Геометрия осознанности. Мистическое учение Пифагора. - Бхагван Раджниш

Но когда я говорю, что целостный человек — это и ученый, и поэт, и мистик, все вместе, пожалуйста, не нужно понимать меня буквально. Вам не обязательно заниматься наукой, чтобы быть целостным, — достаточно научного подхода. Вам не обязательно быть Эйнштейном, Ньютоном или Эдисоном. Будда не был Эйнштейном, но его подход был научным, он был абсолютно научен в своем видении. Он не допускал ничего иррационального, алогичного в своем подходе. Он был очень логичным — хотя вел вас за пределы логики, но он делал это методично, шаг за шагом.

Будда был настолько же ученым, насколько им был Эйнштейн; обратите внимание на его слова. Он говорит: «Не верьте тому, что я говорю, пока сами не испытаете этого. Пока это не станет вашим собственным пониманием, не верьте мне». Такие слова могут принадлежать только абсолютно научному уму. Он говорит: «Не верьте ничему, потому что оно написано в священных книгах. Книги могут ошибаться — кто знает? Пока вы сами не станете свидетелем, нет никаких гарантий истинности того, о чем вы узнаете». Это могут быть Веды, это могут быть Упанишады — нет необходимости верить или не верить. Экспериментируйте, испытывайте! Станьте лабораторией — своей собственной лабораторией. И до тех пор, пока вы сами не сделаете выводов, все убеждения — это лишь предрассудки, предубеждения, алогичные и безосновательные заблуждения. Истина, которой верят, — ложь. Истина, которую испытывают, — абсолютно иное явление. Истина, которой верят, — ложь. Это подход научного ума.

Будда не был и поэтом в обычном смысле этого слова — он никогда не писал стихов. Но он поэт! Его походка была поэзией, его взгляд на жизнь был поэзией. Его сострадание было поэзией. Он не был поэтом в обычном, буквальном смысле слова, но он был настоящим поэтом. Само его существование — поэтично. Та удивительная атмосфера, которая его окружала, та невероятная красота... Тот аромат, который он принес на Землю... Земля больше уже никогда не была такой же. Она была одной до Будды и стала совершенно другой после Будды.

Какие изменения Будда принес в мир? Он ходил по земле, но он принадлежал запредельному. Он был материален и обладал телесной оболочкой, как вы и я, но он пришел из запредельного. Он жил здесь и сейчас, но он был источником запредельного. Его аромат все еще витает в воздухе. Те, кто бдителен, все еще могут ощутить его присутствие. Это присутствие вечно.

То же самое и с Иисусом, то же самое и с Пифагором... все они мистики, поэты, ученые. Настоящий человек должен быть тотален во всем. Это и мое учение: я бы не хотел, чтобы вы были частичными, я бы не хотел, чтобы вы были однобокими. Я бы не хотел, чтобы вы жили только в теле или только в душе. Многие люди уже попробовали так жить! И именно из-за усилий этих людей человек не стал тем, кем он должен был стать. Человек не расцвел — не мог расцвести. До тех пор, пока все три измерения не соединятся — что-то будет упускаться. И эта упущенная часть будет преследовать вас, будет причинять вам вред.

Упущенная часть не позволит вам чувствовать себя действительно удовлетворенным, счастливым. Упущенная часть не позволит вам быть благодарным существованию, не позволит быть молитвенным. Не позволит вам молиться. Только удовлетворенный человек может молиться: удовлетворение — это молитва. Молитва — это благоухание абсолютного удовлетворения.

Живите в теле, как жил Эпикур. Живите в душе, как это пытаются делать все мистики, но не отрицайте при этом Эпикура. В моем понимании целостный человек — это и Эпикур, и Иисус, и Заратустра — все вместе. Поэт находится между мистиком и ученым, в той точке, в которой они встречаются. Здесь существует поэт — на границе. Позвольте своему поэту высказаться. Танцуйте, пойте, создавайте музыку. Живите жизнью, укорененной в научном понимании, наполненной изяществом и красотой поэзии и глубиной духовности.

Пифагор — целостный человек. И таким должен быть каждый.

Ты спрашиваешь меня: «Пифагор был не только мистиком, но и великим математиком. Как это возможно? »

Я не математик, но все, что я говорю, абсолютно математично. Я не логик, но все, что я говорю, абсолютно логично. И моя логика поможет тебе выйти за пределы логики — вот что я имею в виду, когда говорю, что я «абсолютно логичен». Алогичное — это такая же часть существования, как и логичное. Если кто-то абсолютно логичен, то он примет и все алогичное, потому что оно существует, оно здесь, и этого нельзя отрицать.

