Тень мальчика - Карл-Йоганн Вальгрен

Троцкий ожиданий не подвел. Дыра отыскалась, Данни проскользнул в нее и вошел в систему. Файлы шифрованы, но регистр открыт. Он забил ключевые слова: Рикард Юлин и Проект «Легба». Пришлось пару минут подождать, и в конце концов открылся десяток ссылок. Все связаны с SSI, отделом особого набора, предшественником ныне существующей KSI, Конторой особого набора, секретным отделом военной разведки.

Проект «Легба». Он скопировал файл на жесткий диск.

В сервере внезапно возникла не совсем понятная активность. Администратор забеспокоился. Открытый всем ветрам компьютер, теперь он даже не сомневался, не более чем обычная ловушка. Банка с медом. Липучка. Но хоть он его и не трогал, системный администратор пошел по следу. Нашли брешь в fi rewall, пытаются выяснить, откуда и каким путем в систему внедрился хакер. Нет… не один администратор, а сразу несколько: один не смог бы проверять сразу несколько цепочек.

По спине побежал холодный пот, словно эти компьютерные привидения были не облачками цифр, а самыми настоящими призраками, которые вот-вот сорвутся с дисплея и схватят его за горло. Он лихорадочно попытался понять, что значат последние шифрованные файлы. Эва пробормотала что-то во сне. Мобильник с убранным звуком зажужжал, как жук, и задергался на столе. Кто-то, по-видимому Ула, звонил вновь и вновь. Ему послышались шаги на лестничной площадке. Они его уже нашли! Вполне возможно, разве сравнить их ресурсы и его… конечно, нашли, там сидит целая команда квалифицированных хакеров, а он один… Скопировал шифрованные файлы, прибрался, выключил компьютер и прислушался.

На лестничной площадке все тихо. Он на цыпочках подкрался к двери и осторожно посмотрел в глазок. Никого. Показалось со страху.

Проект «Легба» был предложен Юлином в конце семидесятых. Тогда военная разведка стремилась к модернизации, и проект Юлина был одобрен как одна из мер в этом направлении. Причем он был не один. Вышестоящее начальство поддерживало его и помогало как могло.

Катцу пока не удалось собрать воедино все разрозненные нити, потому что секретные файлы удалось дешифровать лишь частично. Потом ему понадобится помощь. Возможно, всесильному Троцкому удастся подобрать ключ и к этим шифровкам.

В документах то и дело встречался некий Л или Линкс, судя по всему, один из начальников SSI, отдела особого набора, а вернее сказать – особой вербовки. Отдел этот входил в состав Главного управления, но как-то не напрямую. И кто этот Л? Непосредственный шеф Юлина? То немногое, что Катц знал о деятельности SSI, он почерпнул во время своей работы в Министерстве иностранных дел. Сотрудники отдела, чьи индивидуальные полномочия были строго засекречены, занимались сбором персональной информации, инфильтрировали зарубежные шпионские организации и проводили текущий анализ уровня безопасности для Генерального штаба. Проект «Легба» финансировался именно из средств SSI.

И еще один – некто Г. Появляется в нескольких документах. Судя по косвенным намекам, кто-то из крупных дельцов, который обеспечивал Юлина деньгами и контактами. Густав Клингберг? Вот так: раз, два – и в дамки?

Нет. Не может все быть так просто.

И самое главное: что это за проект? Похоже, некий эксперимент, попытка создать методы, позволяющие в случае войны получить как можно больше информации от военнопленных. Вообще, документация напоминает не особо тщательный эскиз. Масса недоговорок, словно часть информации старались изъять даже из сверхсекретных документов. Из соображений безопасности? Или пользовались эзоповым языком, который он, Данни Катц, пока не в состоянии раскусить? При этом некоторые тексты состояли сплошь из закодированных слов и понятий, так что без шифровального ключа не обойтись.

Что можно понять? Вот что: проводились клинические эксперименты с психотропными и галлюциногенными препаратами. И школа военных переводчиков каким-то образом сотрудничала в этом проекте.

В одном из документов он, к своему удивлению, наткнулся на собственную фамилию. Оказывается, он принадлежал к группе «В». Маленькая группа, которая, сама про то не зная, была отобрана в качестве «особых следователей». Он, Джоель Клингберг и еще двое курсом старше. Всех их военный психолог охарактеризовал как потенциальных психопатов, к тому же все они отличались экстраординарными способностями к изучению языков. Группа «В» никогда не активировалась.

