Гуляла смерть в фате венчальной (сборник) - Николай Леонов

— Этот вещдок найден в присутствии свидетелей рядом с местом убийства. Думаю, генетическая экспертиза без труда подтвердит его идентичность с кое-чьими волосами. А Леня уже дал такого деру, что его и след простыл, — иронично улыбнувшись, пояснил Гуров. — Опергруппа проверяла и его загородный дом, и городские квартиры, но найти Торопилина нигде не смогла. Думаю, уже завтра он вынырнет где-нибудь на берегах Темзы со слезами и соплями, объявив себя политическим беженцем.

— Этого не может быть!!! — Крюкаш забился в истерическом припадке. — Леня меня любит, он меня не бросит!..

Дождавшись, когда подследственный несколько угомонится, Лев сочувственно посетовал:

— Гражданин Крюкаш, с вашим задержанием у нас возникли серьезные проблемы — непонятно, где вас содержать? Отдельных камер для трансвеститов у нас нет. Посадить в женскую — все равно что отдать на растерзание. В мужскую — не лучше. Что посоветуете?

Ответом было тягостное молчание.

— А мы могли бы договориться?.. — после долгого раздумья осторожно поинтересовался Крюкаш.

— Разумеется… — Гуров пожал плечами. — В обмен на правдивую информацию гарантирую оформление явки с повинной и… Ну, я думаю, найти отдельную камеру вам сумели бы…

Еще немного поразмыслив, Крюкаш заговорил. По его словам, на свадьбу Золотилова его послал Торопилин. В качестве «троянского коня» для проникновения была использована Жужана Мыльска. Зная о ниндзя-навыках своего любовника, Торопилин поручил ему лично замочить кого-то из родственников Валентина.

Вначале Крюкаш задумал убить Джулию. Он уже прикинул, где и как это можно было бы сделать, но тут в его поле зрения попал Виктор Евгеньевич. К тому же дядя Витя случайно стал свидетелем того, как, стоя за кустом можжевельника, Крюкаш, подняв подол, вовсе не по-женски справлял нужду. Это решило все. Опасаясь, что Лещев разболтает всем, кто он на самом деле, Крюкаш-«Винелли» решил убить именно его.

— …Он умер мгновенно, даже не поняв, что произошло, — кривясь, повествовал подследственный. — Мне его даже стало жаль…

По словам Крюкаша, взамен за убийство ему было обещано очень многое — брак с Торопилиным, операция по смене пола, а также роскошная яхта и кругосветный круиз…

Несколько дней подряд новость о задержании Крюкаша-«Винелли» была доминирующей в выпусках новостей. Как Гуров и предполагал, через пару суток после своего побега Торопилин объявился в Лондоне, на каждом углу твердя о происках «тоталитарного режима», особо упирая на то, что он — стопроцентный приверженец «общечеловеческих ценностей». В подтверждение этого он громогласно вещал о своем намерении жениться на представителе секс-меньшинства, который «по ложному обвинению был брошен в российские полицейские застенки».

Запрос России об экстрадиции Леонида Торопилина как подозреваемого в организации двух убийств (Крюкаш рассказал, что Коконина убил начальник службы безопасности олигарха), а также как организатора хищений в особо крупных размерах и неуплате налогов ответа британской Фемиды не удостоился.

Глядя в окно крячковского «мерина» (выбор машины для поездки определила подброшенная пятирублевка), с недавних пор отреставрированного и похорошевшего, Лев неспешно рассказывал приятелю о перипетиях завершенного им дела, которое он буквально вчера сдал в прокуратуру. Стас, только минувшим вечером прибывший из Сибири, тоже делился своими воспоминаниями и впечатлениями. Приятели посмеялись над организованным Станиславом в гостинице «личным приемом криминального авторитета Цепляева».

Помявшись и посомневавшись, Крячко решился рассказать и об очаровательнице Насте. К его внутренней радости, Гуров ни критиковать, ни осуждать его за это приключение не стал. Он лишь пожал плечами и лаконично резюмировал:

— Ну, ты хват!..

Рассказал Стас и о том, почему задержался в тех краях. Как оказалось, он не утерпел и, пользуясь тем, что до тех мест, где обитала шаманка Вера, «всего-то» было около семисот верст, махнул туда в гости.

— Ну и как Вера? — глядя на дорогу, поинтересовался Лев.

— Обрадовалась… — Крячко мечтательно улыбнулся. — Прожил с ней три дня в ее чуме. Ну, понятное дело, ничего супружеского между нами не было. С одной стороны, она еще тогда сказала, что наша тогдашняя брачная ночь — последняя в ее жизни. Так повелели духи. А с другой… Ты знаешь, пообщавшись с ней, поневоле становишься мистиком. Поверишь ли, она сразу почуяла, что у меня всего несколько дней назад была другая женщина. Да это что! Она и про Юльку просекла в один момент. Так и сказала: «Молодая развратница принудила тебя к любви». О как! Я федею! Ну, а вообще, эти три дня я провел как на курорте. Сходил даже к тому месту, где мы с тобой когда-то тонули в болоте. Как глянул — аж не по себе стало. Жуть! Когда уезжал, Вера провела камлание на нашу с тобой удачу. Сказала, что этот год у нас с тобой будет удачным. Жаль только, что сына повидать не удалось. Его как лучшего ученика послали в какой-то детский лагерь.

