Об этом не сообщалось… - Михаил Белоусов

За военных поспешил дать ответ Коля:

– Они ищут немецких диверсантов, сброшенных с самолета. У них сломалась машина, и они теперь идут на полустанок, чтобы там сесть на поезд.

Бабушка осведомилась:

– Нашли ли извергов? Говорят, что у немцев в диверсантах служат какие-то русские. Неужели такое может быть?

– Нет, бабка, мы пока не нашли диверсантов, – ответил «капитан».

– Плохо. Вчера тоже искали и не нашли, – сказала бабушка. – А вам не приходилось на фронте встречаться с Тургуновым Петром Алексеевичем, моим сыном, а вот их отцом. – Старуха показала на детей. – Уже второй год не имеем от него весточки. Кто говорит, что погиб, а кто – пропал без вести.

– Нет, бабка, мы с Тургуновым не служили и на фронте не встречались. Спасибо за молоко. Ну, лейтенант, нам пора. Пошли, – заспешил «капитан».

«Лейтенант» поднялся с земли и молча побрел по полю в сторону полустанка. «Капитан» направился следом.

Как он потом утверждал, после этой встречи ему до боли хотелось пристрелить идущего впереди «лейтенанта».

Николай, как только военные отошли подальше, затараторил:

– Бабуля, так это и есть те диверсанты, которых ищут. Мне вчера офицер обрисовал их приметы. Я побегу в Тристенки к деду Акиму. Офицер сказал, что, если встречу похожих, надо немедля сообщить в сельсовет деду Акиму. А он уже знает, что делать дальше.

– Ты, Николка, часом, не очумел? – перекрестилась старуха. – Откуда тебе известно, что это немецкие диверсанты? Диверсанты постреляли бы нас, а эти поговорили задушевно. Да и пошли они не в лес, а на станцию.

– Бабуня, ты смотри, – настаивал Николай, – они ищут диверсантов, а не знают ни названия нашего села, ни полустанка. И лейтенант сказал, что если бы у нас в селе была грузовая автомашина, то они поехали бы на ней в Острогожск и меня с собой взяли. По-моему, они толком даже не знают, где находится Острогожск. А разве можно искать и ничего этого не знать? Да и то, что Наташка побежала домой, я заметил, их напугало. И обмундирование, и планшетки у них новенькие: не такие, как у наших вчерашних. Ей-богу, они. Те, которых ищут… Так я побегу.

– Но до Тристенок неблизкий путь, – сказала бабушка.

– Они пошли шагом, а я – бегом. В сельсовете буду через час. Сначала побегу по оврагу, а когда отсюда буду уже далеко, то выйду на поле. А вы с Наташкой начинайте пахать, чтобы они, если оглянутся, видели, что мы пашем.

И Николка побежал.

Часа два спустя в Острогожске из расположения отдела контрразведки «Смерш» танковой армии вышли две автомашины с оперативными группами: одну из них возглавлял майор И.А. Пояркин, а другую – напитай Ф.В. Андреев. Пояркин направился на станцию, а Андреев – на полустанок Южный. Примерно ещё через два часа следовавший с юга в направлении Острогожска товарный эшелон был остановлен у входного семафора. С тормозной площадки одной из цистерн чекисты сияли «капитана» и «лейтенанта». У них были изъяты радиостанция, шифры, коды, чистые бланки расчетных книжек трех наших частей и 52 тысячи советских денег.

При задержании они не оказали сопротивления и на первом же допросе сознались, что являются абверовскими агентами. «Капитаном» оказался бывший командир саперной роты Тишин, а «лейтенантом» – бывший командир радиовзвода Федин (назовем их так). Попав в гитлеровский плен, они были отправлены в Дарницкий концентрационный лагерь, в котором фашистские разведорганы и гестаповцы вели активную работу по подбору кадров. Абсолютное большинство военнопленных с презрением относилось ко всем посулам врага, но попадались и отдельные идейно не стойкие лица, которые шли в услужение к фашистам. Среди них были Тишин и Федин. После четырех месяцев пребывания в лагере они дали согласие идти в гитлеровские шпионы. При этом якобы лелеяли надежду на возможность возврата к своим.