И какие же виды они на них имели? Посмотреть, на что способны «психопаты» под действием специально созданных препаратов? Вывести породу абсолютно бесчувственных садистов, специалистов по изощренным пыткам и убийц?

Юлин и Линкс поддерживали связь со школой военных переводчиков несколько лет. До Катца постепенно начало доходить, что не кто иной, а именно Юлин устроил его зачисление в школу переводчиков и далее – на дипломатическую службу. Затем – Санкт-Петербург, тогда еще Ленинград, чтобы проверить его в случае возникновения конфликтной ситуация. Но никакой конфликтной ситуации не возникло: советская империя распалась как карточный домик.

Эксперименты проводились на солдатах береговой охраны. Они подписали бумагу – никогда и никому из посторонних не рассказывать о своих ощущениях. В одном из файлов нашелся фрагмент отчета. Руководила всей затеей небольшая группа военных психологов и медиков – экспертов-токсикологов, специалистов по природным наркотикам, змеиным сывороткам и противоядиям.

Один из солдат описывал свои ощущения – полная потеря воли. Он совершенно потерял контроль над своими поступками и выполнял то, что ему прикажут, хотя понимал, что приказы абсурдны и даже опасны.

И чем они занимались? Пытали друг друга? Вели допросы, использовали этот неведомый препарат, как скополамин или пентатол? Как сыворотку правды?

И что это за препарат, который они испытывали на солдатах?

Он продолжал складывать пазл. Многих элементов не хватало, или он не мог их локализовать. В одном из документов упоминался «тетродотоксин, подлежащий модификации». Приложен отчет какого-то немецкого токсиколога: очень сильный яд, противоядие неизвестно. Название произошло от отряда рыб tetradontiformes, сростночелюстные. Рыба-пузырь, рыба-дикобраз, рыба-луна. «Может вызывать состояние, близкое к смерти. Сердечная деятельность не прослушивается стетоскопом, но регистрируется на ЭКГ».

Катц вспомнил телепрограмму о тихоокеанской рыбе-фугу – одном из самых знаменитых японских деликатесов. Чтобы разделывать и готовить фугу, поварам в Японии требуется специальная лицензия, иначе гурманы могут просто-напросто помереть на месте.

Нечитабельно, нечитабельно… а вот: datura stramonium, дурман обыкновенный. Белена. Содержит мощный галлюциноген буфотенин. «У испытуемого начались галлюцинации, появилась немотивированная и резко выраженная агрессивность».

Дальше – химическая формула, которая ровно ничего ему не говорила, а дальше – список ингредиентов некоей настойки под названием «Легба». Карибская рыба-дикобраз, дурман, животный жир жабы буфо (отсюда, очевидно, и название – буфотенин) и еще того чище – костная мука из черепов младенцев.

Все эти сведения предоставил источник с кодовой кличкой Г. Густав Клингберг, опять подумал Данни. Он-то знал все это, он был одержим вуду.

Было проведено несколько тестов, но результат оказался неудовлетворительным, и проект «Легба» отложили в долгий ящик.

Что они искали? Состав зелья, которое колдуны вуду использовали для зомбирования мертвецов? Может быть, что-то в этом роде вкололи и ему самому в охотничьем домике в усадьбе Клингберга?

Он сидел на кухне и читал, читал, уже не обращая внимание на настойчиво повторяющееся жужжание мобильника в гостиной. Значит, весь эксперимент был направлен на изменение личности людей, на то, чтобы заставить их плевать на все, отбросить личную ответственность и мораль. Странно, что и он, и Джоель Клингберг как-то принимали в этом проекте участие, хотя он и не мог сообразить, как именно.

А этот второй в охотничьем домике? Наверняка зомби, не чувствует боли. Пытался удавить Йорму… он что, тоже какой-то побочный результат проекта «Легба»?

Данни прошел в гостиную и взял мобильник Эвы. Восемь пропущенных звонков от ее мужа. Сообщение на автоответчике. Несколько эсэмэсок. Он прочитал последною и похолодел. Несколько секунд, которые понадобились ему, чтобы добежать до спальни, показались вечностью.

Она только что проснулась, потянулась и улыбнулась ему.

– Тебе надо позвонить своему бывшему. Что-то случилось с твоей дочерью.

Ей никогда в жизни не было так страшно. Звериный ужас отзывался болью в каждой клеточке тела. И главное, она не могла сосредоточиться, собрать все в единое целое – фрагменты, наброски к мыслям, которые тут же забывались… и она со смертельной тоской пыталась вспомнить – о чем же я только что думала?