Подмастерье - Оксана Аболина

Чечушонок Артюшка, отогревшись и отъевшись на ферме, оказался очень живым и смышлёным малым. Он излазил весь скит, правда, за ворота выходить побаивался. Ксюхе он старался помогать на огороде, и хотя часто выдирал вместо сорняков овощи, ему редко попадало. Артюшка быстро подхватывал незнакомые слова, хотя когда произносил их, понять его было сложно — он их сильно коверкал. Со временем Ерёмин стал лучше разбирать речь малыша — то ли попривык к ней, то ли Артюшка стал говорить правильнее.

Больше всех фермеров детёныш полюбил Ксюху. К ней он прибегал, когда чего-нибудь пугался или когда хотел о чём-то спросить. К другим обитателям скита он относился гораздо спокойнее. Ерёмина чечушонок уважал, хотя и побаивался. Сергею казалось, что страх, который охватил малыша при их первой встрече, оставил в его душе заметный отпечаток. Маралина Артюшка сторонился — недолюбливал его, и взаимно. К Соне по десять раз на дню наведывался на кухню — проверял, что она готовит. На Ваню, казалось, не обращал никакого внимания. Как ни странно, временами малыш заходил в церковь и подолгу пропадал в ней. Пафнутий тепло с ним разговаривал и даже, как-то отведя на колокольню, разрешил позвонить в колокол. С той поры это стал любимым Артюшкиным занятием. К счастью, трезвонить ему Пафнутий разрешал лишь дважды в день — когда служил в церкви. Дергая за веревку колокола, чечушонок счастливо улыбался и ушные складки его радостно топорщились.

Как-то раз, вернувшись с охоты, Ваня сказал, что видел в округе чечухов. Ксюха сильно встревожилась. Она перестала заниматься чем-либо ещё и проводила дни напролёт рядом с чечушонком.

— Боится, что Артюшка к своим убежит, — печально покачав головой, сказала Ерёмину Соня.

Через несколько дней, дежуря на башне, Сергей увидел, что мимо скита проходит племя Аргго. Чечухи шли к северу в своих унылых балахонах, медленно покачивая головами.

— Здравствуй, Аргго! Отец-Небо перестал гневаться? — спросил Ерёмин.

Чечухи остановились и рассказали, что не успели уйти, укрыться, как мимо них прошла орда. Воины Зингла кричали на них, оскорбляли, пугали, но никто не посмел ударить. Даже пальцем не тронул.

— Отец-Небо запретил диким убивать чечухов, — удовлетворённо произнес Аргго. — И теперь мы возвращаемся в родные места.

— Нам надо отдать чечушонка своим! — сказал Ерёмин во время обеда. — Он не нашего рода.

— Это мы для него свои! — возмутилась Ксюха.

— Сюха — мама Ртюшк, — поддержал её чечушонок.

Но Соня, Ваня и тем более, Игорь встали на сторону Сергея. Ксюха разрыдалась и пошла к Пафнутию уговаривать его заступиться за чечушонка. Но и Пафнутий сказал, что малыша следует отдать тому роду, из которого он произошел.

Поняв неотвратимость потери, Ксюха заявила, что сама отведет малыша к Аррго.

— Они-ни-ни убьют тебя! — возмущённо воскликнул Ваня. — Не-не-не пущу.

— А я и не спрашиваю, — отрезала Ксюха. И Ерёмин понял, что только отпустив девочку к чечухам, её удастся уговорить оставить у них Артюшку.

— Мы проводим вас, — сказал он.

Чечухов они догнали к вечеру. Племя уже остановилось на ночлег. Увидев идущего с фермерами Артюшку в шортах и рубашке, чечухи без слов пропустили их к Аргго.

— У этого малыша погибли родные, — сказал Сергей. — Мы нашли его и оставили у себя, до вашего возвращения, но теперь он должен жить у вас.

Аргго покачал головой.

— Не понять ни чечуху, ни человеку путь, которым следует мысль Отца-Неба, — сказал он, — оставьте детёныша и ступайте с миром.

— Я никуда не уйду! — вдруг воспротивилась Ксюха. — Я буду жить у вас, пока он не привыкнет. И я научу вас сажать овощи. И огонь разжигать. И что захотите. Только не выгоняйте.

И к удивлению Ерёмина, Аргго не стал возражать.

— И что-то-то нам делать? — озадаченно спросил Ваня.

— Пойдем домой, — ответил Сергей. — Мне кажется, что сейчас Ксюхе у чечухов безопасно, как никогда.

Ксюха вернулась через две недели. Она держала за руку Артюшку и радостно улыбалась. Увидев привязанность малыша к девочке, чечухи разрешили ей забрать его. Только условились, что если он захочет когда-нибудь уйти к ним, она его отпустит.

— Артюшка называл меня мамой! — радостно объясняла Ксюха. — Мама у чечухов — это женщина, которая родила и воспитывает ребёнка. Поэтому они и согласились… У чечухов детей воспитывают только мамы! — её голос прервал звон большого колокола — по случаю возвращения Пафнутий позволил чечушонку трезвонить в неположенное для того время.

34

Лекари Зингла не обманули: прошло не так уж много времени, и Ерёмин полностью оправился от побоев. Однажды, когда после долгого трудового дня он сидел у входа в свою келью, к нему подошла Соня и, опустившись рядом, положила голову на плечо. Она ничего не сказала, но Ерёмин понял без слов: девчонка пришла к нему. До утра. Или даже дольше — до той неуловимой границы, когда мужчина и женщина, выбравшие друг друга в пару, не задумываются разойтись вновь. А где та граница проходит и сколько до неё идти от момента встречи — кто знает? У каждой пары по-разному. Ночное небо было усыпано звёздами — большими и маленькими, яркими и едва видимыми, беспокойно-пульсирующими и лениво-спокойными. Они висели над головой — далёкие миры, отделённые от Земли тёмной бездной космоса.

— Обними меня, — полушепотом произнесла Соня.

И сама поднырнула под его правую руку, прижимаясь, доверяясь Ерёмину. Так они и сидели несколько минут, почти не шевелясь. Одна из звёзд, подвешенных на небо, неожиданно оборвалась и свалилась за дубовую рощу, туда, где по-прежнему охранял свою обитель Савва.

— Скажи что-нибудь, — всё также тихо попросила девчонка.

Но Ерёмин как-то неуклюже отстранил её и поднялся.

— Спать пора, — смущенно произнёс он, стараясь не смотреть на Соню. — День тяжёлый выдался, устал я. Ты это… иди тоже отдыхай. Замаялась за день.

Подосинкина мгновенно залилась краской: не то от обиды, не то от возмущения. Вскочила на ноги и, обжигая Ерёмина взглядом, выпалила:

— День тяжёлый?! Завтра у тебя будет тяжёлый день! И послезавтра тоже. Я к нему… — не договорив, она всхлипнула и стремглав бросилась прочь.

Сергей виновато смотрел ей вслед, понимая, что, не желая того, обидел самого близкого человека, который у него есть. Он тяжело вздохнул и отправился в келью. Сон не приходил долго, Ерёмин ворочался с боку на бок, пытался отрешиться от тяжёлых неприятных мыслей, думать о чём-то другом, но заснуть вышло только под утро. А уже через мгновение, как ему показалось, Сергея тряс за плечо Ваня.