Лицом к лицу - Виктор Леонов

Сейчас утро. Свежо, тихо и спокойно. Солнце поднялось над морским горизонтом. Отсюда оно будет совершать свой обычный путь, пока не скроется за другим океаном. В этот день на всей земле не будет взрывов бомб и снарядов и не слышно будет треска выстрелов.

Мы стояли на палубе и в благоговейном молчании встречали новый день - день торжества победы и мира.

Вместо послесловия

Через девять с половиной лет после окончания второй мировой войны в одном из номеров ленинградской гостиницы "Октябрьская" произошла встреча, которой мне хочется закончить воспоминания о морских разведчиках одного отряда.

Номер гостиницы предоставили делегату, приехавшему на совещание работников сельского хозяйства северо-западных районов страны. Этим делегатом был Макар Андреевич Бабиков, Герой Советского Союза, секретарь обкома комсомола и депутат Верховного Совета Автономной республики Коми.

Макар позвонил в Морскую академию имени Ворошилова, где я учился, и после коротких взаимных приветствий мы условились о встрече. Хорошо бы, сказал я Макару, повидаться и с другими фронтовыми друзьями-ленинградцами: с бывшим комиссаром отряда, ныне капитаном первого ранга Дубровским, с капитаном второго ранга Сутягиным, со старшим лейтенантом Колосовым...

- Пашка Колосов! - услышал я восторженный возглас Макара. - Пашка старший лейтенант? Как же, Виктор Николаевич, его разыскать?

- Очень просто! Позвонить в механический институт на вечернее отделение, где Колосов учится. И еще бы позвонить в Кронштадт, где служит мичман Барышев.

- Пашка Барышев! Это будет замечательно! - опять перебил меня Макар.

- А ты знаешь, что в Ленинграде живет Алексей Радышевцев? Он работает в слесарных мастерских, но где, точно - не знаю.

- Разыщем Алешу! Через адресный стол! А еще с кем можно встретиться?

Я вспомнил близко и далеко отсюда живущих людей. Полковник в отставке Леонид Васильевич Добротин находится в Москве, там же учится Гузненков. На севере служит Александр Никандров и Андрей Пшеничных, на Черном море - Николай Аркадьевич Инзарцев, Семен Агафонов. И совсем далеко, в Хабаровске, - Миша Калаганский... О большом слете фронтовых друзей можно сейчас лишь мечтать. Мы решили собраться пока небольшой компанией.

И вот за круглым столом в номере гостиницы "Октябрьская" сидят Дубровский, Сутягин, Бабиков, Барышев, Радышевцев, Колосов и я. И нет конца вопросам-расспросам, радостным восклицаниям.

Время наложило свой отпечаток на облик каждого из нас. Бывший комиссар отряда, старший политрук, был, помнится, белокурым, а теперь перед нами сидит заметно пополневший, с посеребренной головой капитан первого ранга Василий Михайлович Дубровский. Все так же подвижен и горяч Сутягин - это его молодит. Колосов держится степенно, старается выглядеть старше своих лет. А ведь это тот самый сероглазый юнец Паша Колосов, которого я опасался брать в разведку... Радышевцев и Барышев верны себе. Первый говорит мало, с расстановкой, сдерживая обуревающие его чувства, и не сводит глаз с бывшего писаря: Радышевцев радуется успехам Макара Бабикова, который после войны закончил высшую партийную школу и занимает ответственный пост. Мичман Барышев сыплет скороговоркой - он все такой же шутник.

Вспомнить друзьям есть что! И доброй памяти погибших, и живых... Кто-то занялся перечислением профессий бывших разведчиков. Есть, оказывается, среди нас офицеры и партийные работники, учителя и инженеры, кандидаты технических наук и слесари. Есть мастера спорта и даже чемпион страны по лыжам. Это - из тех, о ком мы знаем. Со многими порвана связь. Как хотелось бы, чтобы они откликнулись и дали о себе знать!

Уже в который раз фронтовые друзья высказывали пожелание, чтобы была написана книга - пусть небольшой, но правдивый рассказ об отряде, его делах и людях. Уже в который раз каждый сожалел, что в суровые, насыщенные большими событиями дни войны он не вел дневника, который помог бы сейчас воссоздать всю боевую хронику отряда.

Я рассказал друзьям, что Военное Издательство планирует выпуск такой книги, и попросил всех поделиться своими воспоминаниями с автором литературной записи. Пользуюсь случаем, чтобы выразить им, а также Л. В. Добротину и И. И. Гузненкову свою благодарность. Многие разведчики - бывшие мои командиры, равные по званию, и подчиненные - помогали нам писать эту книгу.

Это тоже было проявлением фронтовой дружбы, той дружбы, которая сопутствовала нам в ожесточенных схватках лицом к лицу с врагом, той дружбы, которая нужна в бою и в мирном труде и о которой Эдуард Багрицкий, поэт, горячо любивший море, писал:

Но все ж по-охотничьи каждый зорок.

Ясна поседевшая голова.

И песня просторна.

И ветер дорог.

И дружба вступает в свои права.

Мы распрощались до новых встреч. Мы пожелали друг другу здоровья и во всех наших делах, как водится у моряков, попутного ветра!