Путинбург - Дмитрий Николаевич Запольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А с Шутовым еще проще было: он бывший чиновник, судимый за поджог кабинета в Смольном. Я хорошо знал следователя по особо важным делам горпрокуратуры Валентину Корнилову, которая возбудила и вела тогдашнее дело против Шутова, и провел свое тщательное расследование, говорил со свидетелями и оперативниками. Но самое главное — Корнилова скрупулезно сберегла все материалы того дела и передала мне в Ленсовет. К сожалению, после разгрома Санкт-Петербургского горсовета в 1993 году эти архивы были изъяты ФСБ и пропали. Поэтому скажу так: Шутов был не просто бандитом, не просто главарем самой кровавой банды беспредельщиков[316], но и полным психопатом. Он страдал пироманией. На его личном счету как минимум четыре поджога. Пятый не доказан, но для меня очевиден.
23 февраля 1991 года вспыхнул страшный пожар в гостинице «Ленинград», унесший множество жизней. Официальной причиной возгорания был назван неисправный телевизор в номере 774. А в соседней комнате погиб редактор журнала «Огонек» Григорьев, приехавший в город для встречи с Корниловой и своим героем. Потому что следователь Корнилова незадолго до этого подала иск в суд: «Огонек» опубликовал статью-панегирик про Шутова, где он был выставлен героем перестройки, борцом с коммунистами, правозащитником и Робин Гудом. Валентина пришла в ужас и отправила автору факсом материалы дела Шутова. Тот офигел и собрался в командировку — сделать опровержение. В документах был компромат не только на Шутова, но и на Невзорова, чьим продюсером Юрий Титович стал в девяностом. Григорьева убил утром на рассвете ударом по голове Гимранов, подручный Шутова: достаточно было просто подняться на седьмой этаж, «офис» банды был на первом. А вот потом вспыхнул пожар. И оперативники рассказывали мне, что Гимранов не поджигал телевизор спичками или зажигалкой. У Титыча была извращенная фантазия. В телевизоре стоял пластиковый контейнер с горючим веществом, и в него был встроен дистанционный взрыватель-поджигатель. Причем заранее в корпус телевизора были заложены толстые обугленные провода, чтобы не вызвать никаких подозрений: причина пожара — короткое замыкание. На седьмом этаже отеля было специальное ковровое покрытие, выделяющее невероятно токсичные газы при горении и вспыхивающее как порох. Говорят, изначально Шутов придумал эту бомбу для Ельцина в 1989 году, но не нашел заказчика. В 1991 году он пригласил Григорьева пожить в этом номере. И дал команду убить, а улики сжечь. Причем так, чтобы получить очередь из своих огненных оргазмов.
Но вернемся в 1990-й. Шутов в роли помощника председателя Ленсовета организовывает финансирование Невзорова, чтобы тот воевал с депутатами. Надо сказать, довольно успешно организовывает. Почти каждый день происходят провокации. То вдруг Невзоров показывает в вечерней программе на всю страну, что над Ленсоветом развевается перевернутый флаг России (потом Шутов мне рассказывал, что он самолично влезал на купол дворца, чтобы провести туда оператора. Флаг специально спустили, перевернули и подняли), то в спецрепортаже показывают депутатов в виде кровавых крыс, грызущих памятник Петру I, ну и так далее — заветам доктора Геббельса Юрий Титович и Александр Глебович были верны. А Невзоров помог Титычу, сведя с генералами ГРУ, которые сливали тому информацию о международных контрактах и своих агентах. Шутов готовил распоряжения Собчака и однажды вдруг встал на путинском пути — перестарался. Английский агент-бизнесмен, получивший крупный контракт с исполкомом Ленсовета, скоммуниздил много денег. И Путин слил Шутова Собчаку, принеся досье. Шеф расстроился и сказал: выгнать к черту! И Шутова уволили по статье как вредителя. При любом вопросе о Титыче Собчак покрывался пятнами и начинал брызгать слюной. Красиво сработал Владимир Владимирович, грамотно. Как учили в Краснознаменном институте.
Шутов развернул свои войска на сто восемьдесят градусов и организовал войнушку с мэром, переориентировав Невзорова на борьбу с Нарусовой и Собчаком. Наверное, тем самым внес вклад в историю государства Российского. Проигрыш Собчака в 1996 году был во многом обусловлен геббельсовской пропагандой петербургского телевидения. Впрочем, у меня никто не заказывал сюжетов против мэра, в моей программе я их сам делал с нескрываемым удовольствием, потому что Собчак бесил своей простотой и пионерским задором. И пока Нарусова не пришла ко мне домой с нижайшей просьбой помочь Санычу, я не останавливался. Хотя Захватов и презентовал мне стальную дверь в квартиру в качестве спонсорской поддержки. Потом, через много лет, жена губернатора Яковлева спросит меня, зачем я в 1996 году стал помогать команде Собчака и Путину в их кампании.
Я ответил:
— За деньги.
Но это была ложь. Мне Путин и Собчак не платили, а нарусовским обещаниям поставить меня во главе «Пятого канала» в случае победы Анатолия Александровича я не верил ни секунды.
— Ох, как хорошо! Я тоже всегда говорю Володеньке[317], мол, Запольский — нормальный человек. А он говорит: нет, он упертый!
Я помогал Собчаку исходя из простого желания не быть на стороне Шутова и Невзорова. Я брезговал. Хотя Нарусова и Путин у меня не вызывали ровным счетом никакой симпатии в силу моей информированности о коммерческих интересах обоих.
В бандитской среде Шутов был маргиналом. То есть не совсем «правильным», скорее к нему относились как к менту — он не мог крышевать обычную торговлю, финансовые потоки шли в другие общаки. Титычу оставались совсем мелкие темы — транспортные перевозки (его банда терроризировала дальнобойщиков, получая с них деньги за въезд в Петербург грузовиков). Шутову скидывали грязные заказы — на физическое устранение конкурентов, на контроль за порядком в Апраксином дворе[318], где в девяностых был огромный рынок. Апрашка принадлежала Ебралидзе, которого так и звали — Алик Рынок — на паях с бывшим начальником райотдела КГБ Евгением Муровым. Менеджментом занимался еще один чекист — Николай Пономарев. И Сергей Тарасов, впоследствии вице-спикер городского парламента и вице-губернатор города.
Став обычным, не приближенным к власти бандитом, Шутов не оставил усилий по созданию имиджа «допущенного к столу». Он съехал из сгоревшей гостиницы, открыл радиостанцию «Шансон», стал спонсировать жутковатую «народную газету» «Новый Санкт-Петербург», еще какие-то маргинальные издания, не получившие развития, и
