Поневоле-2 - Зайцев Викторович

(занятий)'. Эти мысли, по их признанию, стали решающими аргументами в решении остаться.

При появлении Ждана только двое парней сдали оружие и отплыли со своими родичами, остальные парни и девушки с облегчением принялись разгружать собранные вещи. По совету Сурона, с этого дня Бражинск и

Уральск были объявлены на осадном положении, в обнесённые земляными валами города перестали пускать всех посторонних, кроме торговцев.

Всех родичей выслушивали командиры о целях посещения и давали сопровождающих из других родов, для пресечения любой агитации на выезд.

Неделю уральцы смогли так продержаться, по-прежнему жадно собирая все слухи и новости о своём старшине. За лето, благодаря притоку рабочих рук из Сулара и пленным, вокруг Бражинска и Уральска подняли не только валы, но и стандартный частокол высотой пять метров. Ждан не стал обманывать пленных казар, по договорённости те отплыли домой в первых числах сентября, выстроив для себя лодки. Два десятка казар после окончания отработки, решили записаться в служилые, принесли клятву Ждану. В Уральске осень встречали меньше сотни рабочих, своих, уральцев, да небольшой гарнизон из десятка дружинников и дюжины пушкарей с четырьмя пушками.

Связь между двумя главными уральскими городами шла постоянно, прорубленные прямые просеки давно наездили в неплохие дороги, по которым верховой добирался за час-полтора. К осени встали на крыло первые доморощенные птенцы голубей, из которых усиленно тренировали почтовых птиц. Голуби высиживали уже третью пару яиц за лето, скоро подрастут другие птенцы. Результаты понемногу появлялись, в Уральске постоянно держали не менее двух голубей, ежедневно выпуская по одному даже при отсутствии новостей, для тренировки. Белов своевременно объяснил всем участникам этого плана необходимость скрытности, о существовании почтовых голубей кроме командиров и десятка посвящённых, жители городов не догадывались. Официально голубей держали по распоряжению Белова, чьи непонятные действия уральцы давно не обсуждали. Охота на голубей, в не зависимости от места, не рекомендовалась, что приравнивалось к официальному запрету. Собственно, голуби никогда и не были объектом охоты уральцев и окрестных племён. Приуральские леса и реки снабжали более вкусной дичью, нежели голуби, горлицы, рябчики и прочие воробьи.

Любителей соскребать с рёбер мелкой дичи плёночки мяса, нежели просто заколоть домашнего кабанчика или подстрелить лося, в крайнем случае, приготовить домашнего гуся или курицу, среди уральцев практически не встречалось. Из уральской молодёжи охотой увлекались не больше десяти процентов, остальные скоро поняли прелесть домашних животных, и удобство домашней пищи. Тем более, что благодаря Белову произошло серьёзное расширение рациона питания уральцев и остальных родов, входивших в союз.

С подачи своего старшины уральцы научились питаться картошкой, томатами, бобами, горохом, кабачками и многими видами зелени. Он приохотил практически всех хозяек Бражинска к разведению кур, гусей, поросят. Больше половины семей держали коров и овец. Это очевидные стороны жизни, заметно улучшившие питание уральцев. Сыщик, опытный грибник, заметно расширил список грибов, употребляемых угорскими родами в пищу. Кроме рыжиков и белых, входивших в рацион аборигенов, он приохотил молодёжь к сбору опят, маслят, сыроежек, лисичек, груздей, волнушек и всего множества грибов, известных ему. Причём не просто научил собирать, он обучил аборигенов маринованию, года три закупал достаточно уксуса у торговцев. Так же обстояли дела с рыбой, непонятное суеверие угров и славян в отношении налимов, сомов, даже осетров и угрей Белов преодолевал личным примером, добился своего. В погребах уральцев стояли туеса солёных и маринованных грибов, последние два года, с появлением большого количества сахара, хозяйки научились варить варенье, в первую очередь, из малины, его применяли в качестве лекарства. Питание уральцев становилось разнообразней, случаев цинги не было, свежие овощи, фрукты стояли на столах до поздней осени. Яблони, выращенные из двух сортов яблок, лежавших на хранении в погребе, много раз прививались на дички, высаженные возле домов. Именно этой осенью уральцы впервые попробовали настоящие культурные яблоки и были очарованы вкусом.

На фоне всего изобилия, востребованность лесной дичи становилась всё меньше, да и ту стали приносить лишь угры-охотники, считавшие своим долгом подкормить детей, оставшихся на обучении в городе.

