Абандон. Брошенный город - Блейк Крауч

Фонари и свечи бросали свет на каменные стены. Глория вошла в главную выработку, и ей показалось, что весь Абандон обрушился на нее разноголосым хором – плачем, криками, паническими воплями… Ревели испуганные дети, матери и отцы старались успокоить их, но многие и сами уже не могли сдержать слез. Несколько мужчин раздавали команды, пытаясь справиться с хаосом. Собравшиеся кучками шахтеры, храбрясь, проклинали всех и всяческих дикарей, которые только решатся спуститься в их каньон, грозили войной и обещали обрушить ад на голову любого, кто посмеет прорваться за железную дверь. Эмма Илг надоедливой мухой металась с места на место, спрашивая у всех, не видел ли кто ее мужа.

Найдя свободный уголок у стены, между двумя убитыми горем семьями, Глория опустилась на холодный камень и зарылась лицом в рукава шерстяного жакета. Дикари идут, а Зека нет. Она повторяла эту фразу про себя снова и снова, словно подтверждая, что этот кошмар – настоящий, и плакала, обливаясь слезами. Между тем ад вокруг достиг своего крещендо.

Кто-то тронул ее за плечо, и миссис Кёртис подняла голову. На мгновение ей показалось – наверное, она так хотела этого и так на это надеялась, – что перед ней присел на корточки Иезекиль, и ее сердце переполнилось радостью.

Но это была та пожилая женщина, которую она встретила прошлым вечером в танцзале, тысячу лет назад. Та, которой все сторонились.

– Я – Розалин, – сказала старая шлюха, дрожа под ярко-красным капором и тряся присыпанными снегом темно-каштановыми волосами. – Что случилось, дорогуша? Где твой муж? Поехал на перевал с другими мужчинами?

Глория молча покачала головой: стоило ей только заговорить о Зеке, как слова застыли в горле. Розалин села рядом, притянула ее к себе, сдвинула с ее головы капюшон и провела пальцами по ее блондинистым волосам.

Общий шум и ор перекрыл громкий женский голос. Дети перестали плакать, и даже горластые шахтеры притихли. Миссис Кёртис подняла голову с коленей Розалин и увидела, что все смотрят на стоящую посреди толпы Бесси Маккейб. Обезумевшая от горя женщина рвала на себе волосы, выкрикивала имя дочери, и голос ее наполнял пещеру и разлетался по туннелям, а по ее разукрашенному синяками лицу текли слезы.

От железной двери к ней уже спешил Стивен Коул. Он обнял несчастную, и они вместе опустились на пол.

– Успокойся, дитя мое, успокойся, – приговаривал проповедник, поглаживая Бесси, как ребенка. – Мы найдем ее. Найдем.

Оглядевшись, Джосс заметила у противоположной стены Лану Хартман – пианистка сидела неподвижно, крепко зажмурившись и беззвучно шевеля губами, словно молилась.

– Эл, я же сказала, что мне надо костер потушить, – сказала Мэддокс помощнику шерифа.

Они стояли футах в двадцати от железной двери, и даже в чахлом свете фонарей Джослин увидела, как вспыхнули румянцем бледные щеки охранявшего ее мальчишки.

– Ты не можешь потерпеть еще немножко? – прошептал он.

– Я только пройду по туннелю, мне всего минутка и нужна.

– Ты же знаешь, я не должен выпускать тебя из виду.

– А еще ты обещал ослабить эти чертовы наручники, – пожаловалась пленница.

– Черт бы тебя побрал, Джосс! Черт бы тебя побрал! – Эл сунул руку под дождевик, стащил ключ с большого кольца, пристегнутого к поясу его «Дангери», и помахал им перед лицом барменши. – Зек Кёртис шкуру с меня снимет, если я поддамся на твои уговоры…

– Эл… – Мэддокс улыбнулась, видя, как легко смутить парнишку, и прекрасно понимая, что он без раздумий воспользовался бы своим положением, если б только получил такую возможность. – Тебе же самому неудобно! Я присяду, а ты, если хочешь, понаблюдай.

– Может, и придется, – вздохнул конвоир. – Повернись.

Он поднял ее черную шаль и разомкнул наручники.

– Прихвати огонек, – сказала женщина, и Эл поднял с пола свечной фонарь, после чего последовал за своей подопечной в пустой туннель.

2009

Глава 55

Лоренс постучал по железу костяшками пальцев. Эбигейл посветила фонарем – ржавчины на поверхности двери было столько, что она напоминала какую-то бурую плесень. Толстый металлический штырь удерживал на месте висячий замок размером с маленький щит.

Куинн опустил руку в карман куртки и ключ.

– Карты на стол, Лоренс. Как вы нашли это место? – потребовал он ответа у своего коллеги.

– Прошлой осенью, в последний день моего пребывания здесь, я поднялся по восточной стороне каньона, чтобы сделать снимок города сверху, и случайно наткнулся на этот штрек, – рассказал Кендал. – В то время я был настолько увлечен поисками тайника Ооту и Билли, что не придал этому открытию большого значения. К тому же в окрестностях Абандона множество шахт. В общем, я решил, что ничего особенного этот штрек собой не представляет. Но если вы нашли ключ в кабинете Барта и если он подходит к этому замку… Черт, у меня сейчас сердце, должно быть, сотню миль в час выдает!

