Черная Луна - Андрей Ливадный

Ждал не одних.

…Хоук поднял перекошенное, побледневшее лицо. — Не могу… Все заблокировано! Шевцов молча ногой отшвырнул ему импульсный пистолет лейтенанта, который лежал, закатив глаза, с парализующей иглой во лбу, а сам резко присел, широко открыв рот и зажав ладонями уши.

Оглушительный взрыв сорвал бронированную дверь, как внезапный порыв ветра рвет из рук зазевавшегося прохожего газету; ударная волна втолкнула полтонны брони вовнутрь лаборатории, вдребезги разбив несколько ближайших ко входу цилиндров с телами гуманоидов, а сама рванула назад, подхватив оба бронепластиковых бастиона, словно те были картонными декорациями, и понесла, обрывая кабели, навстречу растерявшемуся патрулю…

Рев сирены слился с треском сминаемого пластика и запоздалым грохотом автоматической турели, которая от встряски вдруг зашлась длинной, злобной очередью, беспорядочно уничтожая все вокруг.

Узкое пространство тоннеля моментально наполнилось смрадным дымом от горящей изоляции и разбитой в мелкую щепу пластиковой облицовки стен.

В ответ со стороны перекрестка вдруг раздались отдельные хлопки выстрелов.

В отрезке старой вентиляционной шахты контуженный «электрик» судорожно пытался встать с пола, кашляя от удушливого дыма.

Шевцов, мало обращая внимание на воцарившийся вокруг содом, рванулся вперед.

— Хоук, Блайд, держать вход!.. — приказал он, перекатившись по усеянному обломками и мокрому от физиологического раствора полу лаборатории.

Вой сирены заглушал все остальные звуки. Оказавшись под прикрытием круглого цоколя, из которого торчали иззубренные осколки толстого пластика, Шевцов приподнял голову, обшаривая взглядом тусклые ряды подсвеченных изнутри цилиндров, мерцающие вдоль стен пульты, экраны, небольшой подиум с установленной на нем сферой, пока наконец не заметил слабое шевеление на полу, подле установленного отдельно от других приборов подковообразного пульта…

Он привстал, на в этот момент сбоку грохнул одиночный выстрел, и капитан, одетый в форму рядового, отлетел назад.

Из простреленного плеча фонтаном брызнула кровь, обильно орошая бледный, синеватый труп гуманоидного существа, что валялся на полу меж осколков разбитого дверью цилиндра.

Боковым зрением он видел, как, шатаясь, из-за какого-то аппаратного блока выходит бледный офицер со свежим лиловым кровоподтеком на лице.

Очевидно, тот только что пришел в себя после оглушительного взрыва и даже плохо соображал, в кого так удачно всадил пулю. Остановившись в проходе, он расширенными глазами смотрел на тело в черной униформе, потом вдруг купился на нее и, опустив оружие, неуверенно пошел вперед, петляя меж приборных консолей.

«Внутренний пост охраны…» — понял Шевцов, стараясь не шевельнуться, хотя кровь пульсирующими толчками продолжала бить из простреленного плеча.

Операция валилась ко всем чертям, едва начавшись.

Офицер преодолел уже половину пути, двигаясь на ватных от контузии ногах, когда сзади, в задымленном коридоре, вдруг поднялась ожесточенная стрельба, и Шевцов понял: ждать дальше — значит похоронить все…

Скрипнув зубами, он резко извернулся и метнул нож.

Офицер внезапно взмахнул руками и начал опрокидываться назад, хватая ртом воздух и конвульсивно царапая пальцами пустоту…

Шевцов рывком встал на четвереньки, затем на одно колено и, зажимая простреленное плечо, боком побежал по проходу меж подсвеченных изнутри цилиндров с заключенными в них страшными, препарированными телами в сторону подковообразного пульта.

Там, где минуту назад он видел движение, уже не было никого, лишь неяркие, приглушенные тонировкой огни замысловато перемигивались в глубине сенсорных панелей да два монитора чертили дрожащие зеленые синусоиды графиков, которые медленно вздымались и опадали в такт дыханию и биению сердца Дениса Велехова.

Стрельба в коридоре разгорелась с новой силой, там гулко ударило несколько гранатных разрывов. Шевцов, зажимая рану, склонился над пультом и вдруг боковым зрением заметил: на полу скорчился нездорового вида молодой человек с мертвенно-бледным лицом. Увидев солдата, что возник перед ним словно призрак, окровавленный, с бешеными от боли глазами, ищущими его, Бейкер (а это оказался именно он) попытался заползти под терминал…

Шевцов схватил Анри за шиворот и резко приподнял, морщась от боли. Кровь продолжала сочиться по черной униформе, капая на пол.

