Доброе лицо зла - Николай Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дверь кабинета открылась, и ноздри трех сыщиков защекотал божественный аромат отличного кофе. Верочка оставалась, как всегда, на высоте.
– Что тебе еще непонятно в этом проклятом деле? – лениво спросил генерала Гуров.
– Что с Трошиным?
Лев тяжело вздохнул:
– Плохо с ним. В институте Кащенко парень. И надолго. Как бы не навсегда. Не выдержал мозг такого потрясения. Жаль…
– Чего боялся Ветлугин? – продолжал спрашивать Петр Николаевич. – Что за особые аспекты деятельности?
– Ну-у, это больше к Вите, – пожал плечами Гуров, – но, насколько я понял, автомобильными грузоперевозками «Артемида» занималась двояко: легально, для прикрытия, и нелегально, для сверхприбыли. Они гнали контрафактную парфюмерию, косметику и лекарственные препараты из стран Юго-Восточной Азии. Это огромные деньги. Витя начал копать в правильном направлении, потому Ветлугин хотел его остановить.
– А заодно схарчить шефа, Решетова, – кивнул Крячко.
– Последнее ему удалось, хотя, – Гуров неприятно усмехнулся, – из могилы. Есть и еще одна могила, это мы только вчера узнали. Ветлугин зарезал главбуха «Артемиды», тот, вероятно, частично был в курсе его планов. По крайней мере я почти уверен в том, что «налоговый провал» был спровоцирован Солодовниковым совершенно сознательно, а инспирировал его не кто иной, как Ветлугин! Кстати, убийцу Забалуева, своего подчиненного Святослава Катенина, тоже наверняка Ветлугин положил. Но это пусть теперь в преисподней доказывают!
– Самое главное, – взволнованно сказал Петр Николаевич Орлов. – Почему Светлана пошла на такое? Как могла?
– Я не психолог, – резковато ответил Лев. – Не знаю. Но могу предполагать. Она очень сильно полюбила Пугачева. Ей представили всю аферу как веселый розыгрыш, и ей страшно хотелось поверить. И подтолкнуть папу-тюфяка к решительным действиям. Не хочет от симпатичных людей небольшую благодарность получить, так мы придадим ему решимости и деловой хватки. Ты, Петр, вспомни ее литературные воззрения. Ты отчет ее вспомни! Понял, о чем я?
– Кажется, да.
– И не забудь, она и в мыслях не допускала, что отцу станет известно о ее роли. О том, что это инсценировка. Вот тогда бы точно не согласилась.
– И как она… сейчас? – осторожно спросил генерал.
– Чего уж хорошего, – ответил Станислав. – Еще недели не прошло! Но не забывай, что она пребывает в том счастливом возрасте, когда даже самые тяжелые душевные потрясения все же переживаемы. Переносимы.
…Когда Лев и Станислав вышли из дверей Управления, на улицах уже горели фонари.
– Что-то грустно мне, – вдруг сказал Крячко. – Всколыхнул Петр расспросами всю эту муть.
– Мне тоже, – согласился Гуров. – Знаешь, давай возьмем бутылку хорошего коньяка и отправимся на Почтовую, в гости к Виктору. – Он помолчал и добавил: – Вот кому грустно!