Искушение - Арментроут Дженнифер Ли

Рен напряженно посмотрел на меня.

– Ты серьезно?

Я кивнула.

– Только… зависит от того, в каком она… настроении. Я уже пыталась с ней пообщаться, но они уезжали.

Рен наклонил голову набок, и луч солнца скользнул по его щеке.

– То есть ты с самого начала знала, что она может рассказать нам, где врата?

– Да. – Я выдержала его суровый взгляд. – Но когда я в первый раз пошла к ней, а их не оказалось дома, я тебе еще не доверяла.

Он наклонил голову.

– А теперь, выходит, доверяешь?

– Как видишь. – Я вскинула руки со шлемом. – Иначе я бы тебя сюда не привела.

– Ты бы все разузнала сама и…

– …и сказала бы тебе, что нужно кое-что проверить. Не упоминая, откуда я об этом узнала.

– Умница, – пробормотал Рен, расслабив плечи. – Ну, тогда пошли.

Я нахмурилась.

– Ты не сердишься на меня?

Рен смахнул со лба непослушную прядь волос.

– Я понимаю, почему ты мне тогда не доверяла. Главное, что доверяешь сейчас.

Он направился к калитке. Я догнала его и схватила за руку.

– Только, пожалуйста, помни, что Мерль бывает не в себе, хорошо? Иногда она совершенно нормальная, иногда нет.

Лицо Рена смягчилось.

– Я понимаю, Айви.

С облегчением я выпустила его руку, и мы пошли по дорожке к дому. Когда мы приблизились к крыльцу, дверь открылась, и из дома вышла Брайтон. Ее золотистые волосы были собраны на макушке в хвост.

Брайтон было около тридцати. Замужем она, насколько я знаю, никогда не была: как-то не сложилось. Раньше она тоже служила в Ордене, но после трагедии с Мерль целиком посвятила себя заботе о матери. Так что жилось Брайтон нелегко и, скорее всего, одиноко.

На ней были джинсовые шорты и топик. Ее сандалии шлепали по половицам. К шортам прилипла грязь. Брайтон была настоящая южная красавица: точь-в-точь как те изящные дамы, которые лет сто тому назад танцевали на балах.

Карие глаза ее смотрели серьезно и печально. Брайтон перевела взгляд с меня на Рена. Я шагнула к ней:

– Брайтон, это Рен. Он тоже член Ордена.

Брайтон сдержанно улыбнулась, но глаза ее оставались грустными.

– Вы новенький?

– Да, мэм, – галантно ответил Рен, растягивая гласные. – Я из Колорадо. Меня сюда перевели в начале месяца.

Брайтон вытерла руки о шорты.

– Ого. Далеко же вы забрались от дома.

Рен расплылся в очаровательной улыбке.

– Что да, то да. У вас прекрасный дом. У нас таких нет.

– Спасибо. – Брайтон обернулась на дом, а потом спросила меня: – Могу я узнать, о чем ты хочешь поговорить с мамой?

Уж не знаю, понравится ли Рену моя откровенность, ну да придется ему смириться.

– В городе творится какая-то чертовщина. Как ты знаешь, мы за короткое время потеряли четверых членов Ордена, и мы думаем… мы полагаем, что они были стражами врат.

Брайтон испуганно распахнула глаза.

– Что?

– Мы считаем, что эльфы пытаются открыть врата, – подхватил Рен. – А вы знаете, что в равноденствие защиты слабеют…

– Врата можно открыть только в день равноденствия и солнцестояния, – поправила его Брайтон и охватила тебя за талию. – А что говорит Дэвид?

– С Дэвидом мы еще не говорили. – В этом вся загвоздка. – Если убитые и впрямь были стражами врат, а все указывает на это, значит, кто-то из Ордена работает на эльфов. Мы не можем…

– Вы не можете доверять всем подряд. Это понятно. – Брайтон поджала губы и покачала головой. – Значит, вы хотите узнать у мамы, где находятся врата?

– Если кто и знает, так только она.

– Если она помнит, – тихо проговорила Брайтон и беспокойно покосилась на Рена. – Ты же знаешь, что у нее с головой. Иногда…

– Я знаю. И Рен тоже. Мы готовы к тому, что ей ничего не известно, но если существует хоть малейшая возможность выяснить, где же все-таки врата, мы должны ей воспользоваться.

Брайтон медленно кивнула.

– Сегодня у нее хороший день.

– Отлично.

