Счастье в подарок - Элизабет Карлсон

Но Джонатан не выглядел огорченным.

— Нет, когда мы жили в Энсенаде, отец уже был слишком слаб. Мы с Роберто часто приходили сюда и залезали на скалы, когда бабушка привозила меня из Мехико.

Он выпустил собак и закрыл дверцу фургона.

Встав лицом к морю, он показал на огромный валун на вершине высокой скалы, едва различимой в угасающем свете.

— Видите ту скалу? Элен сошла бы с ума, если бы узнала, что мы залезаем на нее. Она даже выше, чем та, которую я вам показывал днем.

Перед мысленным взором Карли предстали подросток и его молодой отчим, карабкающиеся по утесам. Потом в сознании мелькнул другой образ — тот же подросток, толкающий инвалидное кресло, в котором сидит старик, вверх по длинному скату. Эта картинка была не такой привлекательной, как первая, и быстро померкла, но Карли успела ощутить глубокое сочувствие к мальчику с его упорной преданностью умирающему отцу.

Джонатан взял ее за руку. Карли снова охватило то же ощущение близости, что и утром. Там, где его рука прикасалась к коже, словно оставалась горящая печать. Может быть, он чувствует то же самое? Мысль казалась нелепой, и она отбросила ее. Но трудно было так же отбросить то тепло, которое окутывало их обоих незримым облаком.

Рука об руку они подошли поближе к La Bufadora, чтобы ощутить на лице соленые брызги. И, когда розовый свет заката сменился жемчужно-серыми сумерками, случилось то, что тогда показалось Карли самой естественной вещью в мире: Джонатан обнял ее и прижал к себе. Так он держал ее несколько мгновений, не говоря ни слова, только нежно поглаживая по спине. Его тело было теплым и сильным.

Карли крепче прижалась к нему, вдыхая терпко-сладкий аромат его тела, ощущая под шелком рубашки твердость мускулов.

«Ты не должна этого делать, — уговаривала она себя. — У него связь с другой женщиной. Он не испытывает к тебе никаких чувств — это просто физическое влечение».

Но она не могла найти в себе силы, чтобы отстраниться. От его прикосновения все ее тело горело, а кровь забурлила в жилах. Она закинула голову, желая ощутить, как сливаются в поцелуе их губы.

Джонатан посмотрел ей в глаза. Карли тянулась к нему всем телом, привстав на цыпочки и обвив руками его могучую шею. Когда он поймал ртом ее губы, в небо ударил столб воды и на них опустилось облако водяной пыли.

Он еще никогда не целовал ее с такой страстью, так жадно и требовательно. Руки, обнимавшие его за шею, ощущали напряжение, нараставшее в этом теле, полном истинно мужской силой. Его твердые губы становились все более настойчивыми.

Карли почувствовала, что низ живота наполняется жаром и влагой. Его нарастающее возбуждение вызывало в ней ответные волны желания, и, не в силах утолить его, она с силой терлась бедрами о его бедра. Это незнакомое ощущение — наполовину приятное, наполовину болезненное — говорило, что она никого в жизни так не хотела, как этого мужчину.

Дыхание Джонатана стало тяжелым и прерывистым. Он поднял голову и одним быстрым движением вытащил рубашку из джинсов.

— Теперь обними меня, — попросил он охрипшим от желания голосом.

Карли прижала ладони к его голой спине, ощущая под пальцами гладкую горячую кожу и твердые мускулы. От жара его тела боль желания нарастала. Она повернула к нему лицо, и снова их губы слились.

Джонатан чувствовал, что она дрожит в его объятиях и все крепче прижимается к нему. Ее глаза были закрыты, а полные губы полуоткрыты. Господи, как он ее хочет! Прямо сейчас. В этом прекрасном месте, которое он берег для единственной в мире женщины.

Но Карли-Энн совсем не та женщина. Она слишком молода. Все кончится тем, что он заставит ее страдать, как заставлял страдать других.

Или она заставит страдать его. Он видел, что произошло с его отцом. Когда мужчина слишком доверяет женщине, ничего хорошего не жди. Он Научился уходить прежде, чем возникала опасность почувствовать себя связанным.

Но теперь он не хотел уходить. Он хотел видеть ее и сегодня, и завтра, и… всегда. Вдруг он понял, что от Карли-Энн ему нужно нечто гораздо большее, чем секс. Он хотел, чтобы она ему доверяла, и сам хотел ей доверять.

Она слишком молода и красива, чтобы ей можно было довериться. Джонатан заставил себя отстраниться.

Глаза Карли открылись. Он увидел, что в них горит желание, и проклял свою глупую щепетильность.

Я хочу тебя больше, чем когда-либо хотел женщину, — глухо прозвучал его голос. — Но если мы сейчас не остановимся, я могу причинить тебе боль, а этого я не хочу.

— Мне не будет больно.

— Я не имею в виду физическую боль. Она прислонилась к нему.

— Сейчас об этом поздно беспокоиться, Джонатан. Может быть, мы совсем не подходим друг другу, но я ничего не могу с собой поделать.

Близость ее тела сводила его с ума. Он зарылся лицом в ее волосы.

— Я не думал, что все зайдет настолько далеко.

— Знаю. Я тоже не думала.

В ее голосе было столько искренности и нежности, что Джонатан почувствовал презрение к себе.

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты уверена?

Его голос выдавал нетерпение страсти. Все ее тело мучительно жаждало его прикосновения.

— Уверена, — прошептала она и крепче прижалась к нему.

Ее губы приоткрылись под его губами. Она задрожала, когда он просунул руку под хлопковую рубашку и провел рукой по обнаженной спине. В тот же миг у них под ногами вздрогнула земля и в небо устремился водяной столб. Снова их окутало соленым туманом, но Карли даже не заметила этого. Осталось только одно ощущение — его губы, его тело. Когда он поцеловал ее, она растворилась в нем.

Они одновременно повернулись и двинулись к фургону. Джонатан обнимал ее за талию, и она словно стала частью его тела. Они молча забрались в машину.

Джонатан приказал Шебе присматривать за непоседливым Генри и закрыл дверцу, оставив собак на улице.

Несколькими быстрыми движениями он убрал столик и раскатал на полу матрац, хранившийся под сиденьем, бросил на него одеяло.

— Мое походное снаряжение, — объяснил он.

У Карли кружилась голова, и она опустилась на матрац. Желание болью отзывалось в теле.

Сев рядом с ней, Джонатан стал ласкать ее руку, поглаживая ладонь большим пальцем, и в этом месте под кожей что-то начинало пульсировать.

Он снова заглянул ей в глаза.

— А теперь, когда у тебя было время подумать, ты все так же уверена? — Его голос упал до шепота.

— Больше, чем когда-либо, — пробормотала она. Все ее существо замерло в ожидании.

За окном поблекли краски заката, небо стало темнеть.

Джонатан привлек Карли к себе и нежно опрокинул ее на матрац. Запах чистого белья мешался с дурманящим ароматом его одеколона и соленым морским воздухом, проникавшим в машину через полуоткрытое ветровое стекло.