тому, что жизнь — борьба. И чем напряжённее вы, тем больше вы подобны скалам, и тем больше вы преуспеете. Нас всех учат тому, что голова должна стать ступенью к успеху, и только тогда вы можете достигнуть вершины успеха. Сделайте своё сердце жестокосердным — и вы добьетесь успеха. И если вы хотите уничтожить другого — сделайте это. Если вам приходится оставлять трупы за собой, если вам приходится идти по трупам — так и поступайте: так учит нас общество.

Вот почему наше общество столетиями жило в насилии. Все только говорят о ненасилии, но это ни к чему не приводит, это просто разговоры. Даже ненасильственные люди полны насилия. Даже ненасилие скрывает убийство. В этом обществе за ненасилием скрываются всякие коварные планы, и ненасилие становится причиной борьбы. Махатма Ганди восхвалялся, но за его теорию его нужно осуждать. Потому что он даже ненасилие превратил в оружие! Но, пожалуйста, оставьте хоть что-то, что не было бы насилием!

Вы даже из любви сделали меч. Вы сделали из покоя клинок. Это оружие насилия. Ненасилие превратилось в поле битвы. Но битва продолжается. В битве есть определённое насилие — так как же ненасилие может стать полем битвы? Так что это ненасилие — ненасилие только по названию. Внутри ненасилия царит насилие. Это не ахимса, не ненасилие. Люди думают, что Махатма Ганди возвысился над Буддой и Махавирой. Но это не так. Самая большая революция, которая была сделана в мире — это революция Будды и Махавиры. Теперь же насилие также превратилось в средство для борьбы — как будто бы в мире ценностью обладают только приоритеты борьбы. Всё становится средством для борьбы. Любовь также становится средством для борьбы. Любите так, чтобы побеждать. Будьте ненасильственными, чтобы иметь возможность толкать других вниз.

Если человек сядет перед вашим домом и будет поститься, будет говорить, что он умрёт, если вы не будете поступать так, как он говорит вам, — думаете ли вы, что это ненасилие? Если вы не будете слушать меня, я убью себя. Это настоящее насилие, это просто вцепление в горло. Это просто чернуха какая-то. Этот человек открыто угрожает вам, что убьёт себя. Он пытается пристыдить вашу человечность. Он говорит: «Помните, вы будете сожалеть об этом всю жизнь. Вы просто убили меня».

Сейчас такое событие происходит здесь в Пуне. Махатма Ганди постится, и его акция направлена против Амбедкара. Доктор Амбедкар хотел, чтобы низшие шудры, хариджаны, голосовали отдельно. Если бы он победил, всё варварство, которое проистекает сегодня в мире, прекратилось бы. Амбедкар прав, когда говорит: «Почему вы хотите оставаться с этими индуистами, которые так бесчеловечно обошлись с вами? В чём смысл? В чём смысл того, что вы идёте в ногу вместе с теми, в чьи храмы вы не можете войти, из чьих колодцев вы не можете пить, с кем вы не можете находиться в социуме, на кого даже ваша тень не может упасть, это считается святотатством? Они отреклись от нас — так почему же мы так привязаны к ним?»

Это такой простой и ясный вопрос, и здесь не может быть двух мнений. Но Махатма Ганди отправился поститься. Он был ненасильственным человеком, и он положил начало войне ненасилия. Он постился и говорил: «Я просто убью себя, я умру с голода. И это принесёт огромный вред индуистам». Он долго постился, его здоровье становилось всё хуже и хуже, пока, в конце концов, Амбедкар не сдался. Амбедкар согласился не голосовать отдельно. Историки Ганди записали: «Победа ненасилия!» Это очень странно: кто может быть таким ненасильственным? Амбедкар полон ненасилия. Когда он увидел, что Ганди умрёт, он перестал настаивать на своём. Ганди в этом отношении насильственный. Он заставил Амбедкара сделать то, что он хотел, шантажируя его угрозой убить себя.