Ученый, который и до взрыва чувствовал себя не лучшим образом, вдруг начал тихонько выть, но Шевцов, не обращая внимания на обезумевшего от страха Бейкера, поволок его к сфере, внутри которой был заключен Денис.

— Выход из виртуальной реальности! — В нос Анри, разбив верхнюю губу, ткнулся глушитель. — Быстро и без фокусов! Если Велехов умрет, ты успеешь позавидовать ему, прежде чем сдохнешь, понял?!

Единственное, что смог сделать в этот момент Бейкер, — это несколько раз энергично кивнуть. Его дрожащие пальцы сами потянулись к сенсорной клавиатуре терминала.

В коридоре, где вдруг повисла тишина, сквозь отсасываемые аварийной вентиляционной системой клубы дыма прорезались фигуры в черной униформе. Они уже перевалили за перевернутый взрывом бронепластиковый бастион, и тотчас со стороны старой вентиляционной шахты по ним резанула скупая очередь из автоматического оружия.

Шевцов, закусив губу, повернулся к Бейкеру.

Он слышал, как отстреливается один человек… «Кто… Хоук или Блайд?..» — метнулась в голове капитана тоскливая мысль.

К такой работе невозможно привыкнуть. Никогда…

Колпак сферической камеры, под которой лежало опутанное проводами обнаженное тело Дениса Велехова, вдруг начал подниматься вверх.

А на пороге лаборатории уже показались фигуры в черном.

Оттолкнув бледного как смерть Бейкера, Шевцов метнулся к опутанной проводами фигуре, сорвал с нее закрывающую пол-лица дыхательную маску, а затем, повернувшись, вскинул оружие.

— Сделай ему укол стимулятора, живо! — крикнул он барахтавшемуся под ногами ученому.

В следующий момент над головой Бейкера зло и отрывисто грохнула очередь. Со стороны входа в лабораторию раздался болезненный вскрик.

И опять первым его ощущением был холод…

Но на этот раз возвращение в мир оказалось во сто крат болезненнее, чем на борту виртуальной «Иглы».

В широко открытые глаза ударил тусклый свет потолочных плафонов.

Что-то отвратительно чавкало сбоку: сипение простреленного кислородного насоса перемежалось грохотом коротких очередей…

Денис конвульсивно вздрогнул, от засевшей внутри него боли и явственно ощутил, как натянулись какие-то провода, что вели от его головы к таинственно мерцающим блокам аппаратуры.

Он поднял руку, дотянулся в изголовье и вялыми, неточными движениями принялся рвать жгуты компьютерных кабелей, которые выскакивали из имплантированных в его черепную коробку гнезд со вспышками адской боли…

В голове билась одна-единственная мысль.

Призрак Даши не лгал…

Сбоку что-то оглушительно пророкотало, и на него посыпался дождь осколков от выбитого пулей экрана…

«Тебя будут вытаскивать…»

Разница между виртуалкой и реальностью была столь очевидна и чудовищно велика, что Денис мучительно застонал.

Беспомощность собственного тела вдруг показалась ему плитой, что, насмехаясь, кто-то положил на грудь.

Зрение расплывалось, тусклый свет плафонов превращался в размытый туман, звуки истончались, уплывали.

Над ним склонилось чье-то бледное, перекошенное лицо.

Острый укол иньектора.

Грохот, отдаленно напоминающий рокот грозы…

Денис опять бессознательно потянулся к изголовью.

— Поднимай его! — Голос прозвучал так близко, что звук отдался в голове тупой звенящей болью.

Ощущение трясущихся рук, что неумело полезли под его колени и спину, вдруг оказалось так противно, что Денис, дернувшись всем телом, вдруг повалился на бок, прохрипев:

— Я сам!..

Опираясь о край жесткого ложа, он приподнялся на локте, почувствовав, что откуда-то взялись силы и мышцы уже не напоминают дряблые комки ваты, хотя ощущение скованности, нескоординированности движений не прошло, а только усилилось…

Вместо того чтобы встать, он неуклюже скатился на пол, ударившись спиной о какой-то выступ.

На таймере Шевцова стремительно убегали последние секунды, отпущенные на операцию. Еще немного — и отсюда не выйти, будь ты хоть сто раз профи, район вторжения блокируют так, что крысам станет тошно…

…Бейкер, совершенно ошалев от страха, смотрел на дело рук своих и пятился, пятился от голого Дениса, что распластался на полу меж заляпанными чужой кровью гуманоидными телами.

Вот он чуть приподнял голову, шаря вокруг себя рукой.