Автостопом через Африку - Григорий Лапшин

В конце концов, сторговались на 10 бырах за одно небольшое сообщение. Потом зашли в кафе-кондитерскую и выпили 16 чашек чая с различными сладкими булочками. Интересно, что в эфиопских кафе нет никаких чайников для приготовления кипятка. Вместо самовара там стоит огромный агрегат, который выдает по стальной трубке горячий пар. Нацедив заварки и воды, продавец чая вставляет трубку в чашку, нажимает педаль и агрегат начинает выть и рычать на весь дом, а горячий пар бурлит в чашке, заваривая чай. Проехав всю Эфиопию, мы ни разу не видели ни газовой, ни керосиновой плитки, нет у них ни самоваров, ни автоклавов. Все разнообразие приспособлений для получения кипятка колеблется от подставки с древесным углем в деревне, до рычащего автомата с паром в городских кафе.

Глава 20-я

Покупка кастрюли. — Снова на юг. — Ночлег на веранде нового дома. — Питьевая вода из канавы. — От деревни к деревне в город Бахр-Дар. — «Подарок от советского народа…». — В Бахр-Даре. — В гостях в богатом доме.

Вот уже вторую неделю мы путешествовали нераздельной шестеркой, не испытывая от этого никаких трудностей в автостопе. Ведь если машина согласна взять на крышу одного автостопщика, то почему бы не подвезти сразу шестерых? Некоторые из нас владели английским хуже, другие лучше. Так что первые учились у вторых. Единственное неудобство было в том, что у каждого была мелкая посуда для самостоятельного приготовления пищи.

Приходилось подвешивать над костром шесть мелких емкостей, которые и приготавливались крайне неравномерно — первые два котелка уже выскребли ложками, а другие три только закипают. В Гондере мы решили избавиться от этой проблемы и купить одну большую емкость на шесть человек.

Проводник привел нас на местный базар. Как и в арабских странах, товар здесь располагается по рядам. Сначала пошли в обувные ряды. Самый ходовой товар — тапочки из автомобильных покрышек. Мастер сидит прямо на груде черных подметок, режет ножиком ремешки и прямо на вашу ногу смастерит шлепанцы, которым сносу не будет, даже в горах, несколько лет. У Антона порвались ботинки-вибрамы, которые уже на старте были сильно «б/у». Здесь он искал ботинкам подходящую замену, но таковой, у сожалению, не нашлось.

Потом пошли ряды чеканщиков-жестянщиков и вот, наконец, целая улица продавцов кастрюль. Но все кастрюли 5–6 литров либо слишком тяжелые, либо плоские, либо не имеют ручек, с чаще всего еще и дорогие. Наконец, нашли кастрюлю из алюминия, привычного нам вида, с ручками по бокам. Перевернули и увидели штамп: «Московский механический завод.

Вместимость 6 л.» Приятная встреча! Но стоила кастрюля 75 быр, в два раза дороже своих нержавеющих соседей и пришлось от нее отказаться тоже.

На соседней улице предприимчивые эфиопы продавали пустые консервные банки. Ведь это замечательная посуда и хозяйственная утварь для тех, кому нужно работать несколько лет на для покупки только одной кастрюли. Вскоре наука победила: мы приобрели всего за 2 быра почти новую шестилитровую банку из-под гуманитарного растительного масла Европейского Союза. Спасибо богатой Европе — напоила эфиопов бесплатным маслом, а нам предоставила дешевую посуду для варки картошки! Тут же, на выходе из рынка, проделали два маленьких отверстия, просунули проволоку для подвешивания кастрюли над костром и наполнили ее картошкой по 1 быру за 3 штуки.

Вернулись в общаги, помылись в душе, собрали вещи и распрощались с нашим юным гидом. На память он получил несколько советских монет, авторучку и фотографию русской зимы из моего альбома.

В кузове самосвала доехали до Azezo к 19–00. На южном выезде из города стоял деревянный щит с указателем: «BAHR DAR-168km. ADDIS-ABABA-733km.»

Кто бы мог предположить тогда, что наш путь до столицы растянется почти на десять дней!?

Темнеет. Вокруг дороги распаханные поля, огороженные от коров живой изгородью из кактусов, которые у нас любят выращивать на подоконниках — темно-зеленые плоские листья с длинными белыми колючками. В сумерках изматывающая жара отступила, настроение хорошее — идем по эфиопской грунтовой дороге, распевая во всю глотку песни Владимира Высоцкого.

Крестьяне долго смотрят вслед шестерым странным иностранцам с рюкзаками, гитарой и шестилитровой банкой картошки.

