Гренландский меридиан - Виктор Ильич Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утром 9 апреля после прекрасного отдыха и завтрака по описанной выше схеме Кати де Молль увезла нас с Этьенном на местное телевидение для интервью, где я впервые предстал перед американской публикой в спортивном костюме с золотистым гербом на груди. В лучах, отбрасываемых гербом в сторону телеэкрана, и мой английский выглядел вполне сносно, так что Константину не было нужды долго объяснять то, что я хотел сказать. Однако, как вновь испеченный метеоролог, я начинал воспринимать все происходящее вокруг уже с точки зрения той загадочной науки, которую я представлял. Это стремительно разгоравшееся солнечное и погожее утро, по всем существующим приметам, должно было бы обозначать скорую перемену погоды. Так оно и случилось. Когда мы, вдохновленные успешным интервью, вернулись домой, процесс сортировки и упаковки экспедиционного снаряжения был в самом разгаре. Рядом с домом стоял большой серебристый фургон с крупной красной надписью на борту «U-HAUL». Створки задних дверей были распахнуты, между машиной и домом сновали люди, многих из которых я видел впервые. Мы с Константином, пытаясь определить свое место в этой суматохе, сразу же попались на глаза Джону, который, судя по его громким и уверенным командам, и был главным организатором погрузки. Джон подозвал нас к себе. «O’key, guys, now you will take out the sleds, – он махнул рукой в сторону фургона, – and will fix the playwood underneath. The playwood you can find at the garage and ropes are over there»[14], – он неопределенно махнул рукой в сторону дома. Считая, наверное, на этом свои ценные указания исчерпанными, Джон потерял к нам всякий интерес и начал что-то орать Дэйву, беседовавшему на крыльце с золотоволосой Патти. Я вопросительно посмотрел на Костю. Что мы конкретно должны делать? Насчет нарт было понятно, а вот что дальше не очень. «Спокойно, – сказал Костик, – мы это мигом уладим». И действительно, все сразу стало на свои места: загадочный playwood оказался вовсе и не «игривым деревом», а вполне конкретной трехмиллиметровой фанерой, которую следовало напилить в размер ширины нарт и подвязать снизу к их грузовой площадке, для того чтобы груженые нарты не слишком проваливались в рыхлом снегу. Мы извлекли из фургона четверо новеньких покрытых лаком нарт: двое из них, изготовленные Джефом, были конструкции Нансена, двое – работы мастеров Джона и Дэйва – эскимосской конструкции «Коматэк» подобно тем, которые мы использовали на тренировках в Хоумстеде. В гараже помимо фанеры я обнаружил упряжи для собак и большие «седельные» сумки, предназначенные для укрепления их на стойках нарт, смотанные в рулоны доглайны, разноцветные фанерные ящики, устанавливаемые на нарты, несколько бухт разноцветных нейлоновых веревок и многое другое из того, что нам предстояло взять с собой. Из общего фона этой красочной палитры явно выбивался серый, шаровый цвет моего метеоящика, о существовании которого я, признаться, подзабыл за это короткое, но насыщенное встречами и событиями время. Мой долг напомнил мне о себе самым суровым и совершенно неожиданным образом: когда я открыл этот ящик, то сразу же вспомнил пророческие слова коллеги из института о наиболее вероятной судьбе по крайней мере одного из термометров. Он явно недооценил мои потенциальные возможности: все три термометра были разбиты и даже крыльчатка анемометра была погнута какой-то неведомо как проникшей в глубь ящика силой. Было похоже на то, что метеоприметы начинали сбываться. Я с ужасом подумал о том, что скажу предводителю и как теперь смогу доказать своим друзьям состоятельность советской метеонауки. Состоятельность грузчиков Аэрофлота, в чьих ласковых и требовательных руках успел уже неоднократно побывать на пути в Америку мой неосмотрительно сданный в багаж ящик, была убедительно доказана, но от этого мне было не легче. Я вынул анемометр и попытался расправить его сложенные крылья. Эта непростая операция мне, к счастью, удалась – во всяком случае он крутился. Хотя я не был уверен в том, в каких именно единицах он будет теперь показывать нам скорость ветра, но это был уже отдельный вопрос. От грустных размышлений у ящика с разбитыми надеждами меня оторвал Костя. Заглянув мне через плечо, он сразу же оценил обстановку: «Закрой его поплотнее и незаметно вынеси в мешок с мусором, потом что-нибудь придумаем, а сейчас пошли, Джон вновь призывает нас – на этот раз, кажется, вить веревки». Я послушно повиновался. Все два с небольшим часа, в течение которых мы с Костей, стоя внутри фургона, плели запасные «necklines» – отрезки нейлоновой веревки примерно метровой длины с двумя петлями по концам, предназначенные для привязывания собак к основной веревке – «dogline» (доглайну). У меня из головы не выходили эти злополучные термометры. В конце концов, улучив момент, когда Джон, пришедший принимать нашу работу, приблизился ко мне на расстояние моего английского языка, я как можно безразличнее спросил: «Джон, ты не знаешь, есть ли у кого-нибудь здесь термометр?» Джон, как мне показалось, подозрительно посмотрел на меня (он, очевидно, слышал от кого-то, что этот самый русский и должен во время экспедиции отвечать за научные наблюдения, в которые как раз и входили измерения температуры) и после короткой паузы сказал: «Sure, Will does»[15].
Это звучало обещающе, по крайней мере я понял, что Уилл «даст». У меня несколько отлегло от сердца, и я продолжил прерванные занятия. Вечером мы собрались все вместе на импровизированный ужин при свечах и с шампанским, которое совершенно случайно прихватила с собой предусмотрительная русская делегация. Уилл ознакомил нас с порядком нашего движения в Гренландии. Нам предстояло стартовать из района поселка Нарссарссуак на самом юге Гренландии. Именно в этом месте закончилась трансгренландская экспедиция знаменитого японского путешественника Наоми Уэмуры, первым в истории пересекшим этот самый крупный на нашей планете остров по меридиану с севера на юг в 1978 году. Избранная нами тактика движения с юга на север была, с нашей точки зрения, более оправдана, так как позволяла двигаться, «убегая» от наступающего лета, а не навстречу ему, что помогло бы нам избежать затрудняющего движение рыхлого снега, туманов и крайне неприятных, но возможных в этих условиях дождей. Конечной целью нашего путешествия
