Последний реанорец. Том I и Том II (СИ) - Павлов Вел

Но на помощь вовремя подоспел путь гармонии. Мягкими и плавучими движениями, заимствуя взрывную мощь Георгия, я с приложением всей собранной силы смог отклонить серию, и вновь атаковал «лезвиями».

А сам я и не заметил, что с каждой пройденной секундой боя наш темп продолжал нарастать. Но одно осталось неизменным: широкий и удовлетворённый оскал на лице главы клана Гамбит. И моя кровь, которая в буквальном смысле кипела и захлёбывалась от адреналина.

По времени спарринг между не огранённым и ратаем приближался к отметке шестидесяти секунд, и никто из присутствующих не представлял что такое вообще возможно. Но нет, всё это действие происходило прямо сейчас на цокольном этаже клуба.

Сам Борислав, который целых две ночи напролёт провел за тем, что переслушал и пересмотрел всю предоставленную запись Захара от корки до корки, а также ознакомился с множеством магических боёв в паутине, не верил собственным глазам.

Вместе с Катковым они сошлись на мнении, что пацану помог эффект неожиданности, иначе он не одолел бы тех одарённых, но сейчас… сейчас он мыслил иначе.

Уже целую минуту бездуховный парень не давал коснуться себя целому ратаю. Да, Жора работал на четверть от силы, но ведь его оппонент был не огранённым.

«Откуда этот мелкий монстр стигмы только выполз?» — медленно в голову Звеньева стали закрадываться весьма странные мысли.

— Д-дядь Борь… — рядом с ним вдруг оказался переполошившийся Слава с ошеломлённым взглядом. — Ты тоже это видишь? Я против бати больше сорока секунд никогда не мог продержаться, а ведь он тогда даже не пользовался силой духа… Как… как у него получается?

— Как-как… А хрен его знает! — тихо фыркнул Звеньев, скрывая изумление и не отрывая взгляда от напряженного лица Лазарева, а после перевел взор на довольную мину Жоры. Этот тоже был в своей манере. — Сам в ах… шоке…

— Глазам не верю… — выдохнул неверяще Устинов-младший, пытаясь уловить каждое движение отца и Захара, но уже через миг тот невольно омрачился. — Дядь Борь, а вам не кажется, что Зеантар сражается как-то… странно… прямо как…

«Ага, дошло-таки до молодого, молодец он всё-таки», — ухмыльнулся понимающе Звеньев, хоть он и сам сначала не поверил.

— Ага… прямо как некоторая знать… — закончил за встрепенувшимся мгновенно парнем здоровяк, — только держи рот на замке. Это техники, не стиль боя. Я проверил всю паутину с боями, каждый влиятельный и боярский род, а также все древние кланы и не смог найти аналогов его движений. Так что пока можешь расслабиться.

От происходящего на импровизированной арене проняло даже извечно недовольную Захаром Марию и на мгновение, оцепенев и отвлекшись от мимолётного разговора с Евгением, та сделала несколько шагов к двум мужчинам и встала рядом, не произнося никаких слов. Лишь с каждой пройденной секундой её удивление на строгом личике росло в геометрической экспоненте.

— Отец… он… он поддаётся… этому… этому… мужлану? — тихо прошептала та запинаясь, не в силах поверить в увиденное.

— Сестра, ты когда-нибудь видела, чтобы отец кому-нибудь поддавался? — грубо отрезвил ту Слава. — Поэтому лучше не мели чепухи.

— Быть такого не может… — в полном смятении вновь зашептала девушка.

Но все действия и затуманенные взгляды Марии, которые она, то и дело бросала на Лазарева, не укрылись от самого Евгения.

Взор его тотчас ужесточился, кулаки от напряжения сжались добела и покрылись блекло-оранжевым сиянием, а лицо исказила гримаса недовольства и ненависти.

В свою очередь все эти изменения телохранителя Устиновой не ушли от цепких и изучающих глаз Звеньева. Ведь на то он и главный аналитик.

«Ох, зря Мария связалась с ним, не будет от него добра», — поохал в душе Борислав, но в данной ситуации ничего не мог поделать. Девушкой двигали порывы то ли любви, то ли ветрености.

Пока Звеньев находился в собственных размышлениях спарринг подходил к своему закономерному финалу.