Быть логичным значит принимать и алогичное, тогда логичное становится мостиком к алогичному. Тогда логичное становится мостиком к любви... Когда вы используете все, что есть в вас, и ни от чего не отказываетесь, тогда вы становитесь оркестром. Тогда вы становитесь гармонией. И эта гармония — цель.

Много лет назад, до того как я встретил тебя, мне было легко понимать Пифагора. Сейчас я тоже хотел бы этого, но его слова мне кажутся такими морализаторскими и подавляющими... Например, его совет не злиться. Что я упускаю?

Помните всегда одну вещь: время меняет все — язык, структуру языка... время меняет все! Если бы Пифагор вернулся, вы не смогли бы общаться с ним. Он говорил бы на языке, который давно уже не используется, и вы бы говорили на языке, который не смог бы понять Пифагор, — между вами пропасть в двадцать пять веков. А двадцать пять веков — это много. На самом деле, пропасть возникает даже между двумя поколениями людей — между вашими родителями и вами — пропасть, и для многих людей она непреодолима.

Детям тяжело общаться с родителями. Дистанция не так уж велика — каких-то двадцать лет. Двадцать лет, двадцать пять лет... а дети чувствуют, что общаться невозможно. Родители чувствуют, что общаться невозможно. За двадцать пять лет мир так сильно меняется — что уж говорить о двадцати пяти веках?

Вот почему вам нужен кто-то из вашего поколения, кто мог бы передать вам значение слов Пифагора. Почему я говорю о Пифагоре? Потому что хочу создать мост через пропасть в двадцать пять веков, чтобы Пифагор мог оказаться среди вас. Если вы попытаетесь понять Пифагора самостоятельно — вы не поймете его. Он говорит на совершенно другом языке, языке, который давно исчез из мира. Это язык Патанджали, язык Махавиры. Но Патанджали и Махавира жили задолго до Фрейда. Они вкладывали совершенно другой смысл в свои слова, они ничего не знали о Фрейде. И Пифагор использует этот же язык. Вам нужно быть немного терпеливее.

Когда он говорит о том, что не нужно злиться, он не имеет в виду то, что вы понимаете как «подавление». Когда он говорит, что не нужно злиться, он не советует вам подавлять злость, гнев; он говорит о том, что злость нужно превзойти, выйти за ее пределы. А это совершенно разные вещи — не просто разные, но диаметрально противоположные. Если вы стараетесь не злиться, то вы подавляете злость. Если вы стараетесь выйти за пределы злости, то вы ее не подавляете. Наоборот, так вы поймете свой гнев, так вы будете наблюдать, свидетельствовать свой гнев. В свидетельствовании — трансценденция.

Если вы подавляете гнев, то он уходит в ваше бессознательное, и это все больше и больше отравляет вас. В этом нет ничего хорошего, это нездорово; рано или поздно это сделает из вас невротика. Сегодня или завтра накопленный гнев заявит о себе, и это будет куда более опасно, потому что в этом случае вы не сможете его контролировать. Тогда уж лучше злиться каждый день, тогда дозы злости будут маленькими. Если чувствуете в себе злость — злитесь. Это намного лучше, чем накапливать гнев годами и ждать, когда он взорвет вас. Тогда его будет слишком много, и вы даже не сможете осознать, что с вами происходит, что вы делаете. Это будет абсолютное сумасшествие. Вы можете причинить ужасную боль себе или кому-нибудь другому; вы можете совершить убийство или самоубийство.

Пифагор не советует подавлять гнев — ни один просветленный человек не скажет, что его нужно подавлять. Пифагор говорит о трансценденции, о выходе за пределы гнева. А трансценденция — это абсолютно другой процесс. В трансценденции вы не подавляете гнев, но вы и не выражаете его.

Вы можете действовать лишь двумя способами: вы либо подавляете гнев, либо выражаете его. Но правильный способ освободиться от гнева — это ни то и ни другое. Это не выражение, потому что ваша злость создает злость в других людях, и это — замкнутый круг. Другие люди тоже начинают выражать свой гнев, это провоцирует вас... и когда это закончится? Чем больше вы злитесь, тем больше это становится вашей привычкой, механической привычкой. Чем больше вы выражаете свой гнев, тем больше вы в этом практикуетесь! И будет очень сложно освободиться от всего этого.

Понимая это, вы начинаете подавлять гнев: «Не выражай свою злость, потому что это причиняет боль окружающим и тебе самому. Это делает тебя уродливым, создает отвратительные ситуации в жизни, и за все это придется платить». И так постепенно подавление тоже становится привычкой, становится вашей второй натурой.