Ария: Легенда о динозавре - Дилан Трой

Летом 1988 года «Ария» отправилась в трехнедельное гастрольное турне по Болгарии, и как раз именно в э'то время вопрос о менеджере встал ребром. Никакого специального собрания и «разбора полетов» на этот раз не было, все решалось кулуарно — в перерывах между концертами. А по возвращении из Болгарии Векштейну были высказаны все претензии. Виктор Яковле вич сначала просто не поверил своим ушам, а потом испугался и пошел на попятную, предлагая различные уступки. Мнения музыкантов разделились: Дубинин и Холстинин были настроены крайне решительно, а Маврин с Кипеловым были, в принципе, не против работать дальше.

Барабанщик Максим Удалов вообще хотел кардинальных изменений. Он был моложе других «арийцев» и еще не отягощен семейными узами (заставляющими смотреть на жизнь с более практичной стороны). Максиму казалось, что музыкальная концепция «Арии» устарела, и команда занята лишь выкачиванием прибыли из концертов. Сказав на прощание: «Я в этом болоте работать больше не собираюсь», Удалов хлопнул дверью и ушел из группы. (Сначала Максим подался в малоизвестную команду «Зеница Ока», а потом записал один альбом в составе «Валькирии», игравшей progressive metal.) Уже будучи «в отставке», Удалов любил так объяснять причину своего поступка: «Металл умер. Надо начинать все заново». Каюсь, слышал я и другую трактовку событий: Удалов, прежде чем с таким пафосом хлопнуть дверью, отправился в Уфу к своей будущей жене, начисто «позабыв» о том, что у «Арии» намечено пять концертов в Питере. (Между прочим, данный поступок автоматически сделал Уда-лова «персоной нон грата», и ему на полном серьезе собирались «набить лицо» сразу несколько человек.) Однако сути дела это не меняет — из группы Удалов все-таки ушел, а некая очаровательная уфимчанка спустя некоторое время стала его женой.

Горячность Максима Удалова несколько охладила наступательный пыл Дубинина и Холстинина, но ненадолго — найти нового барабанщика оказалось не так уж трудно. Вакантное место за ударной установкой занял Александр Манякин, игравший до этого в группе «Кинематограф». Манякин пришел знакомиться с «арийцами» на концерт, который проходил в московском саду «Эрмитаж» в компании импортной группы «Reaggie Play». Это выступление запомнилось фанам тем, что Кипелов, войдя в раж и потеряв всякую бдительность, совершенно забыл про некие детали своего костюма и отпел всю программу с расстегнутой ширинкой. Новый эротический имидж Кипелова оказался для Уда-лова роковым знаком — это был последний концерт Максима в составе группы «Ария».

Манякин, практически моментально получивший незатейливое партийное прозвище «Маня», поразил музыкантов абсолютным знанием «арийской» концертной программы, чем избавил своих будущих коллег от бесконечных репетиций. Несколько барабанщиков, приходивших до него на прослушивание, непременно задавали извечный русский вопрос: «Что делать?». Манякин же повел себя иначе и, едва усевшись за установку, деловито спросил: «Какую вещь будем играть?». Последовавший вполне резонный вопрос: «А ты что, все знаешь?», как выяснилось спустя несколько минут, оказался излишним — Манякин Досконально знал весь «арийский» репертуар. Он был принят в группу единогласно и без комментариев, а уже через месяц отправился вместе с «Арией» на гастроли. К тому же своей внешностью Манякин очень походил на Брюса Диккинсона, что явно грело душу «арийским» патриархам.

Проблема с барабанщиком была решена, но по вопросу об уходе от Виктора Яковлевича музыканты группы пока еще общего мнения не имели. Тогда Холстинин и Дубинин решили сделать ход конем. Они показали Кипелову и Маврину демонстрационную запись шести вещей будущего альбома, записанную буквально «на коленке» в скитаниях по гостиничным номерам, и предложили определить свою позицию: или все музыканты сваливают от Векштейна и начинают запись нового диска, или Дубинин с Холстининым покидают группу и уносят материал с собой. (В последнем варианте название «Ария» почти наверняка осталось бы за Векштейном, Мавриным и Кипеловым.) Ил-бегающий конфликтов Кипелов сказал, что на раздумья ему потребуется месяц. Ему выделили ровно три дня, по истечении которых Валерий согласился принять позицию Дубинина и Хол-стинина…

Векштейн, вложивший в «Арию» несколько лет жизни и мае су своих связей, претендовал на раскрученное имя коллектива (хотя не очень понятно, как бы он мог его использовать?). С точки зрения доживающего тогда свои последние дни монополиста на творчество в лице Министерства культуры СССР, Виктор Яковлевич такое право имел. А потому он милостиво позволил покидающему его коллективу назваться «Ария-89», что музыканты вынужденно и сделали, и на концертных афишах замаячила эта нелепая надпись. То были странные времена правового беспредела, когда просторы огромного государства бороздили многочисленные одноименные коллективы: две или три группы «Мираж», пара «Наутилусов» и не поддающееся подсчету количество «Ласковых Маев». Пользуясь тем, что телевидение не часто балует новоиспеченных звезд вниманием и лица новых героев мало кому известны, нечистоплотные администраторы запустили на гастрольные маршруты фонограммных двойников, которые зачастую финансово опережали своих оригинальных прототипов. К счастью, с «Арией» этого не произошло, и оставшееся у Векштейна название не материализовалось в музыкальную группу. Но существовавшая вероятность появления одноименного коллектива ускорила следующую студийную работу наших героев. Магнитоальбом (март 1989 года) и вышедшая годом позже «мелодийная» пластинка получили название «Игра С Огнем». Эта запись получилась довольно ровной, чем-то напоминала предыдущий альбом, и выделить из общей ткани можно лишь явно запоминающийся хит «Раскачаем Этот Мир». Тем не менее, этой своей работой группа как бы отсекла любые возможности появления одноименного коллектива, так что глобальную задачу альбом «Игра С Огнем» выполнил…

Итак, в ноябре 1988 года после долгих бесплодных дебатов «Ария» рассталась со своим импресарио. А через год с небольшим всю музыкальную общественность потрясло страшное известие — 22 февраля 1990 года Виктор Яковлевич Векштейн трагически погиб. Он был найден в гараже, в собственном «мерседесе», задохнувшимся выхлопными газами. Но это не было самоубийством. У несчастного случая была иная, весьма щекотливая, причина, которую предпочитали скрывать и обнародование которой могло бы вызвать нежелательную реакцию, — Векштейн был в гараже не один… Бывший менеджер сумасшедшей тяжелой команды ушел из жизни весьма романтично, по-рокер-ски… Говорят, выхлопной газ — предательски сладковатый. Он убаюкивает свои жертвы и тащит их за собой в те самые дали, о которых так любила и до сих пор любит петь группа «Ария».