Ангелы приходят всегда - Всеволод Филипьев

Прости, что я немного сумбурно пишу и никак не перейду к главному. Сейчас. В общем, я стала постоянно думать о Лазаре, я не могла ничего делать, я думала о нем на работе и дома. А после разговоров с ним появлялась легкость и радость. Ты был прав, он очень непростой человек. Ты это верно тогда почувствовал, но ты даже не представляешь себе, насколько он непростой! Он мне постепенно открывается, и я поражаюсь его жизни и тому, насколько Бог промышлял о его судьбе.

Я стала мечтать о том, чтобы всегда быть с ним. Я ему помогала чем могла и в конце концов предложила (хотя очень смущалась) переехать пожить ко мне на квартиру, в отдельную комнату. И тут он окончательно раскрыл свою тайну. Ты не поверишь! Оказывается, он – инок! Из-за разных перипетий он сейчас временно здесь, но, конечно, должен быть в монастыре… Наступил очень драматичный момент наших отношений. Я была в шоке. У меня не укладывалось в голове, почему нужно было встретить при таких странных обстоятельствах «своего человека», полюбить его, чтобы потом узнать, что ничего невозможно, что у нас нет будущего, потому что он монах. Сам Лазарь тоже страшно страдает. Во-первых, я представляю, чего ему стоило признаться мне, что он инок, ведь наши отношения прекрасно складывались, а открывая эту последнюю правду, он понимал, что фактически все перечеркивает.

Мне не хотелось верить, что наша взаимная тяга – это плотская похоть. Мне желалось видеть в наших отношениях тяготение душ, полет птиц. Он как-то процитировал из святого Иоанна Лествичника, что «плоть ищет плоть». Мне это показалось очень обидным, потому что верилось, что в нашем случае «дух ищет дух». Потом он, правда, сказал, что его отношение ко мне другое, не плотское…

Мы решили с Лазарем, что лучше ему ко мне не переезжать. Я сняла ему «студию» недалеко от меня. Мы по-прежнему видимся каждый день. Теперь еще ходим друг к другу в гости. Я сделала ему копию ключей от моей квартиры, и он может приходить в любое время, даже если я на работе. Он сильный, цельный человек, и благодаря этому мы не переступили «черту», хотя наше взаимное влечение (и я надеюсь, наша любовь!) не уменьшается, а увеличивается с каждым днем.

Я так давно мечтала и молилась о «своем человеке», и что я приобрела: любовь, грех? Нет, я не хочу думать, что это искушение. Это неправда! Я приобрела смысл и желание жить. Я приобрела много счастья и не хочу его терять. Я так люблю этого человека! Не знаю, как смириться с мыслью, что ему нужно вернуться в монастырь? Умом я понимаю, но сердцем… Сердце разрывается на части, душа плачет, отчаяние давит. Главное, чтобы он никогда не жалел, что я испортила ему жизнь. Мне без него бывает очень тяжело, я умоляю Господа помочь прекратить эти страдания. Помиловать нас грешных и чтобы было все по Его воле.

Вот сижу на работе. Работать нет желания. Пишу тебе. Сегодня еще пришла мысль, которую хочу задать Лазарю. Наша встреча с ним – это для него ступень жизни или нет? Как он сам чувствует… Я все время думаю и хочу понять – от Бога ли это или все-таки искушение? Не знаю.

Мне очень радостно и очень грустно одновременно. А еще я недавно написала стихотворение, просто слезы истекли словами. Написала на обертке от шоколадки, остановившись прямо посреди улицы. Может быть, тебе пригодится когда-нибудь…

Сердцепожатие

Знаете, что такое рукопожатие монаха,

который – обнаженное сердце и

боль?

Улыбка и струящаяся сквозь нее

грусть.

Две руки,

две радостные улыбки

и два плачущих

сердца –

его

и

мое.

Вот такие события. Представляю, как все это тебя удивит, но, надеюсь, не оттолкнет. Прости, если обидела. Ты добрый и мудрый, поймешь…

Иля

Глава тридцать третья

ХРАМ ИЗ РАЗБИТЫХ СЕРДЕЦ

Расскажи мне о тех, кто устал

от безжалостных уличных драм.

И о храме из разбитых сердец.

И о тех, кто идёт в этот храм.

Агния въехала на своем «Мустанге» в подземный гараж особняка на Вест 70-й Стрит. Ее ждали. Впервые она посетила этот дом в августе 2006 года, теперь было начало октября 2007-го, прошло более года. За это время особняк на Вест 70-й Стрит в Манхэттене стал ее новым домом. Девушка посещала его чуть ли не ежедневно.

