Магия на каждый день - Арина Холина

— Ты сволочь, Паша… — стонала Настя, сползая в кресло.

— Ты же готова была душу продать, чтобы попасть в этот проект! — воскликнул Кравиц. — Я тебя предупреждал! И ты согласилась! Так что теперь и твое тело, и твоя душа, и твой талант — все принадлежит мне! И не надо тут выделываться, изображать черт-те что… — Он отдышался. — На вот… — Он покопался в ящике и плюхнул на стол толстую пачку денег. — Купи себе туфли.

— Ты прямо как муж из дешевого сериала, — съязвила Настя.

— Дорогая моя, я посмотрел столько дешевых, дорогих, коротких, длинных, хороших, плохих и отвратительных сериалов, что тебе и не снилось, — усмехнулся тот. — Так что дуй отсюда, пока я нежный и чуткий.

— Паша, ты губишь мою бессмертную душу, — заявила Настя, сметая со стола деньги.

— Ты даже не представляешь, как ты права… — пробормотал Паша себе под нос.

Настя не расслышала его слов, хотела переспросить, но передумала — послала воздушный поцелуй и убежала.

А теперь она уже минут десять смотрит на туфли и не может понять, какие нравятся больше. Да плевать ей на туфли! В кои-то веки выдался небольшой перерыв в съемках — неделя настоящего, с утра до вечера, отдыха, — и вот, все остальные уезжают на дачи, на море или же остаются в Москве и спят до часу дня, а она, Настя, как проклятая мотается с одного интервью на другое, просыпается в семь утра, чтобы в двенадцать быть в загородном отеле, где какой-нибудь особо сообразительный редактор модного журнала затеял очередную фотосъемку под девизом «Русская зима — хит сезона!».

Еще две недели назад она билась в экстазе, когда покупала на свои собственные деньги, заработанные нормальной человеческой работой, одежду, обувь, сумки, — и вот теперь тупо уставилась на невероятной красоты туфельки, и ей ничего не хочется!

— Знаете, я лучше возьму вон те сапоги, — сказала она продавщице и указала на сапоги, которые запали ей в душу еще на прошлой неделе.

Настя точно помнила, что просто с ума сходила от сапог — бредила ими, они ей снились, и решила купить их в расчете на то, что, когда полегчает, она сможет искренне порадоваться обновке.

Выходя из магазина с коробкой, еще раз наткнулась на взгляд женщины в шубе. Насте померещилось, что та смотрела с осуждением. И вдруг ей захотелось броситься к ней и заорать во весь голос: «Чего пялишься, сука!» Несколько опешив от захлестнувшей ее злости, Настя поспешила удрать из магазина, пока не перестала себя контролировать.

Саша поставила на стол тарелку с глазуньей: одно яйцо, три кусочка тончайшего бекона, два кружка помидора, петрушка, перец и приправа. Налила черный крепкий кофе — пусть остывает, — поставила рядом стакан свежевыжатого мандаринового сока.

— Матвей! — закричала она. — Завтрак!

— Иду! — отозвался он.

И тут у Саши замерло сердце: она увидела, что возле чашки рассыпались песчинки сахара. Бросилась за тряпкой, поспешно вытерла стол, схватила полотенце, затерла разводы и только тут вздохнула свободно.

«Черт! Что со мной такое?!» — удивилась она, но тут вошел Матвей, и Саша не успела ответить на вопрос, который беспокоил ее уже некоторое время.

— Я становлюсь образцовым семьянином, — усмехнулся Матвей, целуя Сашу.

— Действительно, — Саша развела руками. — Как-то даже неловко…

— По-моему, надо с этим бороться, — улыбнулся Матвей. — А то я отращу живот, начну подмигивать секретаршам, а ты будешь прятать от меня счета по кредитке и заведешь тайную гардеробную, где после твоей смерти обнаружат триста пятьдесят платьев от Шанель — с бирками и вешалками.

— Ой! — поморщилась Саша. — Тебе надо писать сценарии для триллеров…

— По-моему, нам не хватает немного безумия… — пробормотал Матвей, прижимая к себе Сашу.

— Что предлагаешь? Выбежать на улицу голыми и кричать: «Леннон жив!»?

Матвей расхохотался.

— Начнем с тихого домашнего сексуального помешательства… — произнес он и содрал с Саши трусики.

— Ой! — воскликнула она. — Вот это да!

Матвей подхватил ее на руки, положил на кухонный стол и прижался так крепко, что Саша, как обычно, забыла обо всем. Почти обо всем. Нельзя сказать, что кухонный стол оказался самым подходящим местом для любви, но в пылу она не замечала неудобства: затекшая шея, доски, врезавшиеся в позвоночник, прохладная поверхность столешницы были где-то далеко, а рядом был он — страстный, горячий, сумасшедше красивый… Каждый раз с ним было по-разному. Ей даже порой казалось, что это происходило у нее с разными людьми — настолько другим он мог быть, настолько по-новому она чувствовала раз за разом…

Потом он быстро проглотил завтрак, еще раз прижал ее к себе, погладил по голове — его руки прожигали кожу, поцеловал и умчался по делам.

— Задорная домохозяйка… — пробормотала Саша. — Богиня секса и кулинарии…

Она надела унты, длинный вязаный халат, дубленку до пола и вышла в садик. Закурила и уставилась на бледное зимнее солнце.

Все было хорошо. Просто отлично. Любимый мужчина. Красивый дом. Море секса. Океаны чувств. Только… Может, кажется? И все-таки… Он стал странным. Вроде все то же самое… Но почему тогда она так распсиховалась из-за этого просыпанного сахара? Сердце, черт побери, ухнуло, руки заледенели… Может, это именно то, из-за чего ее милые родственницы презирают домохозяек? Может, это нормально?

Но ведь она его боится! Не серьезно, не до ужаса, но иногда Матвей так на нее смотрит, что ей и правда становится не по себе. И еще он слишком властный. Не то чтобы он что-то такое сделал или сказал, но это просто витает в воздухе, это ясно без слов… «Что ясно без слов?» — спросила Саша сама у себя. Но так и не нашла, что же на самом деле ее беспокоит, и вдруг расхохоталась. «Синдром богатой домохозяйки — зверею от скуки!» — подумала она и решила съездить в город, развеяться и пообщаться с сестрой.

Спустя два часа она подъезжала к дому Насти.

— Ась, я буду у тебя через десять минут! — крикнула Саша в трубку, когда услышала голос сестры. — Выползай, давай повеселимся! Ну, хоть пообедаем, я угощаю… Ну, ладно, я поднимусь…

Саша отключилась и с удивлением посмотрела на трубку, словно именно она была виновата в том, что подвижная, энергичная Настя говорила так, будто у нее воспаление легких, и наотрез отказалась выходить на улицу.

— Насть… — Саша открыла дверь и вошла в квартиру, которая встретила ее тишиной.

Сестру она обнаружила в спальне — та лежала на кровати под пледом с коробкой шоколадных конфет и смотрела сериал по Донцовой. На полу валялась коробка с новыми сапогами.

— Эй, ты чего хандришь? — Саша села на кровать и потрепала Настю по плечу.