Лицо и одежда Зеантара уже были залиты потом, лишь только взгляд был напряжен и ожесточен до предела, и кроме неукротимого напора ратая тот более ничего не замечал. Но, так или иначе, парень уже был у границы своего предела.

А в следующий миг произошли два события, которые никто не мог предугадать. И так уж вышло, что они совпали.

Во-первых, Захар впервые за всё время ослабил бдительность, а может злую шутку сыграла усталость. Парень не смог так же ловко, как и вначале боя уклониться от удара Устинова, и вся мощь учебных кастетов пришлась на скрещенные в защитной стойке джады. Послышался сдавленный хрип и того отбросило метра на три-четыре от оппонента.

А во-вторых, в пиджаке главы клана Гамбит заиграла громкая музыка вызова, на которую всего на миг, но тот отвлёкся, лишь скосив взгляд в сторону.

Затем Борислав, Слава и Мария могли поклясться даже перед господом Богом, что им показалось, но Лазарев в тот же миг превратился в смазанную тень и разделяющие их метры он преодолел в одно движение и за мельчайшую долю секунды. А после на защитный дух Устинова обрушился шквал последовательных и стремительных выпадов, которые при своем применении слегка свистели. Но даже при таком напоре, глава клана Гамбит успел заблокировать половину из них. Однако всего через пару мгновений, а также с пяток достигших целей атак, защитный дух замерцал, и от увиденного у всех наблюдавших глаза в прямом смысле стали вывалиться из орбит.

Через пару секунд мерцание вдруг прекратилось, а защита мгновенно приобрела более насыщенный красный оттенок, а улыбка Георгия стала шире некуда, и тот резко остановился и быстро разорвал дистанция.

— Достаточно, Зеантар! Я увидел всё что хотел. Победа твоя… — огорошил тот всех своим заявлением.

— Твою мать! — вырвалось с неверием у Славы. — Ушам не верю. Батя проиграл?

Чего? Я выиграл? Во имя Угорских Бесчинств, да мне же зад только что надрали! Игрались как со щенком…

И болезненный усиливающийся треск в груди лишь подтвердил это умозаключение. Ведь мне всё-таки пришлось использовать эфир в последние несколько секунд боя. Иначе я так просто не подобрался к нему и не смог бы повредить покров силы духа.

— Мне, кажется… послышалась одна дикость… Георгий Семенович? — тяжело сглатывая и протяжно выдыхая вырвался у меня вопрос.

— Вовсе нет, — с медвежьей улыбкой честно признался тот. — Ты заставил меня использовать треть силы. Силы духа хлынуло в последний момент больше чем нужно, поэтому защитный покров на теле и укрепился.

От заявления Устинова хотелось и смеяться и плакать одновременно. Впервые я получил победу таким странным образом. Даже и не знаю, что лучше — достойно проиграть или грязно выиграть.

— В таком случае, позвольте откланяться. Мне необходимо… привести себя в порядок… — соврал я, продолжая всё также тяжело дышать, ведь терпеть разряды боли уже практически не было сил.

— Разумеется, ступай, — разрешил Устинов, сгрузив на стойку учебное оружие. — Славный был спарринг, теперь мои умозаключения лишь укрепились. Кстати, загляни-ка, наверное, завтра к нам на ужин. Можешь даже не один. Должен же я как-то наградить победителя, — и тот вновь расплылся в фирменной медвежьей улыбке.

— Буду только рад. Благодарю за приглашение, Георгий Семенович.

Сделать я успел всего с пяток шагов прочь по направлению к местной купальне, как вдруг меня окликнул голос язвы, вот только в ней не было того самого прежнего пренебрежения.

— Зеантар… ты не ранен? — чуть смутившись, спросила она, делая пару шажков навстречу. — Если что… то могу помочь. Отец ведь… обещал тебе…

Дерите меня в уши все феи Зеленвальда! Я сплю? Что с нашей язвой?

От такого вопиющего поворота событий, даже боль в груди ослабла. Стоп! Или… это из-за её слабенького дара? Надо срочно проверить!

— В таком случае, если тебя это не затруднит, то помоги, — слабо ухмыльнулся я ей. — А то твой отец чуть меня не пришиб…