Единственный последователь - Ксения Перова

Он больше ничего не сказал, словно понимая, что все дальнейшие слова не оправдают, не объяснят, не уменьшат и не ослабят чувство потери – и Питер был благодарен ему за это.

Только отцу он рассказал о Фэлри. Всем остальным – в том числе и маме – досталась история без его участия. Больше всего Питера удивило равнодушие односельчан к тому факту, что Барьер скоро будет разрушен, хотя он упоминал об этом несколько раз.

И лишь позднее понял, что они ему просто не поверили.

Его рассказ настолько не вписывался в их картину мира, что они предпочли воспринять его, как забавную побасенку. Барьер был константой, неотъемлемой частью не только их жизни, но и жизни их родителей и дедов. Как он может исчезнуть и куда? С тем же успехом Питер мог убеждать их в том, что Земля скоро налетит на небесную ось…

Конечно, они видели пояс и одежду сегов, в которой Питер прилетел из Оморона, но явно не придали этому особого значения. Лишь посрамленный Винни и его дружки долго докучали Питеру просьбами позволить им полетать, но в последнее время и они вроде как успокоились и нашли дела поинтереснее.

К тому же Фэлри не сказал, когда именно снимут Барьер – скорее всего, и сам этого не знал. Питер периодически тайно летал к Барьеру с парой свежепойманных рыбешек, чтобы понять, не исчез ли он.

Но смертоносное силовое поле оставалось на месте, а Питер сразу представлял, насколько глупо выглядит, швыряя рыбу в Барьер, и поспешно исчезал. Он старался не демонстрировать возможности пояса на людях и летал чаще всего ночью. Порой поднимался так высоко, что видел вдали, за темными массивами леса, разноцветное призрачное сияние Оморона. Он мог бы часами смотреть в ту сторону и думать о Фэлри, но на такой огромной высоте холод пробирал до костей, долго не продержишься.

Питер терялся в догадках. Неужели Дебаты закончились ничем? Снимут Барьер или оставят на месте? Отравленный тайным знанием, он не находил себе места и чем дальше, тем больше тревожился. В конце концов не выдержал и несколько дней назад глубокой ночью пролетел над Барьером и добрался до Башни. С трудом нашел ее в темноте – к счастью, было полнолуние, а Башня стояла посреди небольшой поляны и выделялась на фоне серебристой травы черным пятном.

Питер приземлился прямо на платформу гравиподъемника, совсем как Фэлри когда-то. Но подъемник явно не работал, дверь в Башню была заблокирована, и сколько Питер не стучал, тревожа ночной лес, никто ему не отозвался. Один из Наблюдателей всегда должен бодрствовать, значит, Башня пустовала.

Остаток заряда пояса Питер потратил на полет к Башне Тайрона и Джека. Она тоже оказалась пуста и закрыта. Сомнений не оставалось – наблюдение снято, значит, Барьер доживает последние дни.

Питер просидел на платформе подъемника «своей» Башни до самого утра и, как только солнце встало и пояс набрал заряд, вернулся в деревню. В этот раз ему хватило соображения предупредить отца об отлучке, так что все прошло гладко.

Казалось бы, определенность должна была успокоить Питера, но, вопреки логике, он начал тревожиться еще сильнее – только теперь по другому поводу. Фэлри сказал: «Предупреди всех, и сладить с вами будет не так просто». Но не учел, что «все» могут и не поверить Питеру.

Как обороняться от неизвестного врага, который то ли нападет, то ли нет? Да и что могут сделать жители захолустной деревни – да и города тоже – против людей, усилием мысли управляющих техникой и способных говорить друг с другом через половину планеты?

Сколько Питер ни ломал голову, по всему выходило, что жители Оморона возьмут их с той же легкостью, с какой мальчишка выуживает котенка из корзины. Отец, долгое время наблюдавший за тем, как его непутевое дитя страдает сначала от потерянной любви, а потом еще и от невозможности спасти человечество, как-то позвал его к себе и нарисовал на земле несколько кругов, один в другом.

– Это ты, – он указал на центр круга, – а это то, на что ты можешь повлиять своими действиями. Первый круг – ты сам, твои друзья и близкие родичи. Твой возлюбленный Фэлри, если уж на то пошло. Второй – жители нашей деревни. А все остальное – это весь мир, в том числе и Оморон. Видишь, ты можешь дотянуться только до первого круга и на него повлиять. Тем дальше – тем сложнее, тем большей надо обладать властью, – он потыкал прутиком в землю, – сейчас ты никак не можешь изменить судьбу нашего мира. Поэтому кончай терзать себя хотя бы этим, договорились?

Питер только вздохнул. В целом отец был прав, но кое в чем ошибался – возлюбленный Фэлри явно не входил в круг влияния Питера. Иначе сам Темный Лик не помешал бы им быть вместе…

Слова отца немного успокоили, однако после полета к Башням Питер уже не позволял себе расслабиться. Даже собрал дорожные мешки и написал письмо маме на случай, если придется срочно бежать. Если их вдруг захотят угнать в Трущобы, Питер просто подхватит отца, как Фэлри его самого когда-то, и унесет подальше отсюда.

Ночь за ночью взмывал в небо над лесом – он уже настолько хорошо освоился с поясом, что ощущал его как продолжение себя – и напряженно смотрел в сторону Оморона, прислушивался и приглядывался. Но все оставалось прежним – огромный мегаполис мирно светился на горизонте, никакие армии не двигались от него к Барьеру, чтобы напасть на мир Питера, а небо не покрывалось тысячами бледных полос от летящих флаеров.

Угроза пришла, но Питер ждал совершенно иного и не узнал ее… пока не стало слишком поздно.

25

– Марлина, третий раз! Ты выбываешь!

– Второй! Второй, а не третий!

– Умей проигрывать!

– Ай-ай, ложь не к лицу эр-лану!

Смех легким шелестом обежал собравшихся в одном из холлов башни клана Лэ. Полуликий окинул их быстрым взглядом поверх гало-экрана. Синие одежды напоминали шелестящее море, в котором плавали десятки голов – золотистые, как у него, белоснежные, пепельно-стальные, каштановые, все с одинаковыми прическами эр-ланов, перед каждым развернут гало-экран – и все веселятся от души.

В отличие от него.

Он уже жалел, что принял приглашение на вечеринку – совершенно не ожидал того, что здесь происходило. Полуликий привык, что «вечеринками» Инза называла совместное распитие спиртного и танцы до упаду. Но, разумеется, эр-ланы никогда не опустились бы до столь низких развлечений, услаждающих лишь плоть, но не ум.

Потому что как раз услаждение ума и было для них величайшим из удовольствий.

«Вечеринка» означала, что члены клана собирались вместе и решали математические задачи на скорость. Тот,