ГРАС. Компиляция. Книги 1-8 - Никита Велиханов

минимуму. Так, чтобы отверстия не затрагивали основных, жизненно важных сосудов. А там, где это возможно, корни и вовсе станут проникать в тело вашего друга через естественные отверстия. Только расти они станут заметно быстрее. Пять сантиметров в сутки. Семь. А то и десять. Смею вас уверить, мучиться он будет страшно. А вы тем временем будете учить меня вашим супертехникам. Под бдительным присмотром нашего эскорта. На всякий случай. Если успеете вспомнить все, что знаете и вбить в мою не слишком понятливую старую голову, то у вас есть шанс снять вашего приятеля с этого экспериментального поля. Если нет — что ж. Тогда после того, как он перестанет сперва кричать, потом стонать, а потом и дышать — очередь ваша. Решайте. Я вас не тороплю. До следующего утра у вас есть время. Но только вспоминайте иногда, что мои девочки уже отдали росткам и корешкам соответствующие команды. И те уже принялись отрабатывать программу. Ночью он очнется. И почувствует, что кроме пары чувствительных укусов и ушибов — он, видите ли, в отличие от вас, и в бессознательном состоянии пытался сопротивляться, пришлось его слегка поучить, — у него есть еще около полусотни очагов болевых ощущений. А утром мы придем сюда снова.

Колесник повернулся к Ирине спиной и не спеша пошел вглубь острова. Девочка и волки остались.

***

До ночи Ирину никто не беспокоил. Ночью ее препроводили в ту же землянку и заперли дверь. Где-то ближе к полуночи караул у землянки, очевидно сменился. Сопровождающая сероглазую девочку волна отторжения и ненависти сменилась на что-то непонятное, но куда более приемлемое, и Ирина, успокоившись и перенастроив собственный эмоциональный фон, уже совсем было собралась приказать душе сбросить с себя все нужное и ненужное и просто отключиться, поспать перед завтрашним испытанием, покопить силы — и вдруг какая-то незначащая малость в тихо сочившемся извне поле сменившегося караульщика, ласково и привычно перетекающем в простенькие и незамысловатые поля его четвероногих помощников, подбросила Ирину на ее неуютном деревянном топчане. Витек! Валькирию с волками сменил Витек!

Ирина собралась с силами и послала наружу простой и внятный эмоциональный импульс, основанный на том теплом чувстве, которым она «оттаивала» мальчика в спецназовском лагере у Волока. И удивилась, когда пришел ответ: не менее простой и не менее внятный. Витек не умел говорить на астоме, но для того чтобы понять смысл его послания, это и не требовалось. Он знает, что она здесь. Он не хочет, чтобы ей причиняли боль. Он хочет ей помочь. И единственное, о чем он ее просит — это подождать, не торопиться.

Часа через два дверь отворили снаружи. Темно было — хоть глаз коли, что снаружи, что внутри, но Ирина поняла, что на пороге стоит Витек.

— Вы не спите? — шепотом спросил он.

— Нет, конечно. Что ты придумал?

— Я хочу вас отсюда вывести. И сам уйду.

— У меня еще напарник, на берегу.

— Да, знаю. В общем-то, я из-за него и решился. Из-за того, как Колесник с ним... Если он сейчас так, то что будет, если он и в самом деле — ну, выполнит все то, что обещает. Это же будет похуже фашизма.

— Ну слава богу, протрезвел.

— Да уж. Протрезвел. До сих пор голова болит.

— А почему нужно было ждать?

— Колесник затевает что-то. Большое. Не то на утро, не то чуть позже — не знаю. Но вечером пришли другие группы, с других баз. С украинской стороны, и еще откуда-то. Кажется, тоже с нашей стороны, только с запада.

Много. И людей немало, а животных просто уйма. Они пока все успокоились — время и прошло. Тем более, сейчас уходить лучше. Луна взойдет через час, не раньше.

— Хорошо. А как мы в темноте найдем дорогу через болота?

— Найдем. Я же не один ухожу.

Он обернулся и подтолкнул в землянку довольно большого пса.

— Это Князь. То есть это тоже я. Как бы мое собачье тело. Все, что будет видеть и чуять Князь, я тоже буду видеть и чуять. Так что с дороги мы не собьемся.

— Это замечательно. Спасибо тебе. Тогда план такой: отвязываем Рената — кстати, может так случиться, что его придется нести на себе — и пытаемся дойти до прежнего спецназовского лагеря. Там уже должен быть наш человек. Виталий, ты его помнишь. А уже там будем решать, что делать дальше. Виталий, я и ты. И Ренат, если он, конечно, будет в состоянии что-нибудь решать.

— Хорошо.

Они вышли в темноте на берег. У Витька с собой оказался нож, которым они и перерезали стягивающие Рената веревки. Спина у того была уже вся в крови, но, вопреки уверениям Колесника, он по-прежнему был без сознания. По крайней мере, до тех пор, пока они не начали поднимать его на ноги. Значит, подумала Ирина, он должен был очнуться уже под утро. Когда побеги уже как следует в него вопьются. Ну сволочь, доберусь я до тебя.

Ренат тихо постанывал и даже пытался стоять сам, но идти не мог.

— Ага -- сказал Витек. — Понятно. Надо делать волокушу.

— Что делать?

— Волокушу. Мы всегда так поступаем, если кто-нибудь заболел или ранен, и его нужно доставить на базу. Колес тут нет, да и не проедешь по лесу и по болотам на колесах. А волокуша — то, что нужно.

Он обернулся через плечо и по-собачьи отрывисто тявкнул. Из темноты тут же вышли еще две детские фигурки.

— Кто это? — спросила Ирина.

— Дина с Димой. Наши пасечники. Пчелами занимаются. Они тоже с нами.

Н-да, подумала Ирина. Привет товарищу Сивцову. Надо будет его с ними познакомить — при случае.

Подростки; все трое, принялись вязать срезанными с Рената веревками тут же появившиеся откуда-то жерди.

— А как мы все это потащим? — спросила Ирина.

— Собаки потащат.

— Какие собаки?

— Мои собаки.

— Те самые?

— А какие же еще? Но вы не бойтесь. Они на вас нападали только потому, что я им так велел. И Цербер.

— Это огромный такой трехголовый мутант?

— Он самый. Он у них вроде как за папу римского.

— А он тебя тоже слушается?

— Ну. Не то, чтобы слушается... Но мы с ним сегодня долго говорили, с Цербером. Он не против, чтобы мы ушли. И собак на то, чтобы дотащить