Две мелодии сердца. Путеводитель оптимистки с разбитым сердцем - Дженнифер Хартманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кэл подходит ближе, прижимаясь торсом мне между ног и по-прежнему держа меня за руку. Несмотря на угрожающую ауру, его прикосновение меня успокаивает. Утешает.
– Ты многого не знаешь, – шепчу я. Мое горло будто забито сажей.
Он смотрит на меня.
– Так расскажи мне.
– Не могу.
– Расскажи. – Он прижимается еще ближе, проводит пальцами по моей руке и кладет ладонь на шею. – Объясни, почему твое тело хочет меня, но твой рот твердит «нет». – Большим пальцем он проводит по моим губам.
У меня перехватывает дыхание. Внизу живота вспыхивают искры, а трусики намокают. Я сжимаю его торс бедрами. Мы прижимаемся лбами друг к другу, и он, кажется, вот-вот меня поцелует; в этот момент я говорю ему часть правды:
– Я девственница. – На его лице появляется растерянность; он моргает, осознавая мои слова. Я нервно сглатываю. – Я даже не целовалась ни с кем… Только с тобой. В ту ночь, на колесе обозрения. Вот и все.
Повисает долгая, напряженная тишина.
Он крепко держит меня за шею, стискивает зубы. Затем прижимается ко мне вплотную, и я чувствую прикосновение твердых мускулов – и кое-чего другого.
У него стоит. Он по-прежнему хочет меня.
– Черт, – шепчет он, почти касаясь моих губ, и на миг закрывает глаза с судорожным выдохом. – Почему?
Это резонный вопрос; но я надеялась, что Кэл не станет его задавать. Я хочу отвести взгляд, но его глаза будто держат меня мертвой хваткой.
– Не… Не знаю. Просто не хотелось. Мне казалось, это неправильно. – Я кладу руки ему на пояс, продеваю пальцы через петли на джинсах. – Я тебя напугала?
Он отрывает лоб от моего и сжимает зубы.
– Смеешься? Черт, теперь я еще сильнее тебя хочу, – хрипло говорит он. – Но я все понимаю. Больше не буду к тебе приставать.
Разве не этого я хотела?
Но сердце все равно сжимается от разочарования.
– Это так плохо?
– Плохо? – он вскидывает брови, будто не может вообразить более глупого вопроса. – Конечно, нет. Это честь, которой я не заслуживаю.
– Почему? – шепчу я.
Кэл отворачивается, вздыхает и делает шаг назад, покидая теплый уголок моих бедер. Хрустнув костяшками пальцев, он прислоняется к столешнице рядом со мной.
– Я не тот, кто тебе нужен. Ты столько лет берегла себя. Лучше отдайся кому-то, кто будет тобой дорожить. Кто оценит такой дар по достоинству. – Он смотрит вниз, и жилы на его шее напрягаются. – Но… Если ты все же выберешь меня, я не стану отказываться. Я не смогу. Но сначала подумай хорошенько. Я не могу обещать тебе то, чего ты наверняка захочешь потом.
Наши взгляды встречаются. Во мне пульсирует жар, сердце бьется все быстрей. Меня будоражит мысль о том, что он согласится лишить меня девственности, если я попрошу.
И одновременно меня печалит то, что он считает себя недостойным.
Если б я не планировала умереть девственницей, он был бы единственным достойным.
Я спрыгиваю на пол и подхожу к нему на подкашивающихся ногах и с волнением в груди. Он сжимает край столешницы обеими руками, будто изнывая от желания дотронуться до меня.
– Ты это имел в виду, когда сказал, что не хочешь встречаться?
– Да.
Я задумчиво облизываю губы.
– Ты… не хочешь себя ограничивать одним партнером? – в таком случае он прав. Я не смогу это принять, а значит, я никогда с ним не пересплю.
– Дело не в моногамности, а в ожиданиях, – говорит он.
– В каком смысле?
– В смысле, я не знаю, как быть хорошим партнером. – Кэл отодвигается и начинает ходить кругами по маленькой кухне. – Мне нужно личное пространство, я предпочитаю быть один. Я бываю чрезмерно заботлив, так, что это становится ненормальным. Я ударю любого, кто хотя бы посмотрит на мою женщину. Я не люблю говорить про свои долбаные чувства, у меня нет большой семьи, которая тебя полюбила бы, нет толпы друзей, с которыми ты познакомилась бы, и я не хочу быть ни к кому привязан. В моей жизни и в моем будущем нет места для отношений.
Меня охватывает печаль. Неизбывная тоска. Я вспоминаю далекую ночь на заднем дворе моего дома, когда Кэл пообещал на мне жениться. Мне было всего восемь, а ему – десять, но я навсегда запомнила это обещание. Оно было настоящим. Как будто в звездах было записано наше будущее.
Я делаю судорожный вдох, глядя ему в спину. Он ерошит темные волосы, тускло переливающиеся под светом лампы.
– В детстве ты мечтал о другом будущем. Ты расхотел то, чего хотел раньше?
– Черт побери, все меняется, Люси. – Его голос полон яда. – Я много чего хотел. Спортивную стипендию. Больше карманных денег. Щенка, блин.
– Ты хотел жениться на мне.
Он резко поворачивается.
– Я был ребенком, черт возьми. Все изменилось, когда Эмма вышла за дверь в тот вечер. Все изменилось.
Его глаза вспыхивают и снова темнеют, когда ее имя отражается от штукатурки и от наших раненых сердец. Кухня кажется маленькой, тесной, в ней будто не хватает воздуха. Опустив подбородок к груди, он сжимает и разжимает кулаки, пытаясь обуздать всплеск чувств.
Потом он делает шаг вперед, смотрит в мои распахнутые, влажные глаза. Я прислоняюсь бедром к духовке, чтобы не упасть.
– Слушай, если ты хочешь дружить, я буду тебе другом – каким умею. – Кэл подходит все ближе, глядя на меня в упор. – Если хочешь, чтобы я тебя трахнул, – хрипло продолжает он, опуская взгляд на мои губы, потом снова глядя мне в глаза, – я это сделаю. Я буду ласкать каждый сантиметр твоей кожи.
Мое сердцебиение снова ускоряется, щеки заливаются румянцем. Слова Кэла будто вонзаются мне в грудь.
Я хочу его, очень. Но…
– Но я не буду тебя любить.
Я отшатываюсь. Хорошо, что у меня есть опора, иначе я упала бы как подкошенная.
– Такая девушка, как ты, наверняка хочет именно этого? – уверенно продолжает он. – Любви. Обожания. Ты этого заслуживаешь.
Мои губы дрожат. Я смотрю на него в тусклом желтом свете.
– Ты думаешь, что знаешь, чего я хочу? Чего заслуживаю?
– Да. – Спустя несколько мгновений Кэл достает из заднего кармана телефон, что-то ищет и смотрит на экран, а затем поворачивает его ко мне. – Вот откуда я знаю.
Это фотография с моей страницы.
Я смеюсь под дождем. Мои волосы прилипли к лицу, а в улыбке отражается