Тогда, после первой аудиенции у мистера Маршалла, Агния осталась одна в зале, с замиранием сердца ожидая, что ей будет отказано в дальнейшем общении. Каково же было ее удивление, когда сам Маршалл, спустившийся в зал из-за кулис, сообщил, что она единственная, кто достойно прошел собеседование. По словам Маршалла, все прочие хромали либо на одну, либо на другую ногу. Впрочем, он пояснил, что никого не отвергнут, всем найдут применение. Однако прочие кандидаты, в отличие от Агнии, обречены навсегда остаться во внешнем круге общения. Ей же предоставляется право начать обучение с тем, чтобы в дальнейшем получить посвящение. Агния была вне себя от восторга, не зная, как благодарить…

Встречи и занятия проходили не только в особняке, но иногда на природе, а иногда в загородном доме в Си-Клиффе. Практические уроки зачастую проводились прямо на улицах Нью-Йорка, среди людей.

Кроме Маршалла занятия проводили еще несколько наставников – мужчин и женщин. Все они занимали хорошее положение в обществе и, как правило, являлись первоклассными профессионалами в своей области. Среди них встречались преподаватели университетов, врачи, люди искусства и науки, священнослужители и даже военные. Разумеется, все они имели посвящение и были ассами в разных сферах тайного знания, которому обучали избранных, подобных Агнии. Между прочим, ей очень импонировало то, что наставники чужды позы и эпатажа, а костюмирование и прочие театральные штучки, наподобие трюка с «ложными зеркалами», используются крайне редко – для создания особой атмосферы по торжественным случаям.

В одной группе с Агнией учились Том, Николаина и Карл.

Том родился в профессорской американской семье и был настоящим вундеркиндом. В свое время о нем писали научные статьи. С раннего возраста у него проявились способности полиглота, он овладел быстрочтением, был способен на точный анализ и прогнозирование финансовых и политико-экономических ситуаций. Можно сказать, Том был обречен на успешную карьеру в американском обществе, если бы не одно обстоятельство. Во время учебы в школе, а потом в университете у него обнаружилась и невероятно развилась клептомания. Правда, сам Том считал воровство не болезнью, а искусством и со временем достиг в этой области виртуозности. Что толкнуло Тома на поиск тайного знания, Агния точно не знала. Ходили слухи, что у него периодически возникали серьезные неприятности с полицией, которые он хотел научиться избегать.

Николаина вышла из семьи эмигрантов, приехавших из Болгарии. Отец, имевший цыганские корни, работал в цирке фокусником, а мать и дочь ассистировали. С детства Николаина стала замечать за собой, что она больше видит и чувствует, чем окружающие. Сначала ей было страшно, она пыталась игнорировать и отсекать свои способности: училась смотреть и не видеть. Однажды в возрасте пяти-шести лет мать и бабушка повели ее в церковь. Николаина начала задыхаться, ее тошнило, перед глазами плыло. Мать и бабушка растерялись, а девочка буквально выбросила себя из церкви, как из горящего танка. Долгое время это паломничество в храм оставалось самым страшным впечатлением в жизни Николаины. Родня девочки сильно переживала, боясь, что ей передался колдовской талант. Дед Николаины по отцовской линии слыл сильным ведуном и знахарем. У девочки уже в малом возрасте была необычная сила характера. На попытки ее покрестить она ответила: «Нет». Переубедить ее было невозможно. В цирке она делала большие успехи и с шестнадцати лет имела свой сольный номер, выступая феей-прорицательницей. Однако карьера циркачки казалась Николаине слишком скромной. Она чувствовала свою силу и рвалась с цирковых подмостков в жизнь. Таких, как Николаина, мистер Маршалл охотно принимал на учебу, причисляя к редким «экземплярам».

Карл был назван так в честь Карла Маркса. Он считался среди воспитанников посредственностью. Его допустили к учебе за заслуги родственников. Во время развала СССР отец Карла удачно перевел часть «комсомольских денег» на Запад и теперь владел процветающим бизнесом. Он-то и пристроил своего непутевого великовозрастного недоросля к мистеру Маршаллу. Тот сначала всячески отпирался, но, узнав о революционных заслугах дедушек и бабушек Карла, согласился. Особенно на него произвела впечатление биография одной из бабушек. Она встала на сторону революции гимназисткой. С трудом, но устроилась в ЧК, пустив в ход чары «свободной любви». Вскоре прославилась, как беспощадный палач по прозвищу «Девочка-Смерть». Бывало, за ночь она собственноручно расстреливала по несколько десятков человек. При этом расстрелы считала рутиной, предпочитая изощренно мучить жертву, пока та не испустит дух. Позже ей доверили возглавить особый отряд ЧК, занимавшийся изъятием церковных ценностей. Отряд отличался жестокостью: в ходе реквизиций храмы оскверняли или разрушали, а священников арестовывали «за сопротивление», даже если они не сопротивлялись.