Последняя улика (Сборник) - Любовь Арестова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суббота. 7.30
Была суббота, но об отдыхе Волин мог только мечтать. События стали развиваться стремительно, заявление Печказовой обрастало сведениями как снежный ком.
В 8 утра менялась бригада «Скорой помощи». Волин подъехал к пересменке, чтобы договориться о наблюдении за гаражом с новой сменой. Лучшего выхода он придумать не смог.
— Будьте спокойны, Алексей Петрович, — солидно сказал Лузгин, — здесь мы справимся сами. Если что — известим. Я к ночи-то вернусь. Отосплюсь и вернусь. Товарищ просил подменить его.
Волин помнил, что Печказовы живут неподалеку от «Скорой». Шел девятый час утра, капитан подумал, что пора позвонить Печказовой, и набрал номер.
Трубку долго не брали, но когда наконец раздалось едва слышное «але», Волин не узнал голоса Нелли Борисовны.
— Я не ошибся, это квартира Печказовых? — спросил он.
— Да, — прошелестело в ответ. — Кто это говорит?
— Капитан Волин беспокоит. Мне нужна гражданка Печказова.
Тот же голос, бесцветный и тихий, который Волин не сразу узнал, произнес:
— Мне очень плохо. Приезжайте…
С молодым бородатым доктором они бежали наперегонки. Дорогу показывал доктор, за плечами которого, как стяг, развевался конец клетчатого шарфа, впопыхах не заправленного под воротник.
Волин нажал кнопку звонка, быстро заговорил:
— Нелли Борисовна, это я, Волин. Вы можете открыть дверь? Отвечайте, вы можете открыть дверь?!
— Иду… — слабо послышалось из-за двери.
Печказова долго возилась с замками, видимо, пальцы плохо слушались ее, затем дверь открылась.
Увидев Печказову, доктор бросился к ней и едва успел подхватить сползающую по косяку женщину.
Короткий рассказ Нелли Борисовны был сбивчивым и невнятным, но капитан понял — кто-то пытался проникнуть не только в гараж, но и в квартиру Печказовых.
— Нелли Борисовна, — стараясь не замечать укоризненного взгляда доктора, спросил Волин, — а у кого могли быть ключи от вашей квартиры и гаража?
Бледное лицо Печказовой, казалось, стало еще бледнее:
— Только у мужа, только у него ключи.
Доктор вызвал санитарную машину. Состояние Печказовой, пережившей сильнейшее нервное потрясение, внушало тревогу.
Суббота. 10.00
В горотделе, куда наконец добрался Волин, дежурный сразу сообщил:
— Товарищ капитан, я вас обыскался! Тут на вас с утра повышенный спрос: полковник спрашивал, Ермаков ищет.
Сегодня Волин уже ничему не удивлялся. Взбежал на второй этаж, мельком, но приметливо, как привык, оглядел сидевших в коридоре людей, быстро разделся и уже через минуту постучал в кабинет начальника отдела.
Полковник Николаев кивнул, здороваясь, указал рукой на стул, приглашая садиться. Быстрым движением нажал клавиш селектора.
— Слушаю, товарищ полковник, — раздался голос Воронова, начальника ОБХСС. «И он на месте», — отметил про себя капитан.
— У меня Волин, — сказал Николаев.
Капитан услышал, как Воронов удовлетворенно крякнул и спросил:
— Разрешите нам с Ермаковым зайти?
— Жду.
Вскоре вошли Воронов и Ермаков. О попытке вскрыть гараж все знали из рапорта дежурного, а вот посещение квартиры Печказовых, о котором доложил Волин, было новостью.
— И у нас есть кое-что новенькое, — сказал Воронов. — Давайте, Ермаков, докладывайте.
— Вчера продавец Борисов сказал, что видел днем Печказова в «Рембыттехнике». Я там побывал. Народные контролеры провели проверку и нашли в цехе 6 дефицитных магнитофонов «Коралл». В заводской упаковке, заметьте! Я допросил директора. Он клянется, что купил их у какого-то проходимца по имени Гога, которого никогда раньше не видел, категорически отрицает встречу с Печказовым, хотя Борисов видел последнего выходящим из директорского кабинета. Заметьте, в день, когда завмаг исчез! И никаких документов о сдаче Печказовым в ремонт магнитофона в «Рембыттехнике» нет!
— Думаю, здесь есть связь, — вмешался Воронов. — Предпринимать что-либо без вас мы воздержались, Алексей Петрович, — обратился он к Волину. — Ясно, что сейчас нужен единый план работы по этому делу, необходимо вместе действовать — уголовному розыску и ОБХСС.
