Они украли бомбу для Советов - Долгополов Николай Михайлович

— Здесь нам должны помочь наши коллеги из ФСБ. Если им доведется разоблачить какого-то очень сильного агента иностранной разведки, речь может пойти и о подобном обмене.

— Я знаю, что этот мой вопрос вас не чересчур обрадует. Не секрет, что в последние годы в разных странах арестовано несколько человек, которых там, на Западе, считают вашими агентами. Понятно, сработала их контрразведка. Но не исключаете ли вы такую возможность, что эти люди были выданы, подставлены, если хотите, преданы теми, кто сидит сейчас в этом огромном здании или где-то от него неподалеку?

— Если бы я это исключал, то у нас не было бы подразделения, которое занимается вопросами собственной безопасности. Раз оно существует — значит, эта гипотеза не исключается. Любые несчастные случаи в разведке становятся предметом тщательного анализа. Иногда этот анализ может занимать годы. Но он все равно имеет место быть. Хотя лучший способ разоблачить «кротов» (на языке разведчиков — предателей. — Н. Л.) — вербовка сотрудников специальных спецслужб чужой страны. Они смогут пусть не назвать, не показать пальцем, но обратить внимание, обозначить предмет утечки информации. И вот это уже является, как и в любой другой спецслужбе, изначальным этапом по поиску «крота». Я смотрю на ваш вопрос сугубо профессионально, не драматизирую его. Не исключаю вашу версию. Хотелось бы, чтобы эта версия оставалась просто версией. Но работа по поиску «кротов» у нас идет непрерывно.

— Подразделение, о котором вы говорили, существует и теперь?

— При СВР, но и ФСБ нам помогает. Ведь у ФСБ право оперативно-розыскной деятельности на территории России. Мы же этим правом можем пользоваться довольно ограниченно.

Позволю заметить, что разведка — это очень специфический вид деятельности, на которую оказывает влияние целый ряд факторов, в том числе лежащих вне сферы ее досягаемости. Риск в нашем деле присутствует всегда. Главное — свести его до минимума. Нам за рубежом противостоят очень сильные контрразведывательные органы, они тоже нацелены на достижение результатов.

Мы в СВР придаем первостепенное значение обеспечению безопасности разведывательной работы и лиц, оказывающих нам содействие. Делаем все возможное для того, чтобы исключить любые неожиданности.

— Вячеслав Иванович, в 50-е голы при разведке был отдел «В». В его жесточайшие функции входило и физическое уничтожение перебежчиков, неугодных. Рассказывают, что его сотрудники именовались «чистильщиками». А сейчас в недрах СВР осталось нечто подобное?

— Вопрос, очевидно, навеян книгой Судоплатова «Разведка и Кремль». Со всей ответственностью могу сказать, что СВР никогда не занималась и не занимается этим. По делам всех изменников и предателей работает Главная военная прокуратура.

— А вот бывший сотрудник Службы вашей — генерал Калугин — сейчас читает лекции в США и получил там постоянный вил на жительство. И что же, остается верить, что автор нескольких шумных книг и бывший депутат будет честно хранить гостайну? Где гарантия, что он случайно или не совсем случайно не «подставит» свою бывшую Службу?

— Поведение бывшего генерала КГБ Калугина заслуживает сожаления. Хранить секреты, ставшие ему известными по службе, — это дело его совести, офицерской чести и долга. Давать за него какие-либо гарантии мы, естественно, не можем. Но если он пойдет на это, то будет отвечать по всей строгости наших законов.

В свое время Калугин действительно возглавлял в бывшем Первом управлении подразделение, «основной задачей которого являлась организация за рубежом противодействия устремлениям иностранных спецслужб в отношении загранучреждений и граждан нашей страны».

— Интересно, а как с такими Калугиными обстоит в США? Есть ли какие-то аналоги тому, что бывшие секретоносители и тайнодержатели устраиваются на высокие хлеба в страны, с которыми их держава еще недавно вовсю соперничала?

— Может быть, такие случаи и есть, однако нам они не известны.

— Если снова вернуться к теме секретов и секретоносителей. Как вы относитесь к тому, что книжные прилавки завалены мемуарной литературой бывших сотрудников вашей Службы? Нет ли определенной опасности, что наружу выплывут факты, огласке до поры до времени не подлежащие?

— В последние годы мы стремимся к тому, чтобы российская общественность имела правдивое представление, в рамках, конечно, допустимого, о том, чем занимается СВР. Приветствуем книги и публикации наших заслуженных разведчиков — ветеранов, которые были свидетелями или непосредственными участниками крупных и важных международных событий.

Более того, мы оказываем им помощь архивными материалами, консультациями… Главными критериями при этом являются правдивость, неразглашение сведений, сохраняющих и сегодня закрытый характер, соблюдение интересов Службы и определенная скромность в отражении своей роли в этих событиях.

Как вы понимаете, при таком подходе возможность раскрытия не подлежащих огласке фактов практически исключается. Хотя и имеются отдельные случаи нарушения бывшими сотрудниками Службы профессиональной этики в такого рода публикациях.

— В Великобритании не только контрразведка МИ-5, но и внешняя разведка МИ-6 вступают в борьбу с организованной преступностью, специализирующейся на проталкивании в Великобританию нелегальных иммигрантов и крупных партий наркотиков. А ваша, вернее наша, СВР принимает какие-либо шаги в этом направлении?

— В последние годы борьба с международным терроризмом, организованной преступностью, наркобизнесом стала одним из важных направлений нашей деятельности. Мы подходим к этим явлениям как к транснациональным проблемам, затрагивающим безопасность практически всех стран. Проводим работу как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими специальными и правоохранительными органами нашей страны. Одновременно борьба с этими видами преступности — одна из сфер нашего сотрудничества со спецслужбами государств ближнего и дальнего зарубежья.

Наша задача — получать за рубежом достоверную информацию о планах и намерениях преступных группировок и отдельных лиц и своевременно доводить ее до руководства соответствующих правоохранительных органов России. А уж они-то и принимают адекватные меры по пресечению преступлений. Сообщать о конкретных результатах этой работы — их прерогатива.

— Что если перейти к более легким, личным вопросам? Какой напиток вы предпочитаете?

— Наш российский, традиционный. Но в ограниченных дозах.

— И еще о сугубо личном. Вы можете, например, взять, забыть на неделю о разведке, агентах, сводках и махнуть на Канары, в Париж? Есть ли, иными словами, в этой жизни нечто такое, что вы бы хотели совершить, но не можете из-за специфики работы?

— Поддерживая контакты с руководителями спецслужб целого ряда государств, я, естественно, по служебным делам посещаю многие страны, в том числе и экзотические. Однако не для отдыха, а для решения конкретных вопросов.

Должен сказать, что у сотрудников СВР хорошие возможности для отдыха в Подмосковье, на Черноморском побережье, в других живописных местах России. Мы с удовольствием ими пользуемся.

Но даже во время отпуска отвлечься полностью от дел и забот Службы не удается, как бы я этого ни хотел. Разведка — это не профессия, а образ жизни.

ОГЛАШЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ

В сферу деятельности первого заместителя директора Службы внешней разведки Алексея Анатольевича Щербакова входят вопросы самые разные. В том числе и сугубо специфические.

— Действительно, у экономической разведки — своя специфика. Она прослеживается в работе ведущих спецслужб мира. Достаточно посмотреть, как союзники по НАТО ведут друг против друга экономическую разведку, применяя все более совершенные и все менее уязвимые разведывательные технологии. Причина понятна — глубинные экономические интересы, стремление к геополитическому доминированию.