В июне 1942 г. Тишин и Федин были направлены в Варшавскую разведшколу. Потом их как специалистов саперного и радиодела назначили инструкторами в «Зондеркоманду-203». Но в конце апреля 1943 г. Тишину и Федину приказали готовиться к высадке в тылы советских войск. Приказ, естественно, испугал изменников Родины. Начальник «Зондеркоманды-203» капитан Рейнгардт был вынужден подбодрить Тишина, «доверительно» пообещав, что это «первое и последнее» для него трудное задание. В тылу красных им придется быть не более двух месяцев. Немецкое командование готовит грандиозное наступление, с началом которого они получат распоряжение о возвращении. А к осени 1943 г. война закончится «победой Германии», и тогда Тишин и Федин получат обещанные блага и почести от рейха.

В соответствии с абверовским заданием Тишин и Федин стали «офицерами-заготовителями». По предположению руководства зондеркоманды, это обеспечивало им свободное передвижение по тылам двух наших фронтов. От них требовалось взять под контроль передвижение всех воинских эшелонов и транспортов через узловую железнодорожную станцию Лиски. Кроме того, они должны были активно общаться с населением Аннинского, Бутурлиновского, Острогожского и Лискинского районов и из разговора черпать сведения о местах сосредоточения советских войск. Сведения передавать в центр по радио по вторникам, четвергам и субботам с пяти до шести утра.

Склонен верить, что вплоть до разгрома на Курской дуге фашистских войск у начальников этих агентов не было ни малейшего основания упрекнуть их в бездеятельности. Мы обеспечивали абвер такой обильной «информацией», что капитан Рейнгардт, доведись ему попасть в район станции Лиски, от деревни к деревне смог бы пройти с завязанными глазами. Тишин и Федин без малейших колебаний включились в эту игру. Как недавние инструкторы зондеркоманды, они добавили много интересного и важного к тому, что мы уже знали о действующих против нас гитлеровских разведывательных и диверсионных органах.

От них мы получили данные на 107 агентов, заброшенных в апреле и предполагаемых к заброске в мае 1943 г. Тишин и Федин также показали, что начиная с апреля при «Зондеркомандах-203 и 204» будет постоянно содержаться резерв агентуры в 120 –150 человек в каждой. Пополнение сюда будет поступать в основном из Варшавской и Полтавской разведшкол. Но эти школы в ближайшее время должны перебазироваться в другие места: Варшавская – под Кенигсберг, а Полтавская – в Кировоград или Кривой Рог. Необходимость перевода Варшавской разведшколы руководители абверовских органов объясняют тем, что она более двух лет находится на одном и том же месте и советская контрразведка многое о ней знает. Поэтому якобы и происходят провалы агентов, подготовленных в этой школе, после заброски их в расположение советских войск. Перебазирование Полтавской разведшколы мотивировалось приближением к Полтаве фронта, что стало отрицательно сказываться на моральном состоянии обучающихся в ней агентов.

Заинтересовал нас и тот факт, что руководящие офицеры «Абверкоманды-101» и «Зондеркоманды-203» в разговорах между собой упоминают о недовольстве Гитлера делами абвера на восточном фронте и что по его приказу Гиммлер еще в 1942 г. создал новый разведывательно-диверсионный орган под названием «Цеппелин». Он стал конкурировать с абвером. Филиал такого органа, ведущий подрывную работу против советских Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов, находился в Кировограде. «Цеппелин» при подборе кандидатов в агенты отдавал «предпочтение» военнопленным летчикам.

Руководство абверовских органов групп войск «А» и «Юг» было тоже очень обеспокоено провалами своей агентуры. Срочно вносились коррективы в методы её подбора и заброски в тылы советских войск. Руководителей абвера подстёгивало и то, что успехи Красной Армии сказывались на настроении агентуры. Её контингент значительно сократился. Пополнять агентурные кадры приходилось главным образом за счет предателей, работавших на гитлеровцев на оккупированной территории. Но такой сброд абвер не мог использовать в полной мере, так как советская контрразведка быстро обезвреживала его. Поэтому основным местом вербовки агентов пока оставались лагеря военнопленных. Однако принцип подбора их здесь должен был несколько измениться. В чем конкретно произойдут изменения, Тишин и Федин не знали.

Вносились коррективы и в метод заброски разведывательно-диверсионных групп. Поскольку кратковременное пребывание агентов в зоне советских войск желаемых результатов абверу не приносит, было решено четко делить задания на разведывательные и диверсионные. По мнению гитлеровской разведки, сочетая в тылу советских войск то и другое, их агенты не могут сосредоточить свои усилия на сборе важной информации, тем более что диверсионные акты, как правило, затрудняют возможность доставить полученные сведения через линию фронта. Дескать, такие акты сразу же приковывают внимание советских военных чекистов и местного населения, а это ведет к провалам агентов.