Я посмотрела на Рена и, к своему облегчению, не заметила в его взгляде и тени осуждения. Многие члены Ордена относились к Мерль с пренебрежением, поскольку нас с детства учат ценить выше всего психическое и физическое здоровье.

– Мы ненадолго.

Брайтон замялась, потом повернулась:

– Она в саду.

Мы положили шлемы на плетеное кресло и двинулись за Брайтон вокруг дома. Из задней двери доносились звуки джаза. Мы спустились с крыльца и направились по дорожке в глубь сада.

Мерль стояла на коленях у куста роз. Ее зеленые перчатки облепила грязь. Она только что посадила новый цветок и хлопками приминала свежую землю вокруг него. На столике неподалеку стоял кувшин с холодным чаем и два полупустых стакана.

Брайтон откашлялась и окликнула:

– Мам…

– Я знаю, что у нас гости, милая. Может, у меня и не все дома, но я не глухая, – пропела Мерль. – Да и не сказать, чтобы вы очень тихо шли.

Рен, приподняв бровь, посмотрел на меня. Я усмехнулась.

– Привет, Мерль.

– Привет, дорогая, – Мерль стащила перчатки, бросила их на землю, встала и повернулась к нам. Ей было около пятидесяти пяти, но выглядела она лет на десять моложе. Волосы у нее были цвета спелой пшеницы, а кожа молочно-белая, так что я диву давалась, как она, дни напролет пропадая в саду, умудряется сохранить такой цвет лица и гладкую кожу. И только когда Мерль улыбалась, в уголках ее глаз и возле губ появлялись морщинки. – Давненько я тебя не видала. Слава богу, что ты сегодня не с этой шлюхой.

Я прикусила щеку изнутри, а Рен еще выше поднял брови.

– Она говорит о Вэл…

– Она шлюха, – вставила Мерль, подплыла к стульчику возле стола и грациозно уселась, положив ногу на ногу.

– Мама, – вздохнула Брайтон, подошла к Мерль и встала за ее стулом.

– Лучше бы вы не называли ее так, – попросила я, – Валери очень хорошая. И если у нее много поклонников, это еще не значит, что она шлюха.

Мерль наклонила голову набок и взяла стакан чая.

– Детка, не поклонники делают ее шлюхой.

Интересно, а что же тогда. Но отвлекаться было нельзя, и я решила сменить тему:

– Мерль, это Рен…

– Я знаю, кто он, – к нашему с Реном удивлению, перебила Мерль. Она отпила глоток чая и посмотрела на гостя поверх стакана. – Ренальд Оуэнс.

– Ренальд? – Я вскинула брови и уставилась на Рена. – Твое полное имя Ренальд?

Он что, покраснел? Ха! Ну, точно, Рен залился румянцем.

– А как ты думаешь, почему я всем представляюсь как Рен? – сухо ответил он. – Мэм…

– Зови меня Мерль, солнышко. Ты хотел спросить, откуда я тебя знаю? Я знакома – была знакома, – с твоими родителями. Как у них дела? Надеюсь, все хорошо?

– Да. – Рен удивленно кивнул.

Но Мерль на этом не остановилась.

– Смотри, Айви, какой красавчик.

Я распахнула глаза, не отваживаясь даже взглянуть на Рена.

Мерль подмигнула мне, и Брайтон похлопала ее по плечу.

– Мам, они хотели поговорить с тобой кое о чем важном.

– Ну, разумеется. Присаживайтесь. – Мерль махнула на стулья напротив. – Кидайте кости, или как там говорится.

Рен бросил на меня долгий удивленный взгляд. Мы сели, и я начала снова:

– Мы пришли…

– Деточка, я же сказала: я знаю, зачем вы пришли. Это должно быть как-то связано с Элитой. – Мерль хихикнула, как девчонка. – Не удивляйся так, красавчик. Я же говорила, что была знакома с твоими родителями. Я знаю все про Элиту, и если вы здесь, значит, старейшины замышляют какую-то пакость.

Я ошарашенно вытаращилась на Мерль. Значит, она и правда все знает. Меня охватила радость, смешанная с недоверием. Слишком просто.

– Так вы слышали про старейшин? – Рен подался вперед, опершись ладонями о колени. Брайтон тревожно переминалась с ноги на ногу за стулом матери.

– Я знаю, что не все эльфы хотят одного и того же. – Мерль бросила на Рена изучающий взгляд. Я же пыталась понять, что значат ее странные слова. – Сынок, еще я знаю, зачем ты здесь на самом деле. Знаю, что это значит.