Черно-белый танец - Анна и Сергей Литвиновы

– Нами рассматривалась также версия, – сказал Воскобойников, принимая сухой тон, – что убийцей могла являться Ирина Егоровна Капитонова, дочь погибших. В пользу этой версии говорило то обстоятельство, что она проживала в квартире Капитоновых. Поэтому она, естественно, знала, где родители хранят деньги и драгоценности. Значит, могла быстро изъять их из тайников. Кроме того, Ирина Егоровна находится в крайне неприязненных отношениях со своим несостоявшимся зятем, Арсением Челышевым – поэтому, возможно, готова была скомпрометировать его и подкинуть ценности на квартиру, где проживал Челышев вместе с ее дочкой. К тому же у нее, возможно, имелся другой мощный мотив – корыстный. Ирина Егоровна – единственная наследница Капитоновых. Когда она вступит в права наследования, получит пятикомнатную квартиру, дачу, личный автомобиль «Волга», не считая накоплений, драгоценностей, мебели… – следователь сделал паузу, а затем возразил самому себе: – Но раз так, сразу возникает вопрос: а зачем ей понадобилось грабить собственных родителей? Вытаскивать из квартиры золото, деньги, драгоценности? Неужели она не могла подождать полгода и спокойно вступить в права наследования? Неужто она убила собственных родителей только ради того, чтобы подставить зятя?

Полковник, не перебивая, слушал Воскобойникова – кажется, отдавая должное его уму и логике.

– К тому же, – продолжил окрыленный следователь, – на время убийства у Ирины Егоровны имеется надежное алиби. Весь день она находилась на рабочем месте, в своем министерстве. Ее видели, по меньшей мере, человек пятнадцать, с десятком людей она разговаривала по телефону…

– Вы ее допрашивали?

– Естественно. Держится она спокойно, уверенно – хотя, конечно, потрясена случившимся… Кстати, она член партии, член парткома министерства, характеризуется исключительно положительно… Нет, без сомнения – она не убивала.

– В каких она находилась отношениях со старшими Капитоновыми?

– В ровных, спокойных. Ну, между ними имелись, конечно, определенные трения – да в каких семьях их нет!… Тем более, когда под одной крышей живут. Но мы опрашивали соседей, дежурных по подъезду, водителя Капитоновых – никогда между ними не было никаких скандалов. Нет, говорить о том, что Ирина Егоровна и родители находились в неприязненных отношениях, не приходится.

– Хорошо. Будем считать, что здесь ты меня убедил… Другие подозреваемые по этому делу рассматривались?

– Мы проверяли также Евгения Сологуба.

– Кто это?

– Ухажер Анастасии, внучки убитых. Он – ее несостоявшийся жених. Сологуб в течение долго времени ухаживал за внучкой Капитоновых. И, кажется, безрезультатно. В итоге Челышев наставил этому Сологубу рога…

– А зачем ему Капитоновых убивать?

Следователь пожал плечами:

– Евгений Сологуб также был своим человеком у Капитоновых. Часто бывал у них. Ему бы Капитоновы тоже открыли дверь в день убийства, впустили бы его безо всяких вопросов. Кроме того, Евгений Сологуб знал (или мог догадываться), где в квартире убитых хранятся ценности… Однако… – вздохнул Воскобойников. – Это одни только догадки… Гипотезы… Каков мог быть мотив у Сологуба? Непонятно. Корыстный? Но семья Сологубов сама прекрасно обеспечена… Может, он хотел подставить своего счастливого соперника, Арсения Челышева? Потому и драгоценности с деньгами к нему на съемную квартиру подкинул? Но, как вы правильно заметили, (хотя начальник ничего не замечал, только поморщился), не слишком ли все сложно? Убивать ближайших родственников любимой девушки лишь ради того, чтобы скомпрометировать более удачливого соперника? Нет, вряд ли. Такое только в западных детективных романах бывает, да и то в плохих.

– А что? – вдруг возразил начальник. – По-моему, убийство Капитоновых для Сологуба – отличный план. Деньги украл, а драгоценности – сопернику подкинул. Тем самым Челышева устранил. И все для того, чтобы этой Анастасией завладеть. Она, кстати, хорошенькая?

– Более чем…

– Вот видишь.

– Но не в моем вкусе, – усмехнулся Воскобойников. – Гордая слишком. Однако, – несогласно дернул он плечом, – у Евгения Сологуба на одиннадцатого марта твердое алиби. Он работает в МИДе. Весь день был на рабочем месте. Его видело в здании на Смоленской площади множество народу. К тому же он…

Следователь запнулся, а потом придвинул к себе чистый лист бумаги, взял остро очиненный карандаш и быстро написал на листе два слова. Воскобойников знал, что нельзя всуе упоминать род занятий сотрудника, работающего под прикрытием. Нельзя никогда никого из своих засвечивать. Святое правило комитета. Кто знает: чьи посторонние уши слушают сейчас кабинет полковника. Береженого бог бережет.

Воскобойников перебросил листок начальнику, тот прочитал, поднял брови и немедленно смял бумажку. Затем бросил ее в мраморную пепельницу и поджег.

– …К тому же, – словно продолжая свою оборванную на полуслове мысль, проговорил Воскобойников, – Евгений Сологуб исключительно положительно характеризуется по месту работы.

– Да, это важно… – пробормотал полковник – прежде всего, конечно, имея в виду информацию, которую следователь сообщил ему письменно: Сологуб – свой, он служит в ПГУ[4].

– В связи с данным делом мы, конечно же, опросили товарища Сологуба. Он вел себя так, что любые подозрения в его адрес я счел нужным отбросить. Хочу заметить, кстати, что Сологуб весьма нелицеприятно отзывается о задержанном Челышеве.

– Ну, еще бы! – усмехнулся полковник. – Челышев-то его обскакал. Счастливый, можно сказать, соперник.

– Не в этом дело. Сологуб даже пытался защищать Челышева, однако не мог скрыть своего истинного к нему отношения. Он считает, что тот натуральный проходимец и провинциал-карьерист. И ради денег вполне мог пойти на убийство.

Полковник встал из-за стола, прошелся по кабинету. Вдруг спросил, резко меняя тему:

– Ты постановление о борьбе с пьянством читал?

– Читал, – осторожно ответил Воскобойников.

– Ну и как тебе?

– По-моему, очень своевременно, – дернул плечом следователь. – Народ с каждым годом пьет все больше. Нация спивается. На заводах уже к обеду трезвого лица не увидишь. Одни пьяные рыла. Давно пора прижать алкоголиков.

Воскобойникову самому понравилось, как он высказался: с одной стороны, «в струю» партийных решений, а, с другой, – с резкой критичностью по отношению к порядкам в стране.

Резкая, провоцирующая простых людей критичность поощрялась в комитете. Должен же хоть кто-то в стране говорить правду. И выявлять заодно всяких неосторожных болтунов.

– Ох, не нравится мне это… – вздохнул в ответ полковник. – Боюсь я: опять не за то новый Генеральный секретарь хватается. Знаешь, как Горбачева уже из-за антиалкогольного постановления прозвали?… «Товарищ Минеральный секретарь»…