– Мое тоже. – Коллинс поднял ключ. – Ну что, я попробую?

– Конечно.

Куинн вставил ключ в замок.

– Работает? – тут же спросил отец Эбигейл.

– Пока еще не знаю. Механизм заржавел, поддается туго, так что попробую не пережимать. Не хотелось бы что-либо сломать. – Коллинс осторожно повернул ключ. – Вроде бы идет… – Он снял замок и положил его на пол. – Ого, тяжеленький! Помогите-ка мне, Лоренс…

Мужчины не без труда вынули штырь из забитых глубоко в камень железных скоб.

Теперь на двери не осталось ничего, кроме небольшого рычажка на правой стороне, служившего, должно быть, дверной ручкой.

Кендал поднял этот рычажок.

Внутри что-то заскрипело и сдвинулось.

Дверь распахнулась внутрь и ударилась о камень, а в глубь горы устремился поток холодного воздуха, как будто та попыталась сделать вдох.

– Невероятно… – прошептал Лоренс. Эбигейл почувствовала, как Джун крепко сжала ее руку.

– Скажите, когда вы в первый раз попали в Абандон? – спросил Куинн Кендала.

– В тысяча девятьсот семьдесят девятом.

– В таком случае вы меня опередили. Будьте любезны – по праву первооткрывателя…

Лоренс переступил порог, и Коллинс шагнул за ним. Войдя следом, Эбигейл провела лучом фонаря по стенам и увидела на камне отметины, как будто сто лет назад здесь проходило долгое, на целый день, соревнование по дабл-джекингу[21].

Услышав в темноте вздох отца, журналистка оставила Джун и подошла к нему.

– Что случилось? – спросила она.

Свет фонаря Кендала был направлен на нишу, находящуюся футах в пятнадцати от железной двери. В нише лежали с десяток рваных джутовых мешков. Лоренс снял со спины рюкзак, нервно вздохнул, сделал шаг в нишу, опустился на одно колено и сунул руку в один из мешков.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Куинн. – Они пустые?

Вместо ответа его коллега бросил что-то из темноты на пол штрека.

На камень возле ноги Эбигейл глухо шлепнулся брусок золота. За ним прилетел второй, а потом и третий. Девушка наклонилась и подняла слиток. В руке он выглядел небольшим, но казался непропорционально тяжелым для своего размера. Желтый металл тускло отсвечивал под лучом фонаря, а поверхность бруска портили выщерблины и сколы. На ощупь он был шероховатый и холодный, как кусок льда.

– Вы держите в руке более двухсот восьмидесяти тысяч долларов, – сказал Куинн.

В нише всхлипнул Лоренс.

Эбигейл вошла в нишу.

– Что такое?

Тот покачал головой.

– Слишком долго я этого ждал.

Коллинс тем временем уже просматривал другие мешки.

– Я насчитал шестьдесят один слиток, – объявил он наконец.

Кендал закрыл глаза и быстро произвел нехитрые подсчеты.

– Почти восемнадцать миллионов… Господи, у меня мурашки по всему телу! Посмотри! – Он посветил на свою дрожащую правую руку.

Обернувшись, Эбигейл увидела, что Джун ушла в другую часть шахты.

– Пойду посмотрю, что там и как, – решила девушка.

Она поднялась и прошла за миссис Тозер. Та брела в темноте, не обращая ни на что внимания, качая головой и невнятно бормоча что-то себе под нос.

– Что случилось, милая? Что с тобой? – заботливо спросила журналистка.

Джун оглянулась. Лицо ее было бледным как мел, а глаза провалились, так что она больше походила на мертвеца, чем на живого человека.

Затем миссис Тозер вдруг отвернулась, и ее вырвало на камни.

1893

Глава 56

Стивен Коул поднял левую руку, и шум в подземелье начал стихать. Через какое-то время все уже молчали, и тишину нарушал лишь раздававшийся то здесь, то там детский писк. Стоя в центре пещеры, проповедник обвел взглядом испуганные лица жавшихся к стенам жителей Абандона – мужчин, женщин и детей.

– Давайте закроем глаза, – предложил он.

Люди обнажили и склонили головы. На детей зашикали, и они умолкли.

– Отец наш. – Стивен Коул опустился на колени. – В ночь рождения Спасителя мы предстали перед Тобой сборищем корыстным, злобным и продажным. Темный час настал. Мы вызвали гнев Твой, и потому я простираюсь пред Тобой и молю о прощении. – Проповедник прижался щекой к холодному каменному полу. – Я привел к тебе детей, Господи. Детей! Молю Тебя… – Голос его зазвучал тише. – Молю тебя. Освободи их. От страха убереги их, и, если возможно такое, пусть минует их чаша сия. – Слезы его стекали в трещинки в камне. – Милости прошу, Отец наш, милости прошу. Но не моя, а Твоя воля да исполнится. Во имя Сына Твоего. Аминь.