Неожиданно среди кактусов открывается зеленая лужайка травы. На противоположном конце лужайки — только что построенный дом, но жильцов пока нет, окна и двери заперты на засовы. Почему бы не заночевать на лужайке, ведь машин сегодня все равно не будет?

Дома богатых крестьян и ремесленников в Эфиопии строятся следующим образом: бригада рабочих вырубает длинные и тонкие стволы эвкалиптовых деревьев и очищает их от коры (кора идет для плетения корзин и другой утвари), несколько стволов потолще вкапываются по углам строения, остальные образуют каркас из стропил и балок. Конечно, при таком материале трудно добиться прямолинейности поверхностей и углов, но оно и не требуется. Затем, на ребра каркаса привязываются полосками коры все оставшиеся ветки, получается — дом из прутьев.

Ответственный этап — заполнение самых крупных щелей травой, щепками и опилками. Затем стена с обеих сторон обмазывается красноватой африканской глиной. Теперь, в зависимости от финансовых возможностей заказчика, можно покрасить фасад яркой минеральной краской и покрыть крышу оцинкованным железом. Кто победнее — разукрашивают «парадную стенку»

золой, глиной другого цвета или иными природными красителями, которые, впрочем, вскоре выцветают под жарким солнцем. Если нет железа, крышу можно крыть кусками упаковочного полиэтилена, дранкой или иным подручным материалом.

Дом, возле которого мы решили ночевать, был очень тщательно обмазан глиной, пред запертой дверью имелась даже веранда, прикрытая от дождя металлическим козырьком. Я натянул на веранде палатку, на случай малярийных комаров, а кое-кто из нас остался ночевать и без укрытия, за что впоследствии и поплатился, но об этом читатель узнает в свое время.

Где же взять дрова? После строительства не осталось ровным счетом ни одной щепки отходов — только яма в месте добывания глины. В ближайшую эвкалиптовую рощу организуется экспедиция с моим фонариком, но не находит ни одной ветки. Однако, за рощей проходит ограда соседнего дома, сделанная из сухих колючих веток. Может разобрать часть забора? Не обидятся? Все сомнения пресекли соседские мальчишки, привлеченные фонариком.

Они знали лишь несколько слов по-английски, но в общении помогли несколько сухих прутиков и жесты. Мы поняли друг друга примерно таким образом:

— Глядя-ка, белые мистеры в нашей деревне! Что вы тут делаете в темноте?

— Ищем дрова, ветки, палки. Хотим сделать костер, еду…

— Вам нужны дрова? Вот, возьмите…

Пацан смело выдирает колючую палку из забора. Мы благодарим и остальные тоже следуют его примеру. Возвращаемся к лагерю с охапкой колючек, которые неудобно ломать, но зато они хорошо горят. Теперь, однако, наше пребывание рассекречено. Из-за кактусов появляется группа парламентеров из взрослых местных жителей.

— Эй, иностранцы! Что вы там делаете?

— Добрый вечер. Готовим еду на костре.

— Вы собрались здесь ночевать?!

— Да. Завтра утром поедем дальше, в Бахр Дар.

— Нельзя здесь ночевать! Очень опасно! Очень!

— В чем опасность? Не видим.

— Грабители! Ночные разбойники! Вас могут ограбить или даже убить. Очень опасно ночевать без гостиницы.

— Не стоит беспокоиться. Мы уже много месяцев ночуем без гостиницы и еще ни разу нас не ограбили. Идите домой и не о чем не беспокойтесь.

— Да? Ну как знаете. Мы вас предупредили. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи.

— Можем ли мы вам чем-нибудь помочь?

— Пожалуй да. Сделайте так, чтобы все дети, которые бегают вокруг нас, пошли по домам…

Мужчины сердито кричат на амхарском языке и даже хватают с дороги камни. Дети тут же разбегаются по домам и до утра нас никто не беспокоит.

Утром вышли голосовать, а у дороги ждут уже несколько десятков зрителей — вчерашние вечерние гости рассказали про нас всем соседям.

У нас закончились запасы воды. Мимо идет девочка с грязной канистрой и ржавой консервной банкой. Спрашиваю ее жестами «Где взять воду?» Манит рукой за собой. В десяти метрах от нашей тусовки, в придорожной канаве сохранилась дождевая вода. В ней блаженствуют лягушки, пиявки, личинки жуков и прочая фауна. Девочка погружает консервную банку в темную жижу и переливает в канистру. «Это можно пить?!» — удивленно спрашиваю ее жестом. Вместо ответа девочка демонстрирует мне питие воды и свое удовольствие от утоления жажды. Это, пожалуй, даже круче, чем нильская вода в Судане!