Белов не забыл свою мечту и организовал заповедную от охоты зону, между Бражинском и Уральском. Там он запретил охоту на любую дичь, даже на хищников, и добился соблюдения запрета. Теперь всадники и телеги с грузом, по дороге между городами, частенько вспугивали стайки косуль, облюбовавших просеки.

Итак, неделя осадного положения остудила горячие головы родичей, самонадеянно полагавших, что отсутствие уральского старшины позволит разогнать неразумную молодёжь и поживиться 'трофеями', на которые давно заглядывались все, кто побывал в Бражинске. Жители городов, напротив, увидели свою силу и убедились в сплочённости общества, своего нового рода. Теперь, был уверен Ждан, даже после снятия осадного положения, ни один из уральцев не вернётся в свой прежний род, так гордились они своей бескровной победой над привычками. Силя объехал соседние селения, где информаторы подтвердили нежелание старейшин 'баловаться' с уральцами, себе дороже, так рассудили старосты родов, просчитав реакцию Белова, когда тот вернётся. Лучше подождать, чем поспешить, как шестипалые и рябинники, которые и не рады были своей жадности, выдумывая разные способы выпросить прощения за свою жадность и глупость. По возвращении Силя рассказал всё командирам, вздохнувшим с облегчением. Перспективы виделись если не радужными, то спокойными и ровными.

Пока из Уральска не прилетел почтовый голубь с запиской, в ней были всего три фразы 'Город окружён врагами, свыше ста пеших воинов, ждём помощи'.

– Что за шутки, – удивился Ждан, – какие враги, Уральск в центре нашей земли, со всех сторон наши родичи?

– Скорее всего, это южные угры, – подумал Силя, – на юге сразу за

Камой ничья земля. Они могут и конеферму сжечь, если ещё не сожгли.

– Да, – согласился Кудим, – кони для них богатая добыча. Чего тогда от города хотят, взяли коней и бегите. Крепость им не взять, хоть два месяца сидеть будут.

– Может, они не собираются крепость брать, – предположил Третьяк,

– сожгут склады, мастерские, разорят всё, что смогут. Одного железа, сколько наберут, других товаров много. Сторожку сожгут, все пасеки вокруг разорят, сено пожгут, наша скотина зимой с голода вымрет.

– Тогда надо их гнать, как можно быстрее, не отсиживаться в осаде,

– решил Ждан, – Кудим, останешься в Бражинске, всех дружинников забираю в Уральск, справишься горожанами, не зря каждый месяц патроны жжем.

Через час полностью экипированные сорок конных дружинников в сопровождении двух пушек на телегах, выезжали по дороге на Каму, через сторожку до Уральска. Разведка шла не только впереди по дороге, но и по обеим сторонам просеки, по лесу.

– Южные угры не казары, к лесу привычные, могут и засаду устроить,

– наказал своим разведчикам Ждан, и как в воду смотрел, в десяти верстах от Уральска дружинники напоролись на засаду. К счастью, в передовом отряде была кавказская овчарка, чьё присутствие в разведке считалось обязательным. Хорошо натренированный кобель успел залаять и метнулся в придорожные кусты, схватив за кисть руки лучника, не успевшего сделать выстрел. Двое других стрелами разорвали накинутые поверх кирас кафтаны. От неожиданности уральцы выпалили из ружей, буквально изрешетили трёх угров, оставшись без 'языка'.

Дальше пошли, спешившись, растянулись редкой цепью по лесу.

Буквально через сотню метров обнаружили вторую засаду, уже из пяти лучников, забравшихся на ветки деревьев. Шум выстрелов выдал приближение уральцев, угры не подпустили близко передовой дозор, открыли стрельбу. На этот раз двое разведчиков были ранены, в руку и ногу, после перевязки отправились ковылять к лошадям. По 'кукушкам', сидевшим на ветвях, открыли стрельбу, прямо сквозь густое переплетение веток и листвы. Угры были уверены, что ни одна стрела не пройдёт сквозь кроны деревьев, которые они выбрали, собственно, так и было. Стрела бы не прошла, отклонилась, но, уральцы стреляли из ружей, крупному калибру небольшие прутики не помешали сбить троих стрелков на землю. Двое остались сидеть среди листвы, безвредные и мёртвые.

Из троих упавших угров двое были способны говорить, разведчики их без жалости допросили, затыкая рот при особенно громких криках. Трое разведчиков были уграми и хорошо понимали южный диалект, практически не отличавшийся от местного языка. Южане не пытались скрыть свою численность, возможно, в надежде напугать врагов. Вокруг Уральска расположилось сводное войско пяти родов, в общей сложности триста двадцать воинов, не считая двенадцати шаманов. В набег, чего и следовало ожидать, их привели шаманы.