— Молодец! Значит, толк из него будет… — одобрительно отметил Гуров.

— Ему таежники… Ну, люди того же племени, что и Вера, дали несколько имен, чтобы оградить от злых духов. Одно из имен — Отому Баага, что означает — Глаза Озера. Эх, блин, выйду на пенсию — уеду к ним!

— Ты уже об этом сто раз говорил! — Лев рассмеялся. — Сейчас поворот налево и чуть дальше — направо…

Молча кивнув в ответ, Стас сноровисто крутанул баранку влево. Через полчаса пути по лесным дорогам приятели оказались на берегу речки с берегами, густо поросшими старым дубняком.

— Вот тебе и речка Буть, вот тебе и Меланьин лес… — объявил Гуров, выходя из машины. — Давненько я тут не был — четверть века. И вот что интересно: такое ощущение, что тут вообще ничего не поменялось, как будто это было только вчера…

— Может быть… — нейтрально ответил Крячко, доставая из багажника удочки. — Судя по речке, тут окуня должно быть полным-полно…

— Е-мое! — взглянув на ближний участок берега, Лев развел руками. — Гляди-ка — вон тот самый дед с удочками на берегу сидит. Это сколько ж ему сейчас? Тогда-то было под восемьдесят!..

Глядя в сторону рыбака, замершего над удочками, Стас с сомнением почесал затылок.

— А может, мешать ему не будем? Поищем другое место? — неуверенно предположил он.

Гуров хотел ответить, что и здесь они друг другу не помешают, но в этот момент рыбак, словно услышав их разговор, оглянулся и приглашающе махнул рукой. Приятели недоуменно переглянулись и, собрав свои снасти, подошли к берегу. Увидев рыбака поближе, Лев понял, что ошибся — это был совсем другой человек, хотя тоже весьма преклонных лет. Из соображений рыбацкой этики приглушив голос, он поздоровался.

— Добрый день, молодые люди! — Старик приветливо улыбнулся.

Гуров сразу же обратил внимание на то, что у рыбака, несмотря на возраст, все зубы свои, за исключением пары коронок из нержавейки, скорее всего, еще советского производства. Обменявшись мнениями о погоде и успешности лова (старик показал садок с десятком отменных окунищ-горбачей), Лев посчитал нужным представиться. Но старик тут же уведомил, что узнал их, как только они вышли из машины.

— …Ну, так вас же на днях по телику показывали, — пояснил он.

— У вас хорошая память! — уважительно отметил Стас, разматывая удочки.

— Не жалуюсь… — усмехнулся старик. — А меня зовут Арсентьев Кирилл Федорович, фермер из Липинского района.

— Знаем-знаем… Село — Ситцевый Обоз, — в тон ему сообщил Гуров.

— Ну, так мы, получается, почти старые знакомые! — Арсентьев рассмеялся. — Ну, я примерно представляю то, что вы обо мне знаете. Что я — чуть ли не «крестный отец», что я по всей округе вершу суд и расправу…

— Ну, в общем-то, да, — согласился Гуров. — Но вы, судя по тому, как об этом высказались, мнения во многом иного?

Загадочно усмехнувшись, старик оглянулся и, окинув взглядом кроны деревьев, неожиданно спросил:

— А знаете ли вы, что этот лес изначально звался Перуновым? Он был посвящен одному из высших богов славянского пантеона. Меланьиным он стал много позже. Лет четыреста назад в этих местах поселилась старица Меланья — очень добрая женщина, которая лечила людей травами и заговорами. Но ее заподозрили в колдовстве и даже хотели сжечь по наущению некоего расстриги, у которого было похмельное видение. Узнав об этом, старица ушла в лес, и больше ее уже никто не видел. Ну а люди, которых она пользовала от болезней, в память о ней лес назвали Меланьиным.

Опера озадаченно переглянулись.

— История эта, конечно, очень интересная, но в чем ее мораль? — потерев подбородок, прищурился Крячко.

— Все очень просто… — не обращая внимания на отчаянно пляшущий поплавок, старик смотрел на бегущую мелкую речную волну. — Мы все дальше и дальше уходим от своих древних корней, от того изначального, что составляло основу бытия нашего русского рода. Мы слепнем и глохнем душой, не умея внутренним чутьем различить свет и тьму, добро и зло, правду и кривду, чем обладали наши далекие предки. Нас легко обмануть, обольстить хитро построенными словами, нас легко увести к бездонному обрыву и уверить в том, что наш путь лежит именно туда. Вот вы изобличили и заперли под замок двуличного мерзавца, который, можно сказать, ни женщина, ни мужчина. Он совершил злое дело — отнял жизнь у старика.