Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III - Инга Андрианова

— Ой, что это? — как будто испугалась ведьма и посмотрела себе под ноги. — Гляди-ка, пол подо мной исчез. А там, внизу — шахта с иллюминацией. А на дне — мамочка моя! — ничего себе колышки торчат!

— Не может быть! — отвесил челюсть Полкан. Подбежал к колдунье, рукой у нее под башмаками и над головой провел, допытываясь, на чем это она в воздухе висит, сам чуть с ней рядом в пустоту не встал да вовремя опомнился, наказующим перстом женщине пригрозил, мол, меня не проведешь.

А Ягиня все топчется на невидимом атмосферном столбе и не отказывает себе в язвительных замечаниях.

— Не подсунешь ли мне под коленки табуреточку, канцлер? Устала с дороги, хочется ножку за ножку заложить.

— Вот это представление! — медведем гризли заревел канцлер. — Теперь мы утрем нос прохиндею Дэвиду Копперфильду.

— Еще бы не утереть, — подхватила его счастливое восхищение Ягиня, — я ведь не какая-то там иллюзионистка, а самая настоящая потомственная фурия с выдающимися магнетическими наклонностями.

— Точно, — по-деловому заключил Полкан. — Такое искусство полезно для укрепления вертикали власти. Я покупаю у тебя этот трюк. Бухгалтер, вези сюда золотой запас из Центрального банка! А заодно и охрану свистни! Куда она вся запропастилась? С сегодняшнего дня наша любимая сестра Ягиня по государственной значительности приравнивается к полезным ископаемым, и ей теперь полагается телохранительская опека.

— Не кричи, твое величество, — шепнула ведьма, — и на помощь не зови, никто на крик не придет.

— Не понял, почему?

— Потому что все твои судебно-исполнительные амбалы заодно с кухарками и шоферами во дворе перед домом еле-еле, как морская трава, колышутся.

— Как это — колышутся? — недоуменно скривил шею канцлер и выглянул в окно.

На улице и впрямь обрисовалась чудная картина. Вся канцелярская администрация остолбенела на площади перед Бледным домом в плавных хореографических комбинациях: кто хватался за кобуру и никак не мог из нее выхватить огнестрельное содержимое, кто падал в обморок и никак не мог упасть, оставаясь в тупоугольном преклонении, а кто, выкинув одну ногу вперед, спасался наутек и никак не мог оторвать ботинок от гудрона, испуганно разинув пасть. И весь этот грандиозный скульптурный кордебалет вместе с увязшими в небе птицами и подбросившими брызги автомобилями важно и степенно продвигался вперед короткими содроганиями, как иногда бывает в слезоточивые моменты заморских контрабандных фильмов, когда одно мгновение нерасторопно переворачивается вслед за другим.

— Ну, ты даешь! — схватился за прическу канцлер. — Слушай, у кого это со скоростью нарушилось — у них или у нас?

— У них, конечно, у них, только им это невдомек.

— А долго твой вареный рапид будет продолжаться?

— Да покамест за яблоко со мной не рассчитаешься, гангрена недорезанная, — прищурясь, отозвалась ведьма.

— Так, погоди, постой, не спеши с определениями, — оторвавшись от зрелища, забормотал канцлер Полкан. — Мы же с тобой уже спелись. Я беру тебя к себе в команду, завожу на твое конспиративное отчество трудовую книжку в швейцарском банке и плачу аховый гонорар.

— Какие банки, какие команды? Провались ты с ними со всеми в свой музыкально-развлекательный колодец! Просто так отделаться от меня хотел? Нет, меня не проведешь, — развевает пальчиком перед канцелярским носом ведьма. — У меня с Чохом давным-давно договор по поставке душ населения подписан, и ни разу еще Чох не пытался меня спелою отравой угостить или шаткое основание из-под ног вышибить. А ты, чуть я только ступила на порог, уже дважды старался из меня покойницу состряпать.

— Но и ты тоже хороша: за здорово живешь облепила всю мою стражу заколдованным временем и пространством по рукам и ногам и строишь из себя пресвятую деву Марию.

— А ты думал! От таких, как ты, предводительствующих олигофренов не знаешь, чего ждать. Сегодня ты в бадминтон со мной сыграешь, а завтра в серной кислоте прополощешь.

— Тогда есть другое предложение.

— Не собираюсь я твою демагогию выслушивать, питекантроп левоцентристский. Ты отец ребенка, твоей жене по рецепту выписано яблоко, значит, тебе и ответ нести.

— Постой, а почему так скоро? Куда такая спешка? Нельзя, что ль, мне еще пару-тройку лет на грешной планете понежиться?

— Какие пара-тройка? Я и так тебе дала 16 лет пошастать по белу свету. Собирай свои манатки и пошли к богу смерти сдаваться в последнюю инстанцию.

— Да на что же я ему сдался, этому паразиту неблагодарному? — запричитал канцлер, скроив плаксивый сковородник на лице. — Ведь я ж все свое сознательное время ему, подлецу, и посвятил. Сколько я безвинных жизней на его алтарь положил — это же и не сосчитать! Если меня не станет на Земле, он же сдохнет без провианта у себя в космической стратосфере. Ну, хочешь, — хлопнувшись на пузо, пополз он к ведьме со слезами, — я еще штук пять народностей погублю? У меня страна большая, мне не жалко. Я их всех могу наместо себя оформить, отпишу в счет оплаты твоего чародейского яблока, и вся недолга. А хочешь, я земной шар расколю вообще на две части и вторую половину целиком отдам ему на еду? Я такой, я ведь могу.

— Это ты с ним сам разбирайся, кто кому чего расколет. У меня с Чохом свои расчеты.

— Послушай, родная единомышленница, милостиво тебе заявляю: не надо меня к нему водить. Возьми лучше взамен меня одного экземпляра по имени Елпидифор, — не зная уже, за какую спасительную соломинку схватиться, ляпнул изобретательный Полкан. — Во-первых, это он, вредитель, за твоим апельсином по грибы-ягоды ходил. Во-вторых, он своей реанимационной увертливостью от опасностей не только мне, но и самому Чоху наверняка поперек душевного спокойствия встал. В-третьих, он мужик-то еще ничего, и ежели к нему перед смертью подвести деловую госпожу в ажурной эротической спецодежде, то жерло-то ей он ко взаимному облегчению прочистит. А ты как раз, я вижу, женщина занятая, а значит, искать тебе подходящие параметры некогда. Вот и использовала бы мужчину по прямому назначению, а потом сдала бы в макулатурный металлолом.

— Чего-чего? Ты какое безобразие измыслил? Да за одну такую подоплеку я знаешь что с тобой сделаю?!

— Тихо-тихо, — включая задний ход, сказал канцлер.

— Что тихо-тихо, что тихо-тихо? Не выводи меня из терпимого поведения. Прочитай молитву аль стихотворение какое, пальни из ядерного чемоданчика напоследок — и ступай за мной на встречу с делегатами от вечности. Бог смерти Чох давно тебя за круглым столом дожидается.

Долго бы еще ведьма уговаривала канцлера пойти на прием к божественной персоне, если бы в тронную комнату не забежала общественно озабоченная дева Архицель и не закричала трясущимся воплем: