Наступление - Величко Нешков

Данев приблизился к нему и, показывая пальцем на стол, резко сказал:

— Напишите обо всем. Постарайтесь изложить все подробнее, попытайтесь восстановить всю картину.

— Вы его серьезно подозреваете?

— Нет, пока нет, но необходимо, чтобы все было ясно. — Данчо подал ему руку и, стоя уже у двери, предупредил: — Написанное передадите лично мне.

Из казармы Данчо Данев спешно направился в штаб зоны. Йордан едва поспевал за ним. Данчо целиком был поглощен новостью о генерале Яневе.

Встречая на лестнице знакомых, он сдержанно здоровался с ними. Поднявшись на второй этаж, направился прямо в комнату Розова. В дверях он задержался, хотел вернуться назад, но Розов сделал ему знак рукой:

— Данчо, погоди, мы уже закончили.

Чугун, Чавдар и адвокат Цветков встали со своих мест. Проходя мимо Данчо, Чугун дружески потрепал его по плечу и охрипшим голосом сказал:

— Да-а, осунулся ты, браток. Такого с тобой не было и в самые горячие партизанские времена.

— И не забывайте, друзья, что это только начало, — шутливо намекнул Розов. — Кажется, власть было легче взять, чем закрепить и удержать…

Розов проводил посетителей до дверей и, вернувшись назад, остановился возле стола, внимательно вглядываясь в лицо Данева.

— Данчо, если еще неделю будешь так вкалывать, скоро отбросишь копыта. Бюро областного комитета партии решило распределить возложенные на тебя дела на большее количество людей.

— Такое время настало, — вздохнул Данев и вздрогнул от мысли, что, может быть, его решили отстранить от работы в милиции, — все только и думаем, как бы выспаться.

— В наше распоряжение направляются Сапди, Божин Шопский, Цоньо Крачунов и другие товарищи.

— А что же буду делать я? — спросил Данчо.

— Ты теперь будешь отвечать за следственные дела, а Санди, как старый вояка, будет вашим начальником. Нам пора уже знать, кто пьет, а кто платит. Вижу, что тебе больше с такой тяжестью одному не справиться.

— С этим я как раз и пришел, но вы уже все решили сами. И еще одно. У меня есть сведения, что генерал Янев скрывается в своем родном селе.

— Неужели? — удивился Розов. — Задержать немедленно!

— А если он окажет сопротивление? — спросил Данчо. — Приказать, чтобы с ним особенно не церемонились?

— Нет, ни в коем случае. Он нам нужен живой. Согласитесь, Данев, я опять вас упрекну, вы допустили промашку. Нам ни в коем случае нельзя было терять Цено Ангелова, — сказал Розов.

— Товарищ Розов, поверьте, я до сих пор не могу себе простить этого. Только теперь начинаю понимать, скольких бессонных ночей стоило нам это. Ругаю себя за ошибку и за промашку.

— Данев, обратите внимание товарищей, я напомнил об этом и Санди, с арестованными необходимо держаться в рамках приличий. Их деяния достаточно тяжелы, но мы ни в чем не должны походить на фашистов, — медленно и внушительно говорил Розов.

— Все же обстановка революционная, товарищ Розов, приходится быть беспощадными, — сказал Данев.

— Данев, — Розов подошел к окну, — посмотрите туда, — он показал на пеструю толпу на улице, — они будут укреплять революцию, и надо, чтобы она стала их кровным делом. Мы закладываем основы большого здания на века, и они должны быть крепки, без крови, без слез. У людей должна быть твердая вера в будущее.

— Понятно, товарищ Розов! — Данев поспешил сгладить плохое впечатление от своих слов. Он уже собрался уходить, когда Розов его остановил:

— Нашли какие-нибудь следы в связи с убийством Румена?

Колени Данева обмякли, и ноги подкосились. Румянец залил его пожелтевшие щеки, но он тут же овладел собой и, не спуская глаз с Розова, который смотрел в окно, проговорил:

— До сих пор еще ничего нет, товарищ Розов.

— В первом участке задержана одна женщина, которая подозревается в том, что оказывала помощь полиции, следила за домом Румена. Неплохо будет, если ты ознакомишься с ее делом.

— Лично сам допрошу ее сегодня же, немедленно позвоню в участок. — И Данев вышел из комнаты.

По дороге в областное управление милиции он сказал Йордану:

— Йордан, нашли след генерала Янева. Сегодня же поедешь туда. Уже несколько дней он скрывается в своем родном селе. Если он окажет сопротивление, ты знаешь, как поступать в таких случаях. Нельзя позволять им больше пускать нам кровь, достаточно они ее попили до сих пор.