— И у меня новость, — сказал Николаев. — Только что звонили соседи матери Печказова. Старушка в квартире одна. Ухаживающая за ней девица сегодня не приходила… Похоже, — он оглядел присутствующих, — что Печказовых преследуют. И серьезно преследуют — факт исчезновения Печказова, посещение гаража, квартиры. А история со складом? И помните, Печказова вчера не очень лестно отозвалась об этой девице, что ухаживает за ее свекровью. Сегодня этой девицы нет… Вот что. — Николаев глянул на часы, подумал немного. — Через 40 минут жду вас с планом работы. Совместным. — Он сделал ударение на последнем слове.
Суббота. 12.00
В чужой маленькой квартирке Лена Суходольская терзалась мрачными предчувствиями. О старухе Мавриди старалась не думать.
Случилось ужасное — она была в этом уверена.
«Доигралась», — тосковала Лена, проклиная день, когда она затеяла игру, казавшуюся тогда скорее смешной, чем страшной. Это она во всем виновата: теперь в этом нет сомнений, именно она.
Да и те хороши! Взрослые люди, а поверили в тайники и клады! Какие могут быть бриллианты у этой выжившей из ума старухи! Лена металась по комнате не находя себе места. Внезапно ее взгляд задержался на коробке, прикрытой газетой: зачем она взяла магнитофон из квартиры Мавриди? Если Печказов все же появится, что она скажет ему? Ведь не может же быть, чтобы… Но додумывать она боялась. При всем своем легкомыслии Лена понимала, что не сумеет остаться в стороне от событий. Ведь это она сказала ребятам о «кладе» в квартире старухи! Какой она казалась себе значительной, когда ее расспрашивали, и откуда что бралось — говорила и говорила, придумывая, нагромождая одну ложь на другую.
«И как они могли верить?!» — негодовала сейчас Лена, понимая, что снова попалась в ловушку из-за своего вечного желания быть в центре событий, выглядеть более значительной и умной, чем, увы, есть на самом деле. Все время, пока длилась затея с поиском клада, Лена не задумывалась, во что это может вылиться. Между тем ее партнеры начали проявлять нетерпение, их требования становились более конкретными.
Она хотела уже признаться, что выдумала, но не посмела, испугавшись расправы. Ждала, что все устроится само собой.
Зачем они пришли в дом Мавриди? Ведь это не входило в их планы! Лена терялась в догадках.
Внезапно шелкнул дверной замок: муж. Лена обрадовалась, но, увидев лицо Суходольского, испугалась.
— Ты почему здесь?! — закричал он, затем, оглянувшись, зло зашипел: Почему оставила старуху, дура! А ну, марш туда! — И, грубо схватив ее за плечо, толкнул в прихожую, к выходу.
Лена заплакала.
— Пойми же, глупая, — уже спокойно начал он, — если ты внезапно бросишь старуху…
Лена кивнула. Она знала: с Суходольским в таких случаях лучше не спорить.
…Когда участковый инспектор Гук позвонил в дверь квартиры Мавриди, ему открыла Лена. В квартире был порядок. Эмма Павловна, чистая и сытая, спокойно сидела в кровати и разговаривала сама с собой.
— Где же вы отсутствовали, девушка? — как можно официальнее спросил лейтенант. Он работал в милиции недавно и старался держаться строго.
— Зуб у меня заболел, лечить ходила. Знаете, наверное, как это больно, — просто объяснила Лена.
Инспектор знал. К зубной боли он относился с пониманием. То, что Лена испытывала зубную боль, которой он так боялся, наполнило его сочувствием. «И зачем только меня послали сюда? — подумал он. — Тут же полный порядок».
Извинившись за беспокойство, Гук отправился домой.
Суббота. 13.00
В больницу к Печказовой Волин направлялся по требованию Николаева, который сам справился о здоровье Нелли Борисовны и получил согласие врачей на беседу с ней. Полковник считал, что Волин как располагающий доверием Печказовой должен повидаться с нею и получить разрешение на осмотр гаража.
Собственно, и сам Волин считал необходимой беседу с Печказовой. Что же хотели найти незнакомцы в квартире и гараже Печказовых? Неужели Нелли Борисовна что-то скрыла от него во время их первой встречи?
А капитану тот первый разговор показался искренним. Странное дело! Он должен искать Георгия Ивановича Печказова, который, возможно, стал жертвой и нуждался в помощи и жалости. Но чем больше узнавал Волин об этом человеке, тем менее сочувствовал ему. Жалел капитан маленькую измученную женщину, жену Печказова. Чувство сострадания к ней смешивалось с удивлением и недоумением: как могла она допустить, чтобы рядом с нею деградировал человек, которого она считала близким?
