Измена. (не ) Его невеста - Лада Зорина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чёрт, чёрт, чёрт! Это лишний раз напомнило ему, что только что между ними произошло. И что вряд ли их ощущения от произошедшего совпадали.
— Полина, вернись в постель, — нет, просить он по-прежнему не умел.
А она по-прежнему не собиралась ему подчиняться.
— Ни за что! Никогда! Ни за какие сокровища мира!
— Полина… не смей.
Но она уже мчалась к дверям, будто разгневанная греческая богиня — длинные локоны плясали у неё за спиной и щерились на него рыжеватыми змейками. Мол, смирись, больше ты её не получишь.
— Ещё как посмею, — бормотала она, но озвучивала мысль скорей для себя.
— Я не это собирался сказать, чтоб тебя! — рявкнул он, ощущая, что балансирует над самой пропастью. Ещё секунда, и он таки начнёт просить её остаться.
Она схватилась за ручку двери, обернулась:
— До сих пор ты всегда говорил то, что думал. Люди в момент не меняются. Они вообще не меняются. Ты — тому доказательство.
И она вышмыгнула из его спальни.
Глеб выругался в пустоту, саданул кулаком по остывшей постели и повалился на подушки.
Но если он надеялся, что беспокойный сон и новый день хоть что-то изменят к лучшему, то ошибался.
С утра и до обеда он потонул в рабочих вопросах. На пару часов заглянувший по делам Марьянов, доложил, что у них наметился кое-какой прогресс по информационной утечке, но результаты ему сообщат позже.
И он, конечно, не мог не поинтересоваться.
— А что это ты, кстати, главной новостью со мной не делишься?
Глеб приподнял гудевшую голову и потёр переносицу. Интересно, о чём он? Единственной главной новостью для него была вчерашняя дикая ночь, где он балансировал между острым наслаждением и не менее острым разочарованием от того, что оно так не вовремя и так безобразно оборвалось.
— Напомни.
— У-у-у-у, — его собеседник усмехнулся, — ты что-то, Глеб, совсем сегодня не в форме. Тебе бы передохнуть. Я о ДНК-тесте.
Ах да. О ДНК-тесте.
— Я его выбросил.
Он мельком взглянул на вытянувшееся от удивления лицо старого друга.
— Что-то… что-то я не понимаю.
— Зато я понимаю, — Глеб едва заметно дёрнул плечом. — Он мне не нужен.
И вчерашняя постельная катастрофа в его решении ничего не меняла. Скорее уж наоборот.
Глеб сделал кое-какие пометки в еженедельнике и встал из-за стола.
— Когда появится хоть какая-то информация об утечке, сразу мне отзвонись. А пока, извини, у меня появились дела.
Самое время придумывать, как разгребать последствия той самой постельной катастрофы.
Глава 49
Только гнев и позволил мне продержаться достаточно долго для того, чтобы добраться до собственной спальни, захлопнуть дверь и на всякий случай закрыть её на замок. Впервые за всё то время, что я здесь жила.
Мне просто казалось, Уваров замешкался всего на минуту. Вот сейчас он накинет что-нибудь на себя и примчится, начнёт выламывать дверь, чтобы… чтобы снова на меня накинуться. Подобной слепой агрессии я бы точно ему никогда не простила.
Я подтянула тяжёлое покрывало к ключицам и медленно выдохнула. От накативших воспоминаний колени в мгновение ока ослабли.
Нет, нельзя раскисать. Нужно… нужно в душ. И немедленно.
Спустя четверть часа я выкарабкалась из своей необычной «одёжки», которая сразу же полетела в корзину с грязным бельём, и со стоном неимоверного облегчения опустилась в наполненную до краёв ванну. Горячая вода и густая ароматная пена окутали моё потрясённое тело, и на мгновение мне даже почудилось, что ничего страшного не произошло.
Мои щёки тут же раскалились докрасна, стоило вспомнить, что именно произошло. Но даже сейчас, после всего, что стряслось, я не могла себе врать — близость с Уваровым была какой угодно, только не страшной.
Да господи боже мой, я стонала под ним и извивалась, буквально сгорая от нетерпения! Я его на случившееся, считай, сама подтолкнула. Я ждала, когда он сгребёт меня в охапку и утащит к себе поскорее.
Боо-о-о-оже мой, да что же такое творилось!
Ну как можно хотеть кого-то, кого ненавидишь? С кем у тебя такие сложные отношения. Как это всё у людей так устроено по-идиотски?
И нет бы этот вечер хоть что-нибудь между нами магическим образом разрешил. Нет бы хоть чуточку примирил нас. Куда там!
Я обмираю от накрывающих меня неведомых прежде ощущений, а он мне — про пластику!
И я снова стону, но уже от ощущения жуткого унижения и стыда. Сползаю вниз, пока вода и пена не касаются носа.
Нет, Уваров действительно выглядел ошарашенным. И я ведь пыталась его предупредить, но… но всё как-то очень быстро случилось, я попросту потеряла голову, и было уже совсем не до разговоров.
И во что всё это вылилось…
Но даже сейчас, злясь и негодуя, я отчётливо понимала — если нечто подобное повторится, если супруг подступится с очевидными притязаниями снова, долго ему сопротивляться я не смогу.
Я до сих пор ощущала сильные руки, державшие меня в своём надёжном кольце. Большие ладони с длинными пальцами, нежно касавшиеся моей кожи. Его губы… господи, его губы…
По телу, невзирая на горячую воду, прокатился сильный озноб.
И почему-то прямо сейчас вспомнились рассказы Ольги о том, какой он верный друг, и добрый, и заботливый, и… и самоотверженный с теми, кого по-настоящему любит.
Любит.
Страшное слово.
Тяжёлое как целый мир. Таким словом можно убить, раздавить человека, если говорить его, ничем не подкрепляя.
Ведь наш брак, и даже сегодняшняя близость — совсем не про это.
Страсть можно испытывать и не любя.
Я рассерженно шлёпнула по воде. Ошмётки пены полетели в разные стороны.
Да сдурела я, что ли, о таком вот раздумывать! Что у меня в голове? Какая любовь?
Он просто изголодался!
«А ты? — шепнул кто-то в моей голове. — С тобой тогда что приключилось?»
Я схватила мочалку и принялась остервенело натирать плечи, игнорируя эти вопросы.
Я игнорировала их весь оставшийся вечер и даже умудрилась ненадолго заснуть, измотанная всем, что приключилась за этот насыщенный день.
Рано радовалась.
Проснувшись посреди ночи, перевернулась на другой бок и на какое-то безумное мгновение почти ощутила, как прижимаюсь к спавшему рядом супругу.
Мне хватило всего пары мгновений, чтобы взвиться в постели от странного наваждения, атаковавшего меня межу сном и реальностью.
Сердце колотилось в горле, будто всерьёз собиралось удрать.
Я таращилась в темноту, а тишину огромной спальни нарушало лишь моё сбившееся дыхание.
Для верности