— Ясно, — утвердительно кивнул головой Йордан и отправился сразу же. Машина еще не успела выехать за черту города, как он уже спал на заднем сиденье.

После обеда прибыли в приютившееся у подножия горы село, родное место Янева. Машина остановилась около управы. Чувствуя прилив сил после сна, Йордан ловко соскочил из машины и быстро вошел в здание управы. Его встретил мужчина среднего возраста, который представился председателем комитета Отечественного фронта села, временно исполняющим обязанности старосты.

— Я прибыл из штаба зоны и областного управления милиции, — сказал Йордан. — Покажите, где живет генерал Янев.

— А вы что? — беспокойно и резко спросил староста, — арестуете его?

— Нет, — быстро ответил Йордан.

— Видите ли, товарищ, — торопливо начал староста, — я его дальний родственник. Не знаю, как вам сказать, но генерал в нашем краю пользовался большой любовью и доверием. Он был, можно сказать, большим другом народа. Это подтвердят и другие товарищи из Отечественного фронта. Он спас от виселицы немало наших товарищей…

— Коммунистов? — прервал его Йордан.

— Да, и коммунистов. Я председатель местной организации «Звено» [7], но здесь есть и коммунисты, которые подтвердят мои слова.

— Не спорю, товарищ, ничего плохого я не говорил о господине генерале. Вы же не знаете, для чего он нам нужен.

— Он был здесь, но вчера, кажется, куда-то уехал.

В это время в комнату незаметно вошел парень с буйной копной волос, в расстегнутой рубашке с закатанными рукавами. Йордан и староста его не заметили. Однако парень, услышав, о чем идет речь, поторопился вмешаться в разговор:

— Генчо, я только что видел, как генерал гуляет по своему саду.

— Не знаю, я его не видел. Но ведь он уже уволен в запас, зачем он вам нужен?

Йордану пришлось прибегнуть к хитрости.

— Не понимаю, почему вы так упорствуете. Я знаю, что он уволен, но есть второе решение, чтобы вернуть его на службу.

Староста смущенно смотрел то на Йордана, то на парня. Продолжая суетиться, он начал убирать со стола газеты.

— Покажите мне, где живет генерал, — повернулся Йордан к парню с буйной шевелюрой.

Они вышли. Староста проводил их до калитки. Немного постоял там, проследил, пока они не скрылись из виду.

Йордан и парень прошли по маленькому деревянному мосту, затем по каменистой улочке и остановились возле опрятного двора с высокой каменной оградой, за которой простирался заботливо ухоженный сад. Ветки яблонь и груш гнулись от плодов. Чистая цементная дорожка, обсаженная зелеными кустами самшита, вела к кокетливому домику, выкрашенному в розовый цвет.

Йордан постучал в ворота. В глубине послышались тяжелые шаги и скрип сапог. Дверь отворилась наполовину.

— Что вам угодно? — смущенно спросил генерал.

— Господин генерал, — отдал честь Йордан, — я послан лично товарищем Розовым, начальником оперативной зоны, чтобы передать, что вам надлежит явиться на службу в военное министерство.

— Я уже уволен в запас, — ответил Янев с тревожными нотками в голосе, намереваясь закрыть перед носом Йордана дверь.

— Произошла какая-то ошибка, господин генерал… Насколько я понял, вы будете командовать дивизией, а может, и больше.

— У вас есть какой-нибудь документ от военного министра?

— Из министерства приказ передали по телефону, а мне сразу же приказали уведомить вас и сопровождать…

— Куда? — прервал его генерал.

— В министерство.

Янев немного поколебался и медленно открыл дверь.

— Когда надо выехать?

— Тотчас же, господин генерал.

— Тогда, пожалуйста, пройдите в дом, пока я приготовлюсь.

В маленьком коридорчике, расширяющемся к концу, их встретил смешанный аромат груш, яблок и дома, всегда поддерживаемого в чистоте.

Скрипнула дверь соседней комнаты. В дверях показалась молодая женщина в длинном платье. Генерал обменялся с ней несколькими словами по-немецки. Она сразу же переменила свой тон. Пригласила Йордана и парня войти и предложила им сесть.

Через некоторое время генерал вышел из комнаты в мундире, фуражке, с маленьким чемоданчиком в руках. Остановившись на пороге, он повернулся к жене:

— Милая, чуть было не забыл взять с собой деньги. Оставь себе побольше.

Немного спустя она подала ему пачку банкнот. Он открыл чемоданчик и положил деньги на белье и туалетные принадлежности. От глаз Йордана не ускользнуло дуло пистолета, блеснувшее